– Лица мы видим, но сердец не знаем, сеньорита.
– Как верно замечено, – тихо отозвалась она. – Сердец мы не знаем.
Он вышел из комнаты, не сказав больше ничего, и Эва тоже покинула гостиную через простую сосновую дверь. Стук ее каблучков гулко раздавался в тишине ночи. Она вышла на крыльцо и заметила Чейза у одного из загонов. Он седлал свою большую гнедую лошадь, которая, похоже, была его любимицей.
Эва прикинула, что если она поторопится, то сможет перехватить его по дороге. Ей не нужно было задавать себе вопрос, почему она так жаждет остаться в темноте наедине с Чейзом Кэссиди. Она знала ответ, как знала, что не сможет долго сдерживать все разгорающуюся страсть к нему. Она вздохнула и судорожным движением разгладила спереди юбку.
В полном расстройстве чувств, однако не желая переступать рамок приличия и, возможно, выставлять себя круглой дурой, Эва вернулась в дом.
Одна, в своей комнате, она распустила волосы и с особой тщательностью расчесала кудри, переоделась в ночную сорочку и выдвинула верхний ящик комода, где в ворохе нижнего белья спрятала письмо Джона.
Она лелеяла это письмо, как бесценную награду, откладывая прочтение напоследок, «на сладкое». Она терпела весь вечер, и вот долгожданный момент наступил. Забравшись в кровать, Эва осторожно вскрыла конверт.
Эва подняла глаза и судорожно прижала письмо к груди. Кто-то прошел через кухню и остановился у ее двери. Она не смела даже дышать. Чейз? Собирается постучать? Не дай Бог, потому что, чего бы он ни попросил этой ночью, она дала бы ему, не раздумывая.
Шаги удалились. Ее сердце продолжало колотиться, как овечий хвост, но она вернулась к своему письму.
«Твои вещи я тебе скоро перешлю». Она в смятении перечитала эту строчку. А что если Джон пришлет что-то, компрометирующее ее? Она кулаком стукнула себя по лбу. Господи, а если он додумается прислать Честера? Как ей потом выкручиваться, объясняя, откуда у нее мумия?
– Джон, умоляю, не надо, – прошептала она.
Бумага зашуршала, когда она разгладила листок на коленях и снова углубилась в чтение.
Твоя матушка прислала письмо. Она тоже хочет знать, где ты, как ты. Я снова скоро напишу.
А пока остаюсь всегда твой, любящий кузен Джон.
Эва встала, положила коротенькое письмецо обратно в конверт и сунула его в верхний ящик под свое нижнее белье. Мать хочет узнать, как она? Выходит, Джон сообщил ей, что с ним она больше не работает?
Эва застонала и нервно начала мерить шагами комнату. Милый, милый Джон, такой добряк, но с куриными мозгами. Неужели он уже доложил Великолепным Эберхартам-старшим все, что их интересовало? В лучшем случае они будут только писать ей. Это-то она как-нибудь сможет объяснить – вроде бы, письма от дальней родни.
Но что если они самолично заявятся на ранчо? Как ей тогда оправдывать чудесное воскрешение своей безвременно почившей в Бозе матушки?
ГЛАВА 11
Легким галопом Чейз скакал на запад, жмурясь в лучах заходящего солнца, величественного сияющего диска, который вот-вот должен был скрыться за горными вершинами. Всего через несколько часов начнется школьный концерт мисс Олбрайт, и Эва поймет, что ни он сам, ни все остальные там не появятся. И, конечно, она будет огорчена.
И оттого, что он из-за этого так переживал, ему было как-то не по себе.
Впереди, всего в нескольких ярдах, вырисовывался силуэт Рамона, стоявшего на коленях возле скелета очередного мертвого теленка. А неподалеку Нед при помощи веревки поймал корову, привязал ее к дереву и начал доить, чтобы облегчить боль в разбухшем вымени. Чейз поравнялся с Рамоном и спешился.
Рамон встал. Ростом он был с Чейза, его кожа стала темно-бронзовой, как будто ее основательно продубили.
– Тебе не кажется, амиго, что эти волки уж какие-то слишком сообразительные?
Чейз взглянул на труп теленка, седьмой за последние несколько дней. Окровавленные останки были сильно истерзаны. Вороны каркали на ветвях сосен, выражая недовольство тем, что люди прервали их кровавое пиршество.
– Вчера мы нашли трех мертвых телят на северном пастбище. А теперь – вот этот. Мы отравили все трупы, а нам попался всего один волчонок-недомерок.
Чейз устало вздохнул. Ему до смерти надоело гнуть спину на этой бесконечной работе, не приносящей никаких плодов. Самое скверное было то, что «Конец пути» находился в окружении нескольких самых крупных скотоводческих хозяйств в Монтане. Почти все сбережения Чейза ушли на покупку нескольких голов скота новой герфордской породы. И вот теперь целых семь телят потеряны. Он чувствовал себя измученным, как загнанная лошадь.
– Кто бы это ни сделал, выглядит чертовски похоже на нападение волков. Думаю, сомнений уже быть не может: кто-то пытается нас уничтожить. – Признавать это ох как несладко, но еще хуже то, что на этих потерях дело не остановится. И дело не в том, что ему для себя что-то нужно. Ему достаточно небольшого дохода, на который можно существовать, но он рассчитывал оставить кое-что Лейну.
