конюшню, он проводил Энджелин теплым, любящим взглядом. Внезапно решившись, он двинулся вслед за ними.
Храбрый Король приветствовал хозяйку радостным ржанием и немедленно уткнулся мордой в ее руку. Руарк, решив не мешать встрече Энджелин со своим любимцем, молча отступил в тень и уселся на мешок с сеном. Обняв и расцеловав коня несчетное количество раз, прошептав ему в ухо массу ласковых словечек и любовно потрепав по шее, Энджелин наконец вспомнила про принесенный ею гостинец. Она протянула Храброму Королю яблоки, и он тут же с удовольствием сжевал их.
— Можно подумать, что папа совсем не кормил тебя, пока меня не было, — шутливо сказала Энджелин, прильнув к самому уху жеребца.
Руарк решил, что пора завершать церемонию приветствия. Он уже собирался окликнуть увлекшуюся Энджелин, как вдруг услышал чей-то голос:
— Никак это ты, Принцесса?
Рука Энджелин повисла в воздухе. Изумленная женщина повернула голову в ту сторону, откуда донеслись эти слова. Неужели ей почудилось? И тут выражение ее лица начало стремительно меняться. Недоверчивое удивление уступило место откровенной радости. Слезы заструились по щекам Энджелин.
— Роберт… — тихо сказала она.
И внезапно бросилась к стоявшему в дверях мужчине, повторяя как безумная:
— Роберт! О Роберт!..
Как только Руарк услышал имя незнакомца, внутри у него все сжалось. Поднявшись с места, он ревниво наблюдал за тем, как Энджелин порывисто обняла мужчину за шею и, плача, стала лихорадочно целовать его.
— Так ты жив! Какая радость… А мне сказали, что ты умер!..
Не стыдясь своих слез, Энджелин спрятала лицо у незнакомца на груди.
— Не плачь, Энджи, — успокаивающе пробормотал он, ласково гладя ее по голове.
При виде этой трогательной сцены Руарк непроизвольно сжал руки в кулаки. Так значит, это ее муж, Роберт!.. До сих пор он сознательно избегал обсуждать с Энджелин эту тему. Во время болезни в бреду она выкрикивала именно это имя, и Руарк понял, что Энджелин все еще любит его.
Только когда Руарк вышел из своего укрытия на свет, Роберт Скотт увидел его. Не укрылась от него и явная враждебность Руарка. Роберт в ответ с вызовом вскинул голову, в его темных глазах тоже сквозила неприязнь. Он отстранился от Энджелин и шагнул назад. Удивленная тем, что брат так внезапно отпустил ее, девушка хотела схватить его за руки, чтобы удержать, и тут же в ужасе отшатнулась.
— О Господи! Роберт, милый Роберт! — зарыдала она и снова прижалась к брату.
Теперь, когда увечье незнакомца стало очевидным, Руарк почувствовал себя побежденным. Не сознавая, что делает, он направился к выходу из конюшни, но его остановила Энджелин:
— Не уходи, Руарк!
Молодой человек весь внутренне напрягся. Повернувшись к Энджелин, он сухо бросил:
— Пожалуй, мне лучше вернуться в дом и оставить вас одних.
Незнакомец хранил молчание, а его темные глаза пристально следили за каждым движением Руарка. Неожиданный поворот событий привел Руарка в замешательство. Его раздирали противоречивые чувства — гнев, опустошенность, желание ударить соперника по лицу. Но вот этого-то как раз он не мог себе позволить! «А ведь у этого однорукого типа теперь есть передо мной преимущество», — с иронией подумал Руарк. Если раньше Энджелин просто любила своего мужа, то теперь она будет еще и жалеть беднягу…
В глубине души он понимал, что должен бы радоваться за Энджелин, но не мог заставить себя это сделать. И сознавал только одно — он ее теряет.
— Руарк, познакомься, это Роберт, мой брат. Мы думали, что он погиб на войне!
— Так это твой брат? — недоверчиво переспросил Руарк.
Только сейчас, внимательно присмотревшись к Энджелин и Роберту, он заметил явное сходство между ними. Молодому человеку стало безумно стыдно за свою первоначальную враждебность, тем более что он был уверен — она не укрылась от Роберта Скотта.
Он протянул руку:
— Руарк Стюарт.
Рукопожатие вышло более чем сдержанным — одного из мужчин снедала досада, другого — подозрительность. Энджелин заметила напряженность, которая с первой минуты знакомства установилась между братом и Руарком, но радость молодой женщины была так велика, что ее ничто не могло омрачить. На языке вертелись сотни вопросов, которыми она тут же засыпала Роберта:
— Представляю себе, как удивится папа, когда тебя увидит! Но где же ты был все это время? Почему не пытался разыскать нас?
Роберт ласково усмехнулся:
— Не части так, Энджи! А где отец?
— Он в доме, — вмешался Руарк. — И нам пора возвращаться, Энджелин. Доктор ведь предупреждал, что тебе вредно переутомляться.
Темные глаза Роберта снова остановились на Руарке. Тот почувствовал, что его слова прозвучали слишком напыщенно, и мысленно выругался. Ну почему он ведет себя как идиот?! Заранее приготовился к обороне, а когда выяснилось, что и обороняться-то не от чего, вместо радости чувствует лишь досаду!..
— Ты что, болела, Энджелин? — с тревогой спросил Роберт.
Она с улыбкой посмотрела на брата. Ей показалось забавным, что он говорит о ее здоровье — это при том, что перенес сам!
— Да нет, ничего серьезного, Роберт. Просто Руарк слишком обо мне заботится…
Она бросила недовольный взгляд на Руарка, давая понять, что затрагивать эту тему было, по меньшей мере, неуместно, и взяла под руку Роберта.
— Пойдем скорее! Надо обрадовать папу.
Очутившись в роскошном холле огромного дома, Роберт Скотт с интересом огляделся. Его снедало не простое любопытство — хотелось поскорее выяснить, какую роль играет здесь его сестра. Пока то, что он увидел, лишь усилило подозрения молодого человека — уж слишком по-хозяйски вел себя с Энджелин Руарк.
Энджелин заглянула в гостиную. Сары не было видно — должно быть, Майра уже отвела ее в постель. А вот Генри все еще сидел и дремал у камина. Повернувшись к мужчинам, Энджелин приложила палец к губам.
— Давайте я вначале его разбужу, — предложила она шепотом.
Она на цыпочках прокралась в комнату и опустилась на корточки рядом с креслом отца. Легонько коснувшись его руки, Энджелин тихо повторила несколько раз:
— Папа, папочка, проснись!
Генри открыл глаза и с удивлением огляделся.
— Похоже, я задремал. А куда это все делись?
— Наверное, ушли спать. Уже поздно, папа, — мягко ответила Энджелин.
— Ну что же, пора и мне на боковую. А славный сочельник у нас получился, а, детка?
Энджелин, глаза которой сияли от счастья, поднесла к губам руку отца.
— Скажи, папа, если бы любое твое желание могло сейчас исполниться, чего бы ты захотел?
Генри любовно потрепал дочь по руке:
— Ах, деточка, больше всего на свете я хотел бы, чтобы твоя мать и брат были сейчас с нами!..
— Я бы тоже хотел, чтобы мама была с нами, отец, — сказал Роберт, входя в гостиную.
Генри заморгал, пытаясь в неверном свете свечей рассмотреть незнакомца.
— Что за чертовщина! Видать, мои стариковские глаза стали меня подводить…
Роберт шагнул к отцу. Теперь на него падал отблеск огня из камина.
— Нет, папа, глаза тебя не подвели. Это действительно я, Роберт!
Генри Скотт с трудом поднялся с места. Теперь он как следует разглядел сына, увидел и пустой левый рукав, пришпиленный к ветхому пальтишку. Однако в глазах старика ни на мгновение не промелькнула жалость — напротив, весь его облик излучал неподдельную радость и гордость, которые, казалось,
