— Вряд ли возможно наладить две жизни в один день, но прошу вас повлиять на Артура, чтобы оставил дурную привычку болтать о своем брате.
Ханна встала и с улыбкой поцеловала Алекса в щеку.
— Я люблю тебя, Алекс. И желаю вам обоим только добра! Он схватил ее руку и прижался к ней губами.
— Я знаю. И люблю вас за это.
Оставшуюся часть дня Алекс размышлял над своим разговором с матерью. Она просто сентиментальна. Не может он предать Марлен. Долг и ответственность велят ему выполнить свои обязательства. Она этого заслуживает, а свет этого ждет. Он — пэр, влиятельное лицо и должен анализировать свои поступки со всеми вытекающими из них последствиями.
В девять часов он прибыл в дом Марлен, предварительно послав ей записку с просьбой поехать с ним на бал к Фремонту. Улыбка с лица Марлен сбежала, когда он вошел в гостиную. Неудивительно: фрак от дорогого портного не мог скрыть темных кругов под глазами. Он знал, что выглядит ужасно, но его это нисколько не заботило.
— Хотите чего-нибудь выпить? — спросила она, изо всех сил стараясь скрыть свой испуг.
— Пожалуй, нет, — ответил он. При одном упоминании о спиртном его замутило.
Она жестом предложила ему сесть и сама села на краешек стула, старательно избегая его взгляда.
— Я обидел вас, — безразличным тоном заметил Алекс.
— Что вы говорите! — изумленно отозвалась она.
— Боже мой, да согласитесь же, Марлен. Я и себя обидел, — устало сказал он.
— Возможно, но я не понимаю, что вы имеете в виду, — мягко сказала она, уставившись на свои колени.
— Не понимаете, что я пил до беспамятства или что расплачиваюсь за это?
— Не понимаю, почему вы занимались этим два вечера подряд, — прошептала она.
— Три, — уточнил он. — Иногда мужчины пьют. Причин для этого не требуется. Они просто… пьют. Она кивнула, не поднимая глаз.
— Вам угодно, чтобы я ушел?
— О нет! Я считаю, что мы должны поехать на бал а вы.?
Пылкость ее ответа поразила его.
— Должны?
Она слегка улыбнулась, ее изящные руки нервно теребили платье.
— Дело в том, что вами интересовались. Я… я думаю, нам надо появиться в обществе. Тогда, знаете ли, разговоры прекратятся, — спокойно объяснила она. — Папа говорит, что наши семьи должны держаться вместе, чтобы ваши реформы встретили благосклонное отношение.
Все ясно. Уитком намекает на всемогущество приличий. Алекс не собирался возражать. Сплетни становятся злобными, когда тот, кто принадлежит к высшему обществу, нарушает общепринятые нормы поведения. Общество может идти ко всем чертям, но он обязан думать о Марлен.
— Тогда поехали. Только не давайте мне пить виски, договорились?
Она взглянула на него без улыбки и ответила:
— Постараюсь.
От удушающей тесноты на балу у Фремонта мог заболеть и здоровый человек; Алексу было прямо-таки дурно. Он дважды танцевал, и теперь голова буквально раскалывалась от боли. Впервые он был благодарен Дэвиду за вмешательство. Их отношения после того дня в парке были натянутыми, но, судя по всему, его кузен забыл об этом. Он был необычайно внимателен к Марлен. Уже протанцевал с ней два танца и даже вывел ее в сад пройтись. Но не задержался там, сочтя это неприличным. И она опять была рядом, и кровь отчаянно пульсировала у него в висках. Бальная зала никогда не проветривалась, и Алекс с досадой дернул за свой шейный платок из белого шелка.
— Как вы себя чувствуете? — обеспокоенно спросила Марлен уже в третий раз. Вокруг глаз у нее легли тени. Видимо, от волнения.
— Я чувствую себя так же, как десять минут назад, когда вы задали тот же вопрос, — резко ответил он, раздраженно оглядывая залу.
— Мы можем уехать, если хотите, — сказала она.
— Я хорошо себя чувствую, Марлен. Перестаньте… беспокоиться.
— Сазерленд!
Алекс обернулся и увидел лорда ван дер Милла. Но сейчас он был не в настроении вести пустые разговоры.
— Добрый вечер, милорд. — Алекс слегка поклонился.
— Удивлен, что вы здесь. Слышал, вы нездоровы. Добрый вечер, леди Марлен. Прекрасный бал, не так ли? — болтал старик.
— Да, милорд, прекрасный, — промурлыкала Марлен. — Его милость почти совсем поправились. Сейчас в городе эпидемия легкой лихорадки.
Если Марлен что-то и удается, так это игра в светские любезности, подумал Алекс.
— Лихорадка, вот как? — пробормотал лорд ван дер Милл, внимательно глядя на Алекса. — Не заразная, а?
— Вряд ли, — ответил Алекс.
— А что, ваша матушка по-прежнему владеет домом на улице Беркли? — спросил ван дер Милл. — Я слышал, вы подумываете продать его.
Алекс, прислонившийся к стене в поисках опоры, не мог скрыть своего удивления. Ведь у ван дер Милла вполне достаточно домов — только в одном Лондоне два особняка.
— Ищете еще один дом? — спросил он.
— Не знаю. — Ван дер Милл пожал плечами и искоса посмотрел на Марлен. — У меня есть друг, которого это может заинтересовать, — ответил он и чуть заметно подмигнул.
Алекс еще больше удивился. Человек в его возрасте настолько похотлив, что хочет завести любовницу?
— Почему бы нам не поговорить? Может быть, зайдете на днях? — предложил он, сильно заинтригованный.
— Именно так я и поступлю, — ответил ван дер Милл со странной улыбкой. — Всего хорошего, леди Марлен.
— Всего хорошего, милорд.
Ван дер Милл дружески похлопал Алекса по плечу.
— Надеюсь, ваша милость, лихорадка у вас скоро пройдет. — Он повернулся и хотел было отойти, но вдруг оглянулся на Алекса. — Никто не живет там, на Беркли-стрит, это верно?
— Верно.
— Странно. Ваш кучер в этом не уверен. Сказал, вы наведывались туда недавно с дамой.
Сердце у Алекса замерло, но он ничем не выдал своего волнения, а ван дер Милл пожал плечами:
— Возможно, кучер ошибся?
Алекс мог бы поклясться, что старик слегка прищурился в ожидании ответа.
— Конечно, ошибся. Дом заперт на весь сезон, — спокойно проговорил Алекс.
Ван дер Милл быстро взглянул на Марлен, перевел взгляд на Алекса, кивнул и неспешно удалился.
Сердце у Алекса подскочило к самому горлу; он с трудом поборол желание взглянуть на Марлен. Проклятый ревнивец! Старый кобель! А кучеру он отрежет язык и съест на завтрак.
— Может быть… может быть, там был Артур? — тихо произнесла Марлен.
Алекс невольно сжал кулаки.
— Он ошибся. Дом заперт.
Она кивнула, не сводя с него глаз.
— Что-нибудь случилось? Вы побледнели.
— Не хотите ли вызвать врача, Марлен? Тогда, может быть, перестанете волноваться, что я испущу дух прямо здесь, на балу! — резко проговорил он.
Глаза ее округлились, и она быстро отвела взгляд. Он искренне пожалел о своей вспышке.
