Он снова привел в движение рот куклы и писклявым голоском передразнил:
– А ты кто?
Это в духе Эвы – быть владелицей такой занятной вещицы. Решив, что с прошлым Эвы он уже достаточно познакомился, Чейз начал осторожно пеленать куклу обратно. Когда он начал возиться с одним из бинтов, он выронил куклу, и та свалилась на пол. Нагнувшись чтобы поднять ее, Чейз вдруг заметил рядом с ней на грязном полу что-то блестящее. Чейз присел и поднял это. На ладони у него оказался великолепный, чистой воды бриллиант.
Он перевернул куклу вверх тормашками и чуть не онемел от удивления, когда обнаружил еще один секрет – малюсенькое отверстие, такое крошечное, что он поначалу его и не заметил – на затылке куклы. Но его изумление еще больше возросло, когда, заглянув в это отверстие, он нашел там черный бархатный мешочек. На нем золотом была вышита буква «Э».
Достав его, Чейз развязал шнурок и высыпал на ладонь содержимое мешочка, а потом поднес его поближе к лампе. Драгоценные камни разных размеров и расцветок сверкали и переливались в неярком свете, подобно падающим звездам.
Зачем Эва так стремилась получить место экономки, если она владеет таким сокровищем? Он стоял и смотрел на бесценные камни в своей руке. Наконец, он пришел к выводу, что единственная причина, побудившая ее хранить камни в таком месте, – это желание спрятать их от посторонних глаз, потому что они – краденые.
Он воровато оглянулся и поспешно спрятал драгоценности обратно в мешочек, а мешочек засунул в тайник на затылке куклы. А потом наспех обмотал куклу бинтами. Он знал, что в конюшне все это будет в целости и сохранности, но чем раньше он передаст Эве ее вещи, тем лучше. Не хватало только человеку в его положении хранить у себя похищенные ценности.
Он подошел к двери конюшни, погасил лампу и снова повесил ее на гвоздь. На улице было уже совсем темно. Чейз постоял на пороге еще немного. 4Внешне он казался совершенно спокойным. Но открытие, которое он сделал сегодня, породило вопрос, на который только Эва может ответить.
Он едва дождался наступления утра.
ГЛАВА 20
Ослепительное солнце светило в окно угловой комнатки на втором этаже дома Рэйчел, которую занимала Эва. Разлепив глаза, Эва сладко потянулась, взбила подушки и снова повалилась на них. Она могла себе позволить несколько минут понежиться в постели и поразмыслить над сложившейся ситуацией, прежде чем одеться и спуститься вниз к Рэйчел.
Теплый ветер шевелил занавески из органди. Эва подтянула колени к груди и обхватила их руками. Эта комнатка была самым прелестным местом из всех, где ей когда-либо приходилось бывать. Хотя подруга и рассыпалась перед Эвой в извинениях за беспорядок, который заключался только в швейной машинке, на которой лежали всякие иголки-булавки. Тут же, у окна, стояла вешалка для юбок. Три юбки висели на ней, одна из них довольно старая, линялая. Ее краски выцвели настолько, что было трудно понять, какими они были в самом начале.
Уютная комнатка в этом прелестном домике и тот факт, что Рэйчел просто прыгала от радости, потому что у нее появилась компаньонка, привели Эву в совершенно умиротворенное состояние, в котором она и пребывала в течение последних двух недель. Обе женщины занимались повседневными домашними делами. Эва с большим удовольствием вернулась к своей старой привычке поздно вставать, пока Рэйчел читала или рукодельничала, ожидая, когда ее гостья встанет и они вместе разопьют по чашечке кофе.
По настоянию Рэйчел Эва сопровождала подругу в ее ежедневных походах – в магазин Карберри, в мясную лавку, в школу. Даже несмотря на то что сейчас были летние каникулы, Рэйчел следила за тем, чтобы класс мылся и убирался почти каждый день. Начав вращаться среди городского населения, Эва обнаружила, что горожане теперь относятся к ней, как к своего рода героине. Подручные шерифа Маккенны не пожалели времени и сил, раструбили про ее подвиги и участие в поимке братьев Хант. Теперь, когда она шествовала по Мейн-стрит, она чувствовала, что все взгляды обращены на нее. Взгляды, полные восхищения и уважения.
В первый день Эве пришлось особенно тяжело. Хотя она и открыла свое истинное лицо только перед Рэйчел, ей было неуютно в обществе жителей Последнего Шанса. Рэйчел клялась и божилась, что ни одна живая душа не узнает подробностей прошлой жизни Эвы, пока она сама не сочтет нужным все рассказать. А сейчас не было никакой нужды распространяться об этом.
Теперь, когда Эва больше не работала на Чейза Кэссиди, ее везде принимали «на ура». Впервые за всю жизнь она почувствовала себя частью более солидного сообщества, чем театральная труппа. Каждый кивал ей и окликал по имени, ее узнавали на улицах. Старатели, ранчеры и торговцы поднимали шляпы и приветствовали ее, как подобает приветствовать леди. Все, о чем она когда-то мечтала, стало явью, но несмотря на это она почему-то не испытывала настоящей радости.
Ей недоставало Чейза Кэссиди.
Стук каблучков высоких шнурованных ботиночек Рэйчел по лестнице заставил Эву встрепенуться и посмотреть на дверь. Когда Рэйчел негромко постучала, Эва отозвалась:
– Я уже не сплю.
Рэйчел просунула голову в полуоткрытую дверь и улыбнулась.
– С добрым утром, мисс Лежебока. Кофе готов, а к нему – свежий хлеб и масло. Один из ребятишек забежал и сообщил мне, что Томми Фейрчайлд сломал руку, когда забирался на дерево, поэтому я иду навестить его. А на обратном пути забегу в бакалейную лавочку.
Эва соскочила с кровати, сразу же по щиколотку утонув в пестром ковре восточного рисунка, с твердым намерением вручить Рэйчел ту небольшую сумму денег, которая у нее еще оставалась.
– Позволь мне дать тебе немного денег, – попросила она, доставая сердцевидную жестянку с полки комода.
– Это совершенно ни к чему, – запротестовала Рэйчел. – Не нужно снова заводить об этом разговор.
Эва вытащила кредитку и насильно впихнула в руку Рэйчел, которая уже собиралась уходить.
– Пожалуйста, возьми это, – настаивала она. – Я не хочу быть приживалкой.
