боится за тебя, Лейн. Он боится, как бы не обидеть тебя еще больше, чем уже обидел, он просто хочет, чтобы все было хорошо…
Лейн отшвырнул седло в сторону. Оно плюхнулось на кровать, но не удержалось и соскользнуло на мокрый пол.
– Хватит, Эва. Я не могу вернуться домой и не вернусь, даже ради тебя…
– Но…
Он поднял руки над головой.
– Ты очень многого не знаешь, слишком многого. Все, в чем я после этой ночи уверен, – назад я вернуться не могу.
Она схватила его за руку.
– Я уже говорила тебе, я очень виновата. Если бы я могла все исправить, если бы я могла повернуть время вспять, я бы сделала это.
Она отвечала за каждое слово. Она сомневалась, что с каким-нибудь другим мужчиной способна была испытать то же, что и с Чейзом. Она потеряла его доверие и любовь, но теперь, если бы она смогла спасти Лейна, облегчить ту боль, которая читалась в его глазах, она бы почувствовала, что жила не напрасно.
Он вырвался из ее рук.
– Ты ничего не можешь переделать, Эва. Поэтому даже не пытайся. – Он снова потянулся за своим седлом. Когда он направился к двери, она семенила рядом, не отставая ни на шаг.
– Куда ты поедешь?
– Не знаю.
– А как ты будешь жить? – Она бросила взгляд на кобуру, висевшую на его бедре, на розу, искусно вытисненную на коже. Нежное растение и смертельное оружие. Чудовищное, нелепое сочетание.
Все так же стоя к ней спиной, он передернул плечами.
– Проживу как-нибудь.
Он вышел из хижины и сразу оказался в полоске солнечного света. Эва шла за ним по пятам. Солнце ласково пригревало. Оно посылало свои лучи на промокшую землю и высушивало влагу, но Эве было не до красот природы. У нее в запасе больше не осталось убедительных аргументов, и она просто бежала за Лейном, направлявшимся к своей лошади. Они завернули за угол хижины. И тут Лейн остановился, как вкопанный, и Эва с разбегу врезалась в него.
Эва услышала щелчок – кто-то взвел курок – и оцепенела. Она выглянула из-за плеча Лейна и сдавленно вскрикнула. Низенький пожилой человечек в толстенных очках, брюках в тонкую полоску и котелке на голове направил дуло револьвера прямо в сердце Лейна. При любых других обстоятельствах она бы приняла этого маленького усача за счетовода или клерка. Но оружие делало его смертельно опасным.
Его угроза прозвучала совершенно недвусмысленно.
– Стойте, где стоите. И даже не думайте бежать. К вам это тоже относится, барышня.
Дуло револьвера снова смотрело на Лейна.
– Брось седло на землю. А потом леди расстегнет ремень твоей портупеи. Смотри, без фокусов, – предупредил он ее, – потому что мне ничего не стоит пришить вас обоих.
Руки у Эвы тряслись. Она обошла вокруг Лейна и, наконец, с трудом расстегнула на нем портупею и бросила ее на землю.
– Вы кто такой, мистер? – поинтересовался Лейн.
Эва поразилась тому, как невозмутимо звучал его голос.
– Байрон Хант. Ты наверняка обо мне слыхал. Лейн покачал головой.
– Вовсе нет.
Эва заметила, как на лице незнакомца промелькнула тень разочарования.
– Я тоже о вас ничего не слышала, – добавила она.
– Но этого не может быть. Я – один из братьев Хант. – Он ухмыльнулся Лейну. – Помнишь меня, парень? Мы с тобой встречались, когда ты еще пешком под стол ходил.
Стоя под дулом револьвера, Лейн шагнул вперед. Эва схватила его за пояс, когда Хант опять пригрозил выстрелить.
– Я убью тебя, – пообещал Лейн.
– Лейн, умоляю тебя, – прошептала Эва.
– Не волнуйтесь за меня, мэм. Он может строить какие угодно планы. Но он не проживет так долго, чтобы иметь возможность их осуществить.
– Вы собираетесь убить нас обоих? – спросила она.
– Останетесь ли вы, барышня, в живых или нет, зависит от того, насколько вы втянуты во все это.
– Не надо мне твоих одолжений, – буркнула она.
– Что-что? – переспросил Хант.
– Ничего. – Эва почувствовала, как напрягся Лейн, но не отпускала его. Он весь покрылся потом, его смоляные кудри отливали синевой в лучах яркого солнца. Зная его вспыльчивый характер, Эва не могла
