поставил пустой стакан рядом с тарелкой.
– Спасибо, мисс Олбрайт, такого вкусного цыпленка я в жизни еще не ел.
С каким-то благоговейным выражением она закрыла книгу и отложила ее в сторону, потом сплела пальцы и обратила на него взор. Он почувствовал, что грядет одна из нотаций и придется ее выслушивать – такова плата за угощение. Когда он еще посещал уроки в сарайчике, именуемом «школой» Последнего Шанса, он потерял счет «воспитательным моментам», посвященным критике его поведения, которое мисс Олбрайт считала своим христианским долгом исправить. Лейн откинулся на спинку стула и вздохнул.
– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, Лейн Кэссиди, и тебе придется смириться с тем, что мне не безразлична судьба ни одного из моих учеников. К тебе это тоже относится.
– Да я никогда не смел в этом усомниться, мэм.
Она подалась вперед, отодвинула в сторону его тарелку и стала внимательно разглядывать его, прежде чем продолжить.
– Ничего не могу с собой поделать – я чувствую свою вину за твою последнюю выходку.
Он нахмурился.
– Вы имеете в виду перестрелку?
– И нечего улыбаться, молодой человек, как будто это большое достижение.
Взявшись руками за верхнюю перекладину стула, он начал раскачиваться на нем.
– С чего это вы взяли, что должны себя обвинять? Вы пытались удержать меня в школе, но не орали на меня постоянно, как дядя Чейз.
– Порой мне кажется, что именно так и стоило поступать. А еще мне нужно было сразу же бежать к твоему дяде, как только я узнала, что у тебя есть револьвер.
Ножки стула с грохотом приземлились на пол.
– Кто вам донес? – рассердился он. – А, голову на отсечение даю, что это маленький вонючка Фредди Уилсон, так?
Фредди Уилсон по прозвищу «Хорек» был сыном местного пастора. Большего непоседу сыскать было трудно. Недели две тому назад он застукал Лейна, когда тот демонстрировал револьвер двум старшим мальчикам на заднем крыльце школы. Похоже, в ход пошли угрозы и кулаки, чтобы отучить Фредди ябедничать.
– Я склонна доверять вашей новой домоправительнице…
– Мисс Эве? Она кивнула.
– Я подумала, если бы она поговорила с тобой до того, как твой дядя обнаружил…
– Думаете, мне от этого стало бы легче?
– Да. – Рэйчел встала, взяла тарелку и стакан, отнесла их к буфету и поставила на полочку. Потом снова повернулась к нему лицом, прислонилась к буфету и скрестила руки на груди. Лейн встал и направился к двери.
Увидев, что он уходит, она несказанно удивилась.
– Куда это ты собрался?
Лейн пожал плечами, поскольку ответа на вопрос сам толком не знал.
– Перекемарю где-нибудь до утра.
– Так ты вернешься домой?
– На сей раз – да.
Рэйчел несколько мгновений хранила молчание, пристально глядя на него, как бы что-то напряженно обдумывая. Наконец предложила:
– Если хочешь, оставайся здесь. А утром я поеду с тобой.
Изобразив точную копию наиболее сардонической гримасы своего дяди, он поднял брови.
– Зачем? Вы думаете, госпожа учительница, что я нуждаюсь в защитнике?
– Нет. Я думаю, что ты нуждаешься в друге. Он как-то не нашелся, что на это ответить в своей обычной язвительной манере. Он был на сто процентов уверен, что у него есть союзник в лице Эвы, особенно после их беседы по дороге домой из города. Она пообещала ему рассказать Чейзу обо всем, когда представится подходящий случай, и она наверняка сдержала бы слово. Но его мужество изменило ему, и он не стал дожидаться, чтобы увидеть, как отнесется ко всему этому Чейз.
И вот теперь он находится на чужой территории, без гроша в кармане, без оружия и даже без смены белья.
Он внимательно смотрел на женщину, стоявшую перед ним. Ее козырями были образование, уважение горожан, ее положение школьной учительницы. Он знал, что она старше его лет на пять, не больше, а может, и меньше, но совершенно очевидно, что она относится к нему, как к несмышленому ребенку, иначе она никогда не пригласила бы его остаться у нее переночевать.
Знала бы мисс Олбрайт, сколько часов он провел, скрючившись за непомерно маленькой партой в душном классе, гадая, что же она носит под своими модными платьями.
– Ты можешь спать на кушетке, – добавила она.
Неужели у нее чуть-чуть порозовели щеки? Лейн передернул плечами и сунул руки в карманы. Выбор был, прямо скажем, небогатый – провести ночь на задворках какого-нибудь из магазинов на Мейн-стрит, откуда его выгонят, когда магазин откроется, или вернуться домой и попытаться незаметно проскользнуть в
