она ничего не ела, и, усевшись у постели сестры, стала есть клубнику, обсасывая ягоды до белого стерженька, окруженного венчиком резко пахнущих зеленых листиков.
Когда пришел Барт, они так веселились, что он даже обвинил их в том, что они тут без него выпили. Они смотрели на него и смеялись.
— А у нас тут был целый пир, — Джэн протянула ему руку, — целый пир с цыплятами и клубникой.
— Они так дорого стоят, что мы себя чувствуем настоящими грешницами, это и сделало нас легкомысленными.
— Ты выглядишь чудесно, на миллион долларов, — обратился он к Дорин и подумал: какой хорошенькой она становится, когда лицо у нее освещается улыбкой вот так, как сейчас. Конечно, не такой хорошенькой, как Джэн, — она совсем другого типа, но есть у нее в лице что-то веселое и смелое, что так и берет за душу, особенно когда подумаешь, как ей много приходится выносить.
— Ну, я помою посуду, а потом сварю нам по чашечке кофе.
Дорин резко встала и вышла в кухню.
— Что ж, это будет неплохо после гнусного пойла, которое нам дают в казарме. Да, кстати, у меня есть новости! Офицер сказал мне сегодня, что примерно через неделю с моим увольнением будет все улажено.
Джэн сжала его пальцы.
— Как я рада!..
В кухне внезапно наступила тишина. Потом послышался напряженный голос Дорин.
— А что ты собираешься делать?
— У друга отца Чиллы есть гараж здесь неподалеку. Он предложил мне работу, так что похоже, что все у нас будет в лучшем виде.
— Вот и чудно.
На мгновение ему показалось, что Дорин и вправду немного выпила — такая она была веселая, возбужденная, но он отогнал от себя эту мысль. Близость Джэн вселяла в него поглощавшую его целиком радость. Он обхватил ее руками и притянул к себе. Ее легкое тело обмякло в его объятиях. И когда он держал ее вот так, его охватывала невыразимая нежность. Никогда в жизни не мог он представить себе, что сможет относиться так к какой-нибудь девушке, что сможет безропотно переносить бремя такого долгого воздержания. Да, он ее любил, это уж точно, а в любви много такого, о чем не знают и самые дошлые умники.
Глава 34
Назавтра в обеденный перерыв Дорин снова была в кабинете врача. Она сидела, неловко выпрямившись, на краешке стула и собиралась с силами, чтоб выслушать все, что он ей скажет. Он поднял на нее взгляд, и его морщинистое лицо скривилось в дружелюбной улыбке.
— Ну, ну, не нужно так волноваться!
Она нервно глотнула.
— Я больна, да? У меня…
— Да, есть небольшое туберкулезное поражение в нижней доле правого легкого.
Дорин стукнула по столу кулаком.
— Так почему же мне раньше ничего не сказали? Почему другие врачи меня на рентген не отправили? Я гинею за гинеей тратила, когда ходила на приемы к доктору Мёрчисону Лейду, чтобы с ним о Джэн поговорить. Почему же он мне не сказал, что мне тоже следует снимок сделать? Это подлость — вот это что! Подлость!
Резкий окрик врача остановил начинавшуюся истерику.
— Выслушайте меня, мисс Блейкли, — сказал он спокойно и твердо, — выслушайте и не впадайте в панику. У вас нет причин впадать в панику.
— Вам хорошо говорить: нет причин, — голос ее снова зазвенел. — Сначала Джэн. Теперь я. Нам не на что больше надеяться?
— Есть, и очень много, — голос врача звучал сухо, бесстрастно.
Она резко встала и пошла к дверям. Когда она взялась за дверную ручку, он остановил ее.
— Вернитесь, сядьте сюда и выслушайте.
Она остановилась, борясь с душившими ее рыданиями, потом овладела собой, медленно вернулась и села на место.
— Простите… Со мной обычно этого не бывает. Но такое потрясение, и я так о Джэн беспокоюсь.
— Надо разок побеспокоиться и о себе для разнообразия, дитя мое. Вы, кажется, говорили мне, что служили в армии, так ведь?
— Да, я была в женской вспомогательной службе — ABAC.
— Ну, тогда вам повезло.
— Не вижу, что тут можно назвать везением.
— И все-таки вам повезло, — подтвердил он, — если принять во внимание ваши обстоятельства. Государство в двадцать четыре часа поместит вас в госпиталь Конкорд, и вы получите бесплатно самое лучшее лечение.
— О! — Ее нервно напрягшееся тело чуть расслабилось. — Вы хотите сказать, что мне не придется месяцами ждать места?
— Вам даже пару недель ждать не придется или хотя бы несколько дней. Идите домой, собирайте вещи и отправляйтесь туда, а через шесть месяцев…
— Нет! — Дорин протестующе подняла руку. — Не говорите мне про шесть месяцев. Я слишком часто о них слышала, и я уже знаю, что это ложь, которой утешают больных.
— Но это не ложь. На вашей стороне все, плюс еще, если не ошибаюсь, довольно решительный и твердый дух в сочетании с таким характером, как ваш.
Он улыбнулся, желая подбодрить ее.
— Так всегда говорят, а посмотрите на Джэн.
— У вашей сестры совсем другое дело. У нее болезнь не захватили на ранней стадии, и, насколько я понял из того, что говорил мне ее жених, у нее с первого дня болезни были одни только огорчения! У вас же лечение будет начато вовремя, и вам не придется беспокоиться о финансовой стороне дела.
— Вас послушать, так все очень просто получается.
Врач покачал головой.
— Один знаменитый специалист по туберкулезу сказал как-то, что успешное лечение этой болезни зависит от двух факторов: от характера человека и его чековой книжки. Насколько я могу судить, первое у вас есть, а вашей чековой книжкой, пока это нужно, будет служить благодарное отечество.
Дорин почувствовала, что слезы щиплют ей глаза. Ей стало легче, словно кто-то снял тяжесть с ее плеч. Если то, что он говорит, правда, ей не о чем беспокоиться. Но тут на нее снова нахлынули мысли о Джэн.
— А что будет с Джэн?
— О ней вы не беспокойтесь. Мы уж тут сами что-нибудь придумаем. Она сейчас шестая по списку, и ей недолго еще придется ждать места. А вы окажете ей добрую услугу, если отправитесь в госпиталь как можно скорее, желательно на этой же неделе.
Закончив все приготовления, Дорин позвонила Барту.
Он долго оторопело молчал, потом она услышала только одно слово: «Боже!» Разглядывая каракули на грязных стенах телефонной будки и ожидая, что он скажет ей, она подумала, что он испугался не только за нее. И с горечью она стала размышлять, насколько он беспокоится сейчас о ней, а насколько — о Джэн и о самом себе.
— Ты уже сказала Джэн?
— Еще нет, но придется сказать, как только вернусь домой.
— Для нее это будет настоящим ударом. А ты никак не могла бы подождать, пока она в санаторий уедет? Раз она шестая на очереди, теперь уже недолго.
— Да, теперь недолго. Я и предложила подождать, но врач сказал, что ехать нужно сейчас же, к тому же следует подумать о пенсии и прочем.
