– Теперь я это понимаю, милая. Но Мэлу с юности внушили эту мысль. И вообще, он предпочитает лошадей. А женщинами никогда не увлекался, считая их глупыми и слабыми созданиями.
– Это не так!
– Я знаю, милая, знаю. И он с готовностью признал, что ты совершенно особенная, исключение из правил. Вспомни – ты ведь встречала в обществе его мать и сестер. И если бы тебя окружали подобные им особы, чтобы ты думала о женщинах?
– То же, что и Мэллори, – со вздохом ответила Энн. – Но ведь Ханна не похожа на его сестер.
– Надеюсь, что не похожа. Ты знаешь ее лучше, чем я. И я искренне надеюсь, что Мэл найдет женщину, которую полюбит по-настоящему. Потому что... потому что лучше этого нет ничего на свете, Энни!.. Только как же он сможет узнать леди Ханну ближе, если лорд Сильвердейл все время рядом и целиком завладел ее вниманием?
– Для этого есть мы, Мартин. Ты, я, мама и папа. И мы просто обязаны ему помочь!
– Ты заметил? – спросил герцога лейтенант Эллиот, тайком наблюдая за Мэлом, направлявшимся к леди Ханне.
– Нет, – ответил Бериник. – Я разговаривал со сквайром. Ты уверен?
– Абсолютно, – коротко кивнул лейтенант. – У него задрожали руки, словно он припадочный. Ему даже пришлось поставить бокал и прижать ладонь к столу.
– И это случилось, когда мы начали обсуждать убийство Мэг?
– Да, он был вне себя от волнения.
– Может, он знал какую-нибудь девушку, погибшую такой же ужасной смертью.
– А может, это он и убил ее?
– Нет.
– Ты не можешь быть в этом уверен, Бериник?
– После того как Ханна и Дейви Ланкастер проводили его до Тофер-Хауса, он не выходил до следующего дня. Энн заверила Ханну, что знает это наверняка.
– Но он мог приказать убить ее кому-то из своих слуг.
– С таким же успехом, Эллиот, можно сказать, что бедная девочка влюбилась и следовала за тобой в обозе с одного поля битвы на другое, пока не надоела бравому драгуну. И ты убил ее. А потом явился сюда и сказал, что находился ночью в дороге.
Наступило молчание. Герцог опустил голову и провел ладонью по волосам, взъерошив их.
– Я не должен был этого говорить, Джозия. Я знаю тебя с детства. Вы с братом всегда были достойными людьми.
– С чего ты взял? Решил так потому, что мы были не против подраться на твоей стороне, когда начинался спор, настоящий ты циклоп или нет?
– Именно так.
– Ты не прав. Воспоминаний детства недостаточно, чтобы снять с меня подозрения. Я, знаешь ли, повзрослел. Война сильно меня изменила. И никто не сможет подтвердить, что я провел ночь в дороге.
– Никто?
– Ну разве что тебе удастся разговорить мою лошадь.
– Я не хочу даже думать об этом!
– Не сможешь не думать.
– Ханна тебя любит.
– Возможно, вскоре она полюбит кого-нибудь по-настоящему, – кивком головы Эллиот указал на Ханну. Она едва сдерживала смех, слушая стоявшего перед ней лорда Мэллори, а Сильвердейл, по-прежнему сидевший у ног девушки, укоризненно качал головой. – Смотри, Мэллори рассмешил ее, а Сильвердейл злится.
– Это урок? – печально спросил герцог. – Но в чем смысл?
– Сейчас объясню, мой мальчик. Зло можно скрывать под личиной добродетели и прослыть достойным членом общества, способным вызвать у женщины самое высокое чувство. Странно, Бериник, что ты не знаешь таких простых вещей. Взять, к примеру, тебя. Внешность не является отражением души.
– Что же мне делать? Подозревать всех и каждого? Тебя, Мэллори, Тофера, Мартина – всех, кто приехал на аукцион?
– Пока нет доказательств невиновности человека, его можно подозревать. Но позволь заметить: ни у меня, ни у сквайра при упоминании о смерти Мэг не задрожали руки. А у лорда Мэллори...
Глава 5
Ханна сидела на широком подоконнике, поджав под себя ноги, и смотрела в окно на залитую призрачным лунным светом лужайку. Лабиринт выглядел еще загадочнее, чем обычно. Кусты падуба, боярышника и шиповника приняли самые причудливые очертания. Ханна помнила каждый куст с детства. Когда-то их посадила одна из ее прабабушек, и девушка не представляла сада без их буйной пышности, аромата и колючек. Окутанные тенью, кусты то двигались, словно очнувшиеся от сна тролли, то превращались в темный фон для загадочных огоньков, которые, по поверью, держали в своих маленьких ручках лесные феи.
С западной стороны парк был отделен от невозделанной части равнины старой каменной стеной. Сейчас
