остановился, не дойдя до конца?
Переведя взгляд на Джоша, она увидела, что он молча разглядывает ее.
— Не для этого, — произнес он. — Я совсем не из таких мужчин.
«Очень плохо, что не из таких», — подумала девушка и залилась еще более густым румянцем.
— Если не за этим, тогда зачем?
— Чтобы попрощаться.
Ее рука замерла, кусок бисквита выпал из пальцев, и в глазах так сильно защипало, что Эмили тут же захотелось сбросить очки и протереть их. Наконец ее мечта осуществляется. Как странно. Неужели ее предчувствие, что этот день — их последний, ее не обмануло? И почему тогда сердце сжалось от боли? Почему глаза наполняются слезами, а губы дрожат? Она мечтала об этом с самого первого раза, как только увидела его. Если Маккензи решился уехать, это может означать только одно: он поверил, что она настоящая Эмили Лэйн. Если он уедет и никогда не вернется назад, ее новой жизни здесь не грозит никакая опасность.
Тогда почему это так огорчило ее?
— Эмили! — Джош взял корзинку из ее рук и отставил в сторону, потом положил руки ей на плечи. Он терпеливо ждал, когда она наконец посмотрит на него.
Она хотела, чтобы он остался здесь. Она хотела этого больше всего на свете. Но если он останется, то рано или поздно он обнаружит правду. Она не может все время носить эти очки, красить черной краской волосы и лгать каждым своим вздохом — хотя ложь уже начинает обретать черты правды, потому что она почти сжилась с ней.
А если самой сказать Джошу правду? После того, что было между ними, неужели он все-таки вернет ее домой? Но может ли она рисковать?
Приподняв пальцем ее подбородок, он заставил Эмили посмотреть ему в глаза.
— Вы знаете, что я не могу остаться здесь навсегда.
Она пожала плечами, и его ладонь скользнула по ее спине. Он хотел утешить ее, и это прикосновение последнее… Скоро она все это потеряет.
— Мне не хочется об этом думать.
— Мне тоже. Если я и думал о чем-то еще все эти последние несколько дней, так это о том, что когда-нибудь мне придется уехать. Мне надо делать свою работу, я не могу просто так все бросить.
— Почему?
— Это дело чести, это моя обязанность. Я перестану уважать себя — мнение других для меня не так уж и важно, — если не выполню свои обязательства.
Это ей было очень хорошо знакомо. Убеждение, что работа — это все. Точно так же считал ее отец. Она жила такой жизнью раньше и совсем не собиралась снова окунаться в это болото — особенно в той роли, которую всю жизнь влачила ее мать. Поэтому насколько Эмили страстно желала, чтобы Джош остался в Лас-Вегасе и научил ее тело всему, на что он только намекнул, настолько же сильно она хотела, чтобы Маккензи убрался подальше и делал там свою проклятую работу.
Эмили решительно высвободилась из объятий, и руки Джоша упали.
— Я все понимаю.
Потом она повернулась и пошла к коляске.
Схватив корзинку, он догнал девушку и схватил за руку.
— Правда? Мне кажется, ты рассердилась, Эми.
— Вовсе нет. Мне давно следовало понять, что это не может длиться вечно.
Когда Джош помогал Эмили садиться в коляску, его рука задержалась на ее бедре, а ее рука — на его плече, на которое девушке пришлось опереться. Маккензи забрался в коляску и сел рядом с Эмили, совсем близко, бок о бок. Как она может позволить ему уехать, если любое его прикосновение заставляет ее сердце чуть ли не выпрыгивать из груди?
— Куда же ты отправишься?
Джош тряхнул вожжами, и лошадь тронулась, с каждым шагом приближая их к городу.
— Сначала обратно в Лонг-Айленд, а потом в Техас, чтобы навестить родных.
Эмили кивнула, отметив, как мягко звучит его голос всякий раз, когда он говорит о доме. Она хотела бы когда-нибудь увидеть его дом, познакомиться с его семьей. Встретить кого-нибудь, кто имеет возможность так влиять на него. Ведь сама она только что потерпела в этом сокрушительное поражение.
Но Джош уезжает, а Эмили остается, и все идет так, как должно быть. У них было над чем посмеяться, их связывает несколько поцелуев, но теперь этот эпизод ее жизни почти в прошлом. Чего еще она ждет? Чтобы этот человек женился на ней и забрал с собой в Техас? Едва ли. Это лишь фантазии, слишком невероятные, чтобы когда-нибудь осуществиться.
Маккензи — враг. Он всегда был им и, наверное, всегда им и останется. Она никогда не должна забывать об этом.
Остаток дороги до города прошел в молчании, нарушаемом только цоканьем копыт лошади, чириканьем редких птичек и ровным дыханием пары людей.
Когда они приехали, у Эмили оставалось всего лишь десять минут, чтобы подготовиться к работе. Джош помог ей спуститься из коляски и задержал в своих ладонях ее руку.
— Я думала, что мы уже попрощались, Джош? Было видно, что он колеблется.
— У нас есть еще одна ночь.
Эмили приподняла брови. О чем он думает? И собирается ли она согласиться? Если она твердо решила, что никогда его больше не увидит, зачем продлевать эту агонию прощания? Простой разрыв будет проще и легче. Но девушка знала, что всегда будет корить себя за то, что из-за ее излишней твердости они потеряли эти несколько часов, которые могли бы провести вместе.
— Хорошо, — произнесла она, опередив его вопрос. Джош недоуменно нахмурился:
— Да?
Девушка нетерпеливо кивнула, быстро поцеловала его и побежала в вагон готовиться к наплыву вечерних пассажиров.
Эмили сказала «да», но Джош не имел представления, что именно она имела в виду. Эта женщина была полна загадок с самого начала. Маккензи возвратил коляску в платную конюшню и отправился в гостиницу. Глубоко задумавшись, он уложил свою сумку и поставил ее около двери.
Детектив никак не мог понять, как Эмили относится к его отъезду. Ему казалось, что она расстроена, но при этом не сказала ни слова, даже не намекнула, что ей хочется, чтобы он остался. Она не просила его возвратиться, не говорила, что будет ждать… Впрочем, почему он так удивлен этим? Эмили в нем не нуждается, в этом все дело. Она сама может о себе позаботиться. Наверное, она даже не хочет его. Судя по всему, у него вообще было неверное представление о женщинах, ведь раньше жизнь сталкивала его с совсем другими экземплярами.
Джош тяжело повалился на кровать. Как искренне он верил, что Диана любит его — так же сильно, как и он ее любил. Она всегда хотела его тела, его прикосновений, его поцелуев, но ей совсем не нужны были его имя и его любовь. После такого волей-неволей почувствуешь себя племенным жеребцом! Маккензи потребовалось долгое время для того, чтобы решиться снова поухаживать хотя бы за кем-нибудь. И до сих пор он крепился.
Его отец всегда говорил, что если действительно чего-то очень сильно хочешь, будь готов к тому, что тебе придется за это побороться. Действительно ли он так сильно хочет Эмили?
Да. Поэтому когда он вечером придет повидать ее в последний раз, то прямо спросит о ее чувствах. И если он ей нравится, то, закончив свою работу, он вернется сюда и предложит ей выйти за него замуж.
Приняв такое решение, Джош почувствовал некоторое облегчение. Может быть, сегодня вечером ему следует преподнести Эмили какой-нибудь подарок? Например, она восхищалась какими-то дикорастущими цветами, когда они выехали за город. Еще есть немного времени, и он может набрать их для нее, а потом оставить в ее комнате…
Эмили стремительно вбежала в вагон-ресторан как раз в тот момент, когда все остальные девушки начали накрывать столы. Она сразу присоединилась к ним, выполняя привычную работу. В это время к ней поспешно подошла Роза.
— Какие-то проблемы? — спросила Эмили.
— Ничего особенного. Бриджес страдает головной болью и поэтому весь день просидел в своей комнате.
— Я очень благодарна тебе за то, что ты прикрыла меня.
— Ну, надеюсь, это того стоило? — подмигнула Роза.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты хорошо провела время?
Эмили вспомнила весь прошедший день. Купание, странный сон, который ей приснился в озере, объятия…
— О да! — произнесла она, подавив вздох. — Я очень хорошо провела время.
Усмехнувшись, Роза вытащила из ее волос травинку.
— Легко догадаться.
Глаза Эмили расширились от смущения, она принялась судорожно поправлять прическу.
— Что-нибудь еще заметно?
— Успокойся, золотце мое, больше ничего нет. И я никому не скажу. Ну и как он?
— Он уезжает! — выпалила Эмили.
— Неужели? Это же просто здорово! Все твои тревоги остались позади.
Эмили как раз раскладывала на своем столе ножи и вилки, и это дало ей возможность промолчать. К несчастью, Розу не так-то легко можно было обвести вокруг пальца.
— Ведь это именно то, чего ты так сильно желала?
— Я тоже так раньше думала, — сокрушенно ответила Эмили. Роза взяла подругу за руку, оторвав ее от работы:
— Золотце мое, ты же знаешь, что он не может остаться. Эмили кивнула:
— Да, я знаю.
— Что-то звучит не очень убедительно. Эмили посмотрела в глаза Розе и вздохнула:
— Да, не очень.
— Я так и думала, что этим все кончится, — сокрушенно произнесла Роза. — Ты не смогла ограничиться обыкновенным флиртом, золотце. Но думаю, что это не так уж и плохо. Ты из тех женщин, которые отдаются только тем мужчинам, которых действительно любят.
— Роза, я ничего ему не отдавала!
— Но ты хотела.
Эмили не могла лгать Розе, да и себе. Схватив вилки, она лихорадочно принялась за работу.
— Да, я действительно хотела!
Роза взяла несколько ложек и стала раскладывать приборы, не отставая от нее ни на шаг.
— Так что же случилось?
— Он не захотел меня.
— Что?
Ложка с
