– Ну как же, – сказал Лиланд. – Приношу извинения. Я веду себя скверно. Мне следовало бы молча наблюдать, как она сидит сама не своя, а также терпеть ее нападки на меня, поскольку это явно поднимает ей настроение.
Граф, вне себя от возмущения, резким движением повернулся к Лиланду, но прежде чем он успел произнести хоть слово в защиту Дейзи, до его ушей донесся ее смешок.
– Совершенно верно, – выговорила она сквозь смех. – У меня вообще ужасный характер, а в последние дни я совсем распустилась, но вы даже не представляете, какое это удовольствие! Так приятно браниться и ворчать, не боясь, что получишь за это пощечину! Простите меня, я не хотела обидеть вас.
– Все хорошо, не стоит беспокоиться, – благосклонно заявил Лиланд.
– Но замужество – серьезный шаг, – продолжала Дейзи. – Особенно если его совершаешь в такой спешке. И тем не менее я вам благодарна от всей души. Понятно, что я не нахожу себе места. Но я нервничала бы еще сильнее, если бы страшилась, что люди из суда Боу-стрит посадят меня в тюрьму. Однако теперь они не посмеют это сделать, правда?
– Не осмелятся и не захотят, – успокоил ее Джефф. – Я поговорил со многими очень влиятельными людьми, также, как и Лиланд, и если бы сыщики с Боу-стрит даже остановили нас сейчас, они не могли бы посадить вас в тюрьму, по крайней мере, немедленно. А когда вы будете замужем, они вообще этого не смогут. Поймите, что мы пользуемся определенным влиянием. Вы уже не будете никому не известной бывшей заключенной, но станете супругой всеми уважаемого джентльмена, у которого есть друзья в нужных местах. Некто вознамерился причинить вам крупные неприятности. Мы его отыщем, и, к его немалому удивлению, в тюрьме окажется он, а не вы. Ложное свидетельство является преступлением. Не бойтесь. Мы здесь, вы тоже, и так оно и останется в дальнейшем. Я вам это обещаю.
– Благодарю вас, – тихо проговорила Дейзи.
Тем не менее, граф пристроился на самом краешке сиденья, пока карета не выехала за пределы Лондона и покатила по дороге на запад.
Некоторое время все молчали. Лиланд сидел напротив Дейзи, и она видела, что он снова закрыл глаза и опустил руки на колени; все его длинное тело расслабилось. Немного погодя закрыла глаза и Хелена; судя по ее глубокому, ровному дыханию, она тоже уснула. Последним смежил веки граф, и Дейзи скоро услышала, как он аккомпанирует Хелене негромкими всхрапываниями.
Дейзи казалось, что она одна-единственная бодрствует в том мире. Она вгляделась в темноту за окном кареты. Когда они выехали из города, кучер остановился ненадолго, чтобы зажечь фонари, и теперь Дейзи видела за окном их трепещущий, будто скачущий свет.
– Последние сожаления, отринутые желания? – произнес с вопросительной интонацией негромкий, мягкий голос.
Дейзи выпрямилась. Виконт пробудился и смотрел на нее широко открытыми глазами, в которых отражался свет фонарей.
– Я хотела бы получить бифштекс, тот самый, который просят, как известно, все приговоренные. И еще бисквит, большой, пропитанный шерри, – нарочито капризным голоском проговорила Дейзи – этой шуткой она хотела, пусть ненадолго, снять нервное напряжение, которое ее не оставляло.
– А я и не подумал о вашей последней трапезе, – смешливо подхватил Лиланд. – Вы ее получите, если хотите. Но это будет, как мне кажется, за свадебным завтраком, потому что церемонию придется завершить ранним утром, едва солнышко взойдет... Вы что, и в самом деле думаете, что теперь всему конец? – внезапно изменив тон, спросил он мягко и серьезно.
– Ох, право, не знаю. – Дейзи прерывисто вздохнула. – Я совсем потеряла голову. У меня было столько планов, когда я плыла на корабле в Англию! Я не думала о том, что оставила позади, и не оглядывалась по сторонам. Теперь я должна действовать, причем достаточно быстро. Куда уж мне разбираться, что хорошо и что плохо.
– Звучит прямо как стихи, – заметил Лиланд. – Подумайте, не заняться ли вам поэтическим творчеством. Ладно, не обижайтесь. Я понимаю, что говорить легко, однако ваш новый муж, в чем бы он ни был грешен, не имеет ничего общего с Таннером. В этом я могу вас уверить.
– Я знаю. Но после смерти Таннера я была сама себе хозяйкой, и мне будет нелегко подчиниться воле другого человека.
– Вам не придется это делать, потому что ваш муж не склонен подавлять кого бы то ни было. И он к этому вовсе не стремится. Для нормального человека такое попросту неприятно. И каким бы ни был ваш избранник, вы не можете не признать, что он порядочный человек. Надеюсь, вы это понимаете.
– Да, – промолвила Дейзи очень тихо.
– Вот и отлично. Будьте спокойнее. То, что нам предстоит, не будет концом, если вы отнесетесь к нему как к началу. Я полагаю, например, что мужья всегда шли путем самоусовершенствования.
Дейзи улыбнулась.
– А теперь усните, – прошептал он. – Жаль было бы разбудить наших замечательных друзей. Если вы меня рассмешите, это, безусловно, случится. Но самое главное, на рассвете вы должны выглядеть свежей, как само утро. Думаю, любой священник насторожится, если невеста войдет в церковь, спотыкаясь и зевая, с глазами, мутными, должно быть, от выпитого накануне излишка спиртного. А тут еще парочка сопровождающих невесту мужчин, то бишь граф и я собственной персоной. Один то и дело повторяет, что по возрасту годится новобрачной в отцы, а другой невероятно тощий и отнюдь не похож на Ромео. Плюс ваша компаньонка, вся такая возбужденная. Уверяю вас, ни один уважающий себя священник, завидев невесту, засыпающую на ходу, и ее в высшей степени подозрительных спутников, не согласится совершить обряд венчания.
Дейзи еще раз улыбнулась, а потом вдруг зевнула – как видно, оттого, что об этом говорил Лиланд. Веки ее сомкнулись, и она проспала до самого конца долгой дороги.
Лиланд не спал, смотрел на Дейзи и о чем-то думал.
Дейзи открыла глаза навстречу розовому свету утренней зари. И поймала взгляд темно-голубых глаз Лиланда, обращенный на нее.
– Мы почти добрались до места, – сказал он. – Вы готовы или нет?
