– Да все то же самое, – отворачивается. – Вот ты, к примеру, знаешь, что фактически у любого человека в момент смерти расслабляются сфинктеры? И как ты ни живи, к чему ни стремись, что ни делай, как правильно ни выстраивай свое бытие, – все одно кончишь где-нибудь на больничной койке. В лучшем случае – без сознания. А может, и с воплями и таким скулежом, что просто звиздец, как стыдно заранее. В говне, поту и крови. И запах будет при этом стоять такой, что даже твои близкие от того, что от тебя останется, ломанутся, как подорванные… Понимаешь? Как ни живи, что ни делай – финал все равно таким будет. С вариациями, разумеется. Но по смыслу – какая разница…
И – замолчал.
Я тоже молчу.
Потом залез в карман, достал еще две сигареты.
Прикурил, одну ему в уголок губ вставил.
– Ну, и что дальше? – спрашиваю.
– А откуда мне знать, бБог
– Мне, – морщусь, – к сожалению, тоже. И что теперь?
– Не знаю, – вздыхает.
– Вот и я, тоже не знаю. Так что давай докуривай, да я тебя обратно в палату поволоку. Тебе там парни гостинцев собрали – всем Склифом не сожрете…
Он промолчал, и, не знаю уж, показалось мне или нет, но, вроде как, одна слезинка у него на краю глаза все-таки блеснула. За очками не разглядишь.
Да и какое, в принципе, мое собачье дело?
…Вот ведь, блин.
Уже почти два года прошло, а как сейчас помню…
Пожал ему руку, кивнул бармену, чтобы нес пинту «Гиннеса», подсел за столик:
– Так все-таки что с «идиотами»-то?
– Да все в порядке, – кривит губу, – что ты за них переживаешь-то так? Ушли своим ходом. Ты лучше скажи, на футбол в субботу идешь? Дерби все-таки…
– Иду, – киваю, – на ВИП. Что-то в последнее время стал комфорт ценить…
Он кивает понимающе:
– А я – все равно на террасу. На ВИПе с драйвом беда. А футбол без драйва, сам знаешь, все равно, что секс в презервативе. Вроде все то же самое, а радости никакой…
Я усмехаюсь в ответ, и мы некоторое время просто молча пьем пиво, иногда поглядывая в окно.
Пятница сегодня, конец недели.
Вот-вот уже наши должны начать в паб подтягиваться.
Наконец я все-таки закуриваю и решаюсь:
– А скажи, Егор, ты тот наш разговор в Склифе помнишь? Ну, в курилке…
Он кривит губу и утыкает лицо в кружку пива.
Потом подымает глаза.
– Помню, – хмыкает. – Забудешь такое…
– И как? – интересуюсь.
Он жмет плечами:
– А никак. Привыкнуть к этому невозможно. К тому, что рано или поздно все равно сдохнешь, я имею в виду. Я просто научился с этим жить. Знаешь, как некоторые люди живут с мигренью. От нее ведь лекарств-то никаких нет. А боли, говорят, – страшные. Но – живут ведь, и многие – долго живут…
Молчу, только киваю, соглашаясь.
– А ты? – спрашивает.
– А я пока еще не знаю, старик. Думаю, что разберусь, но пока – не получается…
Он вздыхает:
– Херово тебе, наверное…
– Да уж, – кривлюсь, – не сахар. Как, в принципе, и тебе. Херня, прорвемся…
– Обязательно, – кивает, – прорвемся. Куда ж мы, старый, с этой чертовой подводной лодки с тобою денемся. А сейчас пока – давай водки, что ли, выпьем, а?
– Думаешь, поможет? – усмехаюсь.
– Ну, – ехидно поблескивает стеклышками очков, – по крайней мере, точно – не помешает. Согласен?
Я ненадолго замолкаю и смотрю в окно. Там, кажется, опять начинается дождь. Мелкий, осенний, противный.
– Да кто ж, – вздыхаю, – может с такими фактами-то спорить. Тем более, с твоей-то аргументацией…
– Да, – ржет, – это – верняк. Я иногда умею быть просто чертовски убедительным…
Он встает и идет к стойке делать заказ. У нас так заведено: кто предлагает выпивку, тот и расплачивается.
А традиции – надо чтить и уважать.
Даже если им всего без году неделя и мы их сами себе придумали…
... А дождь за окном, кажется, все усиливается и усиливается.
Он теперь долго будет идти.
Почти целую вечность.
До самого снега…
ПАБ «ДОХЛАЯ ЛОШАДЬ»
Памяти легендарного «Подвала»1, бывшему для нас вторым, а для многих и первым домом – посвящается.
Чужак
Ненавижу, когда жена куда-нибудь уезжает.
Нет, я все понимаю, – дела, туда-сюда, взрослые люди, самореализация. Но до чего же тоскливо в такие вечера идти домой! Хорошо еще, что коты – их у нас двое, кот и кошка – никуда не уезжают.
Помурлычут, потрутся о ноги – и уже как-то полегче.
Но вообще, если есть возможность, я в такой ситуации стараюсь идти в паб.
Сразу несколько плюсов: не так тоскливо, можно пообщаться не только с семейством кошачьих, да и готовить еду себе не надо.
Можно, кстати, и просто в окно посмотреть.
Центр Москвы вечерами значительно лучше, чем по утрам, выглядит. Как женщина, умело пользующаяся косметикой.
Я даже ноутбук стал туда с собой таскать.
Когда никого нет – сядешь в уголок и работаешь. Или по бизнесу, или, вот как сейчас – истории разные записываю.
Так, на будущее, без какой-либо цели и позывов к опубликованию.
Заодно, если прижмет, и показать есть кому.
У нас критики – жесткие.
Если что не так соврешь – так под плинтус закатают, что лучше и не рождаться.
Стиль.
Я тут даже все больше начинаю догадываться, что это – едва ли не главное в нашей бестолковой жизни. Ты можешь быть плохим, можешь быть хорошим, можешь – злым, можешь – добрым.
Но если у тебя есть стиль – ты интересен.
Нет – извини…
