санатория, и проснулась она уже затемно от яркого света электрической лампы, когда Дорин открыла дверь.
— Ну, как прошел день?
Ей показалось, что голос Дорин звучит слишком громко и нетерпеливо.
В первое мгновение Джэн не могла припомнить, где она. Потом она пришла в себя и улыбнулась.
— Все было очень мило.
— Весь обед съела?
— Все до крошки.
— А как выглядит брауновская сестра? Страшное чудище?
— Да нет, она чудесная. Милейшее и добрейшее существо, симпатичнее просто трудно себе представить. И она ничем не напоминает тебе о том, что работает бесплатно.
— Вот эта новость для меня приятней всего.
Дорин едва успела закончить мытье посуды после обеда, как раздался стук в дверь. Это была домохозяйка. У Джэн оборвалось сердце. Если ты платишь квартплату вовремя, домохозяйка заглядывает только затем, чтоб сделать какое-нибудь замечание. А что, если хозяйка возражает против ее возвращения домой? В санатории ей приходилось слышать и о таких случаях.
Дорин вышла и затворила за собой дверь. Джэн напрягала слух, но они, наверно, пошли в контору хозяйки. Джэн сердилась на сестру. Как это глупо со стороны Дорин: всегда все старается скрыть от нее.
Миссис Смит тщательно прикрыла за собой дверь конторы.
— Вы не предупредили меня, что снова привозите сюда сестру, — сразу выпалила она.
— А я не предполагала, что должна обязательно предупреждать вас. — Голос у Дорин дрожал, хотя она и старалась сохранять спокойствие.
— Как же это не обязательно, если вы привозите тяжелобольную девушку в мою собственную квартиру?
— Так вот и не обязательно. Вы сдавали квартиру на двоих, и я вносила квартплату за двоих все время, пока сестры моей не было, так что, естественно, я думала, что это — мое дело, привожу я ее сюда или нет.
Домохозяйка остановила на Дорин жесткий взгляд своих круглых глазок. У нее была привычка плотно сжимать рот, так что губы становились едва заметными. Дорин молчала, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Это противозаконно привозить человека с инфекционным заболеванием в дом, где живут здоровые люди, и я не позволю, чтобы у меня в квартире жили туберкулезные.
— Мы платим за квартиру и никого не беспокоим, не понимаю, на что вы можете жаловаться.
— Ну так знайте, вам придется выехать, вот и все.
— Но, миссис Смит, нам же некуда деться!
— Это не мое дело. Мое дело содержать дом и смотреть, чтобы никто из жильцов не мог жаловаться. Если станет известно, что у вашей сестры туберкулез, все мои жильцы начнут разъезжаться.
Хозяйка затронула больную для Дорин тему.
— Хотела бы я спросить у них, куда они станут разъезжаться? Если бы это было так легко, как вы говорите, я бы давно уже уехала отсюда.
Миссис Смит взорвалась.
— В общем, я не хочу, чтобы она здесь жила, и все. Вам понятно?
Дорин покачала головой.
— Мы вынуждены будем оставаться здесь, пока не подыщем еще чего-нибудь.
— Тогда я заявлю на вас в департамент здравоохранения. И подам в суд.
— Отлично. Заявляйте в департамент, заявляйте в суд, делайте что угодно, но знайте, что я с места не тронусь, пока мне некуда будет перевезти сестру.
Миссис Смит встала и погрозила Дорин пальцем.
— Отлично! А пока я запрещаю вам стирать в прачечной вещи вашей сестры, слышите? Завтра с утра я первым делом отправлюсь в департамент здравоохранения, и посмотрим, что они скажут на это.
Дорин вышла из конторы. В вестибюле она встретила Барта и коротко передала ему содержание их разговора, но, увидев, как он рассвирепел, сразу же пожалела, что сказала ему.
— Дай-ка я поговорю с этой старой дрянью.
И он двинулся к конторе прежде, чем она успела остановить его. Дорин схватила и потянула его за руку.
— Не делай глупостей, Барт. Из этого ничего хорошего не выйдет. Единственное, чего мы добьемся, так это того, что она выместит все на Джэн, когда нас дома не будет. Нам нужно примириться с этим, вот и все.
Барт остановился, сжимая и разжимая кулаки, и лицо у него посерело.
— Почему мы должны мириться с этим? Разве Джэн виновата, что она заболела? Разве она виновата, что нам пришлось забрать ее обратно в этот погреб? А эту старую каргу не грызет совесть, что она сдирала с тебя втридорога за такую дыру?
Дорин прислонилась к стене, ее трясло, и она чувствовала дурноту.
— Все это правда, но что нам пользы от этого разговора? Джэн останется здесь одна на весь день, так что мы в руках у этой женщины.
— Ты расскажешь Джэн, что произошло?
— Нет. Это только расстроит ее. Ты лучше подожди здесь, а я зайду первая и сделаю вид, что тебя не видела, а то она догадается, что случилось что-то.
Дорин вернулась в комнату и бодро солгала Джэн. Барт поддержал ее ложь. Джэн смотрела на них с постели недоверчиво и испуганно.
Глава 32
Машина Магды поджидала его у вершины холма. Барт заметил ее слишком поздно, а заметив, остановился в нерешительности и стоял, глядя на Магду, пока она не указала ему на место рядом с собой. Он неохотно сел. Иначе поступить он не мог, во всяком случае здесь, где с полдюжины солдат, вышедших вместе с ним из военного городка на улицу, теперь высунулись из трамвая, чтобы посмотреть, что же будет дальше.
Магда тронула машину и только спустя некоторое время заговорила.
— Ну, тебе нечего сказать в свое оправдание?
Барт смотрел прямо перед собой, испытывая одновременно и озлобление и чувство вины.
— Я собирался связаться с тобой, — заговорил он, наконец, извиняясь, — но в последнюю неделю или около этого как-то получилось, что я не мог.
— Неделю или около этого! Прошло три недели с тех пор, как мы виделись в последний раз, и ты даже не позвонил ни разу. Ну и подонок же ты!
— Ты прости, Магда, но, знаешь, с тех пор как мы виделись, случилось много всякого.
— Да уж видно! — угрюмо сжав рот, она гнала машину по улицам.
— Ну, ну, не лезь в бутылку, — сказал он, пытаясь говорить как можно небрежнее.
— Не лезь в бутылку! Хотела бы я видеть женщину, которая бы не лезла в бутылку на моем месте!
— Послушай! — Он повернулся к ней. — После нашей последней встречи Джэн страшно заболела. Понимаешь?
— Да? — Она немного замедлила ход машины. — Это правда?
— К сожалению, правда. Так заболела, что хозяйка выкинула ее из санатория, потому что мы не могли платить еще девять фунтов дополнительно за специальную сиделку.
— Не может быть!
— «Не может быть» — ты говоришь, и тем не менее это факт.
— Куда ты забрал ее?
— Пришлось забрать ее домой на время, пока не освободится место в государственном санатории.
— Домой, это в ту самую сырую конуру на Кроссе, где она жила с сестрой?
— Вот именно.
