– Жалеешь, что ты – это всего лишь ты? Жалеешь, что не можешь выкинуть меня вон?
Рамон встал.
– Заткнись, Адаме. Хватит. У нас еще полно работы.
Джетро вытащил свои перчатки из заднего кармана и начал натягивать их.
– Думаешь, сопляк, ты что-то из себя представляешь только потому, что ты племянник Чейза Кэссиди? Нет, тебе еще многому предстоит научиться.
– Вот как? – Лейн подходил к Джетро все ближе и ближе, пока они не столкнулись носом к носу.
Чейз подъехал к костру и спешился. Продолжая держать в руках поводья, он угрожающе надвигался на спорщиков.
– Прекратите немедленно. Адаме, садись на лошадь и гони этих коров вниз, в долину. А то часть из них уже опять разбежалась.
Он повернулся к Лейну, едва сдерживаясь, чтобы не выйти из себя.
– Я что, даже на минуту не могу оставить тебя без присмотра?
Лейн уже почти решил было наябедничать, что Джетро сказал гадость об Эве, но потом передумал. Упрямо, не отводя взгляд, он смотрел в глаза Чейзу.
Лейн был готов стоять так хоть целый день. Чейз, похоже, тоже не намерен был уступать, но потом взял себя в руки и сказал:
– Ступай.
Лейн пошел прочь.
Чейз смотрел ему вслед, пока тот не скрылся из виду.
– Ты думаешь, я никогда не смогу найти к нему подход? – обратился Чейз к Рамону.
Гигант-мексиканец пожал плечами.
– Para saber hablar, hay que saber escuchar.[7]
Чейз наблюдал за племянником, который садился на лошадь. В седле этот щенок держался так же уверенно, как и сам Чейз, а лошадь, по всему видно, управлялась опытной рукой. Чейз подозревал, что не было такого дела, которое Лейн не сумел бы выполнить, как надо, – было бы лишь время и желание. Как бы он хотел научить мальчишку слушать, но сначала нужно найти к нему подход, чтобы парень сам поделился тем, что его беспокоит.
Чувствуя, что ему необходимо побыть одному, Чейз объявил, что поднимется выше в горы – может, там тоже обнаружит павший скот. Он вскочил на лошадь и взял курс на запад, держась вдоль линии деревьев, по которой он мог автоматически ориентироваться, а сам снова вернулся мыслями к поцелую, который подарила ему Эва.
Сказать, что она поразила его тем, что первая поцеловала его, значит ничего не сказать. Не в силах стряхнуть с себя очарование этого воспоминания, он прокрутил в памяти каждую деталь, каждую мелочь, чтобы понять, как же все-таки мисс Эва Эдуарде оказалась в его объятиях.
Это ведь был такой невинный порыв – она потянулась поправить его воротник. В его памяти запечатлелось, как он перехватил ее руку и поцеловал в ладонь. А потом в какой-то момент все закружилось перед глазами, так же внезапно и неожиданно, как вспыхивает пожар в прерии. Она всего лишь хотела чмокнуть его в знак благодарности, не подразумевая ничего больше, но ему было мало. Он заставил ее подчиниться своим желаниям. С его стороны, конечно, было ошибкой допустить такую вольность по отношению к леди.
Ну, ошибка или нет, но еще ни одна женщина не была такой нежной, такой податливой в его объятиях – и ни одна женщина не была так недоступна для него. Проживи он хоть сто лет, ему никогда не забыть ее яркий румянец и выражение растерянности и изумления, застывшие на ее лице, когда он последний раз бросил на нее взгляд. Она стояла столбом, не в состоянии поначалу ни слова вымолвить, а опомнившись, начала извиняться и оправдываться перед ним.
Мыслями оставаясь с Эвой, Чейз добрался до пострадавшей от капризов погоды давно заброшенной избушки, примостившейся под соснами. Он собирался привести ее в божеский вид и использовать по назначению, как только соберет достаточно денег, но это должно было произойти еще ох как нескоро. Попридержав лошадь, он окинул взглядом раскинувшуюся внизу долину. Отсюда ранчо не было видно. Дом скрывался за излучиной речушки, одной из многих, которые впадали в Миссури. В отдалении вздымались горы, почти полностью закутанные в лохматые шубы из облаков.
Обычно он находил удовольствие в том, на что другие люди почти не обращали внимания, считая само собой разумеющимся. Даже в тюрьме достаточно было бросить взгляд на бескрайние просторы, чтобы привести в порядок мысли, успокоить душу и найти в себе силы жить дальше. Но сегодня не сработало. Над землей нависли свинцовые тучи, тяжелые, как те мысли, которые приводили его в смятение. И только одно стало ясно ему после того, как он перебрал все возможные варианты, – с сегодняшнего дня ему придется держаться подальше от Эвы и попытаться выкинуть из головы то, что произошло между ними.
ГЛАВА 10
Помещение класса было душным и тесным. Спертый воздух пропитан запахом плесени и потных детских тел и замутнен меловой пылью. После девяти посещений Эва поняла, что запах – визитная карточка этого места. Сегодняшний день не стал исключением. Эва ждала, сидя за пианино, выдвинутом на «парадную» половину комнаты. Она наблюдала за Рэйчел со смешанным чувством благоговейного страха и почтения. Как же эта девочка умудряется сохранять спокойствие, когда окружившие ее двадцать три ученика скачут, визжат и награждают друг друга тумаками и тычками. Эва была убеждена, что, окажись она на месте Рэйчел, она уже давно сдалась бы и разогнала всех по домам еще час назад.
– Как вы думаете, может, попробовать «Слушай песню пересмешника» еще раз? – завопила Рэйчел что есть силы, чтобы перекрыть шум и гам.
Эва посмотрела на нее поверх мелькающих туда-сюда ребячьих голов и в ответ выдала два мощных мажорных аккорда. Старшие ученики весело заржали, но громовые звуки привлекли-таки внимание
