изящные панталоны доходили до колен, а ниже их длинные, стройные ноги Энджелин были обтянуты тонкими белыми чулками. Короткий шелковый корсет туго обхватывал талию, благодаря чему роскошная грудь ее вздымалась двумя соблазнительными округлостями. Сапфировые глаза Энджелин метали молнии. Ее крошечная ножка, обутая в черную атласную бальную туфельку, со вкусом отделанную красным тюлевым бантом, сердито постукивала по полу.
— А Руарк Стюарт всегда получает то, что хочет, даже если это кому-то не нравится! — насмешливо бросила она ему в лицо.
— Да, черт возьми, именно так! — потеряв терпение, загремел он в ответ и тоже метнул на Энджелин сердитый взгляд.
Однако когда человек, который «всегда получает то, что хочет», достав с полки золотые запонки, с силой захлопнул дверцу шкафчика, он сильно прищемил себе руку:
Вскрикнув от боли, Руарк стиснул поврежденные пальцы другой рукой.
— Проклятие! Черт побери, Энджелин, это ты во всем виновата! — закричал он, дуя на пальцы, чтобы смягчить боль.
Энджелин пыталась сохранить серьезное выражение лица, но, в конце концов, наблюдая за Руарком, все же не смогла сдержать смешок.
— Дай-ка я взгляну на твою руку!
— Да ничего страшного, — стоически возразил пострадавший.
— Руарк, дай мне осмотреть твою руку, — продолжала настаивать Энджелин.
В конце концов, он неохотно уступил.
— Действительно ничего страшного, — объявила она, бегло взглянув на злосчастные пальцы, — У меня бывали синяки и пострашнее.
И она небрежно отпустила его ладонь. Руарк буквально взвыл от боли.
— Должен сказать, что ты можешь быть настоящей су… мерзавкой, когда захочешь, — проворчал он.
Энджелин почувствовала угрызения совести. Чтобы как-то загладить свою вину, она попросила:
— Дай-ка я еще раз взгляну.
Осторожно, стараясь не причинять Руарку боли, Энджелин взяла его пальцы в свои и осмотрела на сей раз более внимательно. В самом деле, на них кое-где виднелись припухлости и краснота. Радуясь, что ничего страшного не случилось, Энджелин подняла глаза на Руарка:
— Думаю, что переломов нет.
Стоило им встретиться взглядами, как недавнее отчуждение мгновенно рассеялось. Энджелин ласково поцеловала каждый раненый палец:
— Ну вот, теперь все быстро заживет!
Руарк свободной рукой легонько провел по мягкой округлости ее щеки.
— А из-за чего мы недавно ссорились, Энджел? — тихо спросил он.
Ее лицо озарилось улыбкой. Она покачала головой и так же тихо ответила:
— Я уж и не помню…
Наклонив голову, Руарк жадно припал к ее губам. Энджелин обвила руками его шею и, прижавшись к любовнику всем телом, отдалась восхитительному блаженству этого поцелуя. Он снова расшнуровал корсет, который только что с таким трудом затянул. В мгновение ока и корсет, и рубашка, и панталоны очутились на полу, образовав весьма живописную груду вместе с его рубашкой и брюками. Руарк подхватил Энджелин на руки. С ее ног свалились шелковые бальные туфельки, но он даже не заметил этого, а продолжал покрывать неистовыми поцелуями ее губы. Когда они оказались на кровати, на Энджелин, неизвестно почему, оставались лишь тонкие белые шелковые чулки…
Досадуя на себя за неловкость, Энджелин торопливо пыталась прикрепить обруч кринолина к нижнему краю корсета. Нынешняя модель была не столь громоздка, как предыдущая, — теперь обруч кринолина располагался лишь сзади, а не обхватывал всю фигуру целиком.
— Боюсь, наше опоздание будет выглядеть неприличным, — заметила она, натягивая на кринолин белую нижнюю юбку.
Тем временем Руарк, мужественно игнорируя страдания, которые доставляли ему израненные пальцы, пытался вдеть запонки в манжеты.
— Хорошо, если мы вообще попадем сегодня на бал. Я с трудом двигаю пальцами!
Энджелин тут же с готовностью помогла ему, а затем принялась за свою прическу. Скрутив основную массу роскошных длинных волос в низкий пучок и украсив его наколкой из красного тюля с рюшами и черными павлиньими перьями, она намеренно оставила свободными несколько пушистых локонов, распустив их по плечам.
Удовлетворенная результатом, Энджелин облачилась в платье из красного шелка и бархата. Сильно декольтированный лиф выгодно подчеркивал ее стройную талию, а узкие рукава оставляли открытыми молочно-белые плечи и изящные руки. От талии это великолепное одеяние расходилось по бокам широкими складками, и здесь алая ткань была красиво расшита золотой нитью. На спине под платье был подложен турнюр, а начиная с кринолина, оно ниспадало до полу роскошным шлейфом, красиво колыхавшимся в такт грациозной походке Энджелин.
— Ты просто великолепна! — с восхищением и гордостью признал Руарк. — Сегодня ты затмишь красотой всех женщин на балу…
Еще раз окинув ее внимательным взглядом, он добавил с лукавой усмешкой:
— Могу поручиться, при виде тебя поднимется не одна бровь!
Он наклонил голову и провел языком по соблазнительной выпуклости ее груди.
— А уж при виде этих прелестей, моя дорогая, поднимутся не только брови…
Энджелин, смущенная его замечанием, вспыхнула, сравнявшись цветом со своим платьем.
— Руарк Стюарт, твоя реплика — просто верх непристойности! — пожурила она его.
Он довольно усмехнулся и набросил ей на плечи белую шерстяную накидку.
Глаза Энджелин сияли от восторга, когда она в объятиях Руарка кружилась по залу. Заметив по его взгляду, что он искренне восхищается ею, она от избытка чувств воскликнула:
— Ах, Руарк, за эти четыре долгих военных года я почти позабыла, что такое настоящий бал!..
— Рад это слышать, мэм, — ответил он, шутливо кланяясь.
Ему и в самом деле доставляло большое удовольствие видеть ее такой веселой и жизнерадостной. Одного взгляда на Энджелин Хантер было достаточно, чтобы у мужчин перехватило дыхание, а в груди большинства женщин поселилась зависть. К счастью, незаконная связь Энджелин с Руарком Стюартом давала дамам возможность скрывать эту зависть под маской праведного возмущения столь неподобающим ее поведением.
Бал продолжался, и Энджелин не могла не заметить, какому остракизму подвергают ее здешние дамы. Однако отнеслась к этому с достоинством, а затем, осмелев, начала даже наслаждаться создавшейся ситуацией, встречая надменные взгляды простодушной, невинной улыбкой.
Несколько наиболее отважных представителей мужского пола, привлеченные сказочной красотой незнакомки, рискнули пригласить ее на вальс, но основными партнерами Энджелин были Руарк и Ти Джей Грэм.
Музыка смолкла, и Энджелин с Ти Джеем пошли выпить по бокалу пунша. И тут молодая женщина пожаловалась:
— Я чувствую себя, как солдат-конфедерат, бесстрашно подставляющий грудь под пушки янки!
Ти Джей усмехнулся:
— Не падайте духом, Энджелин! Не только вы в этом зале непопулярная личность. Многим здесь неприятно и мое присутствие…
Энджелин иронически улыбнулась:
— Вы же прекрасно понимаете, Ти Джей, за что так ненавидят меня эти благочестивые леди. Вовсе не за то, что я южанка. Думаю, большинство из них и понятия не имеют, кто и против кого сражался в этой войне!
От внимания Ти Джея не ускользнула нотка горечи в ее голосе. Энджелин выглядела сейчас такой несчастной, что ему вдруг захотелось прижать ее к сердцу и успокоить.
