Даг пытается спасти своего внука от заслуженного наказания за какую-нибудь новую проделку? Но странный кашель, охвативший скакунов? Его-то Даг не выдумал. Ладно, он сперва немного поспит, а потом поговорит с Норманом — может, тот уже знает, отчего погиб скакун Вандера. Эта непонятная смерть очень беспокоила Алессана. Но тот скакун погиб не от кашля. Возможно ли, что Вандер, стремясь во что бы то ни стало выиграть гонку, выпустил на старт больного скакуна? Хотелось бы думать, что это не так, но чего не бывает…
Алессан медленно пошел обратно к холду. Хорошее было Собрание, и погода не подкачала. Легкая влажность в воздухе намекала на скорое появление утреннего тумана.
Вдоль дороги, завернувшись в теплые шкуры, спали многочисленные гости, приехавшие на Собрание. Впрочем, и сам холд (Алессан другого и не ожидал) был набит под завязку. Даже в широком коридоре перед самым входом в его собственную комнату, лежали люди на соломенных матрасах. Хорошо еще, что мать никого не положила в его комнате. А может — Алессан криво усмехнулся, — она как раз и надеялась, что он проведет ночь не один. Тихонечко, стараясь никого не разбудить, Алессан прикрыл за собой дверь. Он начал раздеваться и только тут вспомнил, что Морита забыла взять с собой свое новое, так некстати испачканное платье. Ничего страшного! Вот и будет повод увидеться с ней после Падения. Алессан растянулся на кровати, закутался в меха и уснул.
Казалось, он только-только успел закрыть глаза, как кто-то уже тряс его за плечо. Вставать не хотелось.
— Алессан, — настойчивый голос леди Омы мигом заставил его вскочить с постели. — Вандер заболел, и мастер Сканд утверждает, что вино тут ни при чем. У двух конюхов, сопровождавших Вандера, тоже жар. А Норман просил тебе передать, что четыре скакуна умерли и невесть сколько еще больны.
— Чьи это скакуны? — быстро спросил Алессан.
— А я почем знаю! — скакуны ни в малейшей степени не интересовали леди Ому. — Лорд Толокамп обсуждает с Норманом…
— Он слишком много на себя берет! — в один миг Алессан натянул брюки, тунику и ботинки.
Он уже успел забыть, как много народу спит в коридорах, и чуть не наступил кому-то на руку, прежде чем выскочил в главный Зал. Тут уже практически никто не спал. Проклиная про себя Толокампа, Алессан поторопился к выходу.
Толокампа он нашел во дворе. Лорд Форт холда стоял, глубоко задумавшись, а рядом с ним нервно переминался с ноги на ногу осунувшийся от бессонной ночи Норман. Увидев Алессана, распорядитель скачек вздохнул с явным облегчением.
— Доброе утро, Толокамп, — сдерживая гнев, поздоровался Алессан. Даже с самыми лучшими намерениями не следует лезть не в свои дела! — Ты что-то хотел мне сказать? — обратился он к Норману, пытаясь отвести его в сторону.
Но так легко от Толокампа не отвяжешься.
— Дело, вероятно, весьма серьезное, — озабоченно начал Толокамп.
— Я, наверно, и сам смогу это определить, — резко оборвал его Алессан, беря Нормана под руку.
— Четыре скакуна из табуна Вандера уже мертвы, — тихо сказал распорядитель, — а остальные умирают. Девятнадцать скакунов, размещенных по соседству, тоже кашляют так, что хочется плакать.
— Ты изолировал их от здоровых?
— Мои люди занимаются этим с самого рассвета.
— Леди Ома сказала, что сам Вандер и два его конюха заболели.
— Так оно и есть, сэр. Я пригласил к ним врачевателя Сканда. Это было еще ночью. Поначалу я полагал, что Вандер просто разнервничался из-за смерти своего скакуна, но у его конюхов настоящий жар. А теперь еще и Хелли жалуется на невыносимую головную боль. Хелли, между прочим, вообще не пьет, так что это явно не похмелье.
— И у Вандера вчера тоже болела голова, так?
— Честно говоря, я не помню, — развел руками Норман.
— Ну, конечно, у тебя и без этого забот было невпроворот, — улыбнулся Алессан. — Скачки, кстати, прошли превосходно.
— Я рад, что все хорошо… — начал было Норман, но тут его взгляд привлекло какое-то движение на дороге. — Кулан уезжает, — сказал он, — и мне это не нравится.
Даже тут, у входа в холл, было слышно, как кашляет одна из запряженных в повозку скакунов. — Я говорил Кулану, что не надо уезжать с больным скакуном, но он даже разговаривать со мной не захотел.
— И многие решили уехать сегодня утром? — поднял брови Алессан.
Дело, похоже, и впрямь обстояло куда серьезнее, чем он полагал. Если эта странная болезнь распространится по холдам, причем сейчас, когда еще не все вспахано…
— Пара дюжин человек выехали из холда еще не рассвете. Их животные вроде бы стояли вдалеке от скакунов Вандера. Вот только у Кулана один скакун явно болен…
— С Куланом я поговорю. А ты узнай поточнее, кто уже успел отправиться по домам. И пришли ко мне несколько человек — мне потребуются посыльные. Надо вернуть наших гостей. Ни одно животное не должно покинуть этот холд, пока мы не выясним, что это за болезнь и как с ней бороться.
— А как быть с людьми?
— Ну, так как где одни, там и другие, то и людям тоже нельзя покидать холд. Еще мне хотелось бы поговорить с мастером Скандом. О Вандере. Кулана совсем не обрадовало, когда его остановили. «У скакуна просто утренний кашель, — утверждал он. — Трава тут, мол, другая, да и пыли много. Разойдется по дороге.» Кулан нервничал. До его холда было три дня пути. Уезжая, он оставил вместо себя своего старшего сына, и по правде сказать, сильно сомневался, что тот справится с обязанностями лорда холда. Но на все его возражения Алессан твердо ответил, что вряд ли Кулан хочет привести домой больного и наверняка заразного скакуна. Потратить лишний день, чтобы иметь в руках надежное лекарство — это вполне того стоит. Нахмурившись, лорд Толокамп следил за этим спором.
— Нужны ли столь крутые меры? — с сомнением в голосе спросил он, когда Кулан и его спутники повернули обратно к холду. — Я имею в виду, что всем этим людям не терпится вернуться в свои холды. Как, впрочем, и мне самому.
— Маленькая задержка, лорд Толокамп. Пока мы выясним, что творится с скакунами. Вы и ваши благородные спутницы, разумеется, не откажетесь погостить у нас подольше?
Толокамп явно не ожидал столь решительного ответа.
— Дамы вполне могут и погостить, но я как раз хотел попросить вас связаться с Форт Вейром, чтобы они доставили меня домой.
— Как вы сами сказали несколько минут тому назад, дело тут, вероятно, весьма серьезное. Ни вы, ни я не можем позволить болезни беспрепятственно распространяться по нашим стадам. Уж всяко в это время Оборота. Вполне возможно, что болеют только беговые скакуны… Но я никогда не прощу себе, если не приму мер предосторожности. Кулан связан с моим холдом, но мне было бы очень приятно, если бы вы поговорили с теми, кто связан с вами. Я не хочу никого пугать, но четыре скакуна уже умерло и неизвестно сколько еще умрет…
— Ну, я…
— Спасибо, лорд Толокамп. Я всегда знал, что могу на вас рассчитывать, — и Алессан быстро, пока его собеседник не успел придти в себя, пошел прочь.
Он направился на кухню, где усталые слуги варили большие котлы кла и пекли сладкие булочки для завтрака. Как он и надеялся, Оклина была здесь. Судя по ее измотанному виду, она еще даже не ложилась.
— Оклина, — позвал Алессан. — У нас неприятности. Появилась какая-то необычная болезнь. Скажи леди Оме, что пока мы не выясним, что это такое и как ее лечить, я распорядился никого не выпускать из холда. Она умеет убеждать других. Сейчас нам это очень даже пригодится. Кстати, где наш брат Макфар? Все еще спит?
— Он уехал. Где-то часа два тому назад.
Алессан нахмурился: Макфар выставил на скачки двух скакунов. — Когда поговоришь с матерью, пошли кого-нибудь за ним вдогонку. Вряд ли он успел далеко уехать. Передай ему…
