Когда вошли в пещеру, Глик приказал, чтобы Улисса поместили рядом с Авиной. Сделав это, он осклабился и Улисс понял, какое тот получает удовольствие при мысли об их полной страданий и мук беседе.
Как только Улисс оказался рядом с Авиной он осторожно произнес:
— Используем первый же шанс. Заберись в мой карман и вынь нож.
Он увидел Глика, который на противоположном конце комнаты говорил что-то своей жене, и та смотрела на них и плотоядно улыбалась.
— Я прильну к тебе ближе и сделаю вид, что говорю, а ты залезь в мой карман, достань нож и открой лезвие. Знаешь, как? А потом займись веревками.
Он ухитрился приблизиться и наклонить к ней голову, двигая губами, будто что-то шепча. От нее несло потом и ужасом, она дрожала.
— Даже если они не заметят, если я смогу освободить твои руки, что мы сможем сделать против них? — сказала она, кивнув на гигантов.
— Нас накрыли, — сказал он.
К ним направлялся гигант, Улисс похолодел. Но вуггруд выказал полное безразличие и уселся напротив. Лучшее, что мог пожелать Улисс, так это вжаться в стену. Вскоре громадная голова поникла, и гигант захрапел, разразившись раскатами далекого грома. Остальные легли спать, за исключением одного, который стоял у входа. Тот, однако, казалось, ни капельки не интересовался пленными. Да и зачем ему? Они все слишком устали и были такими маленькими, а он стоял между ними и внешним миром.
Тем не менее, Улисса беспокоили Глик и Гуак. В любой момент каждый из них мог вспомнить о ноже и пойти отнять. Он не мог их видеть, но это вовсе не значило, что они не могли видеть его. Улиссу не нравилось, что Глик жаждал насладиться его страданиями.
Но Глик не приходил. Возможно, они с женой решили вздремнуть перед началом тяжелого путешествия. Во всяком случае, Улисс горячо надеялся на это.
Поскольку никто их не видел, Авина работала быстро. Она перекатилась к нему спиной и залезла в его карман. В такой ситуации ее женская гибкость и проворство рук и ладоней служили немалым подспорьем. Она сплела свои пальцы вокруг ножа и медленно потащила. Потом она вытолкнула его на свет и, когда нож чуть звякнул, они оба окаменели. Великан зевнул во весь свой рот и на мгновение поднял голову. Храп прекратился. Улисс подумал, что его сердце ушло в пятки. Но голова великана снова упала на грудь, а похрапывание и свист возобновились.
Авина нажала кнопку, выскочило лезвие. Через десять минут неуклюжих попыток кожаные ремни были перерезаны. Улисс помассировал запястья и разработал руки, чтобы возобновилось кровообращение. Затем, не спуская глаз с часового, который демонстрировал им свой звериный профиль, Улисс перерезал путы Авине.
Следующий шаг был критическим. Если часовой увидит, или если летучие человечки не спят, поднимется тревога. Что могли сделать два слабых пленника с окружавшими их гигантами?
Он шепнул Авине, чтобы она тихо пробиралась вдоль стены. Он медленно следовал за ней, пока спящий перед ними гигант не закрыл его от взора часового. Между тем Авина резала путы соседнего вуфеа. Тот отправился освобождать следующего. И так далее. Когда освободили десяток, нож перешел обратно к Улиссу. Ушло слишком много времени и стало слишком поздно освобождать каждого.
Авина переслала нож по цепочке, а также передала его инструкции. Ни он, ни она не могли видеть летучих человечков, но соседний вуфеа сказал, что те сидят на корточках подле стены, прижав голову к коленям. Было похоже, что они спали.
Факелы почти потухли, а огонь у входа погас давным-давно. Через некоторое время вход, а потом и сама пещера погрузились в серый полумрак. В любой момент часовой мог разбудить сменщика. Или разбудить по приказу всех разом.
Авина вложила нож в руку Улисса и прошептала:
— Они говорят, что готовы.
Он окинул взором спину гиганта. Часовой почесывал свою спину кончиком прутика и смотрел на отверстие. Луки, стрелы, копья, ножи, бомбы и поклажа пленников были сложены у входа. Оружие гигантов лежало на полу рядом с ними.
Он поднялся медленно и осторожно, стараясь наверняка остаться скрытым за вуггрудом, если вдруг часовой обернется. Он подкрался к нему, держа нож острием к себе, и одним ударом перерезал гиганту сонную артерию. Хлынул фонтан крови, хрипы перешли в клокотание и его голова упала к ногам Улисса. Тот поднял копье и, зажав окровавленный нож зубами, побежал к часовому у входа.
За ним, как он и надеялся, остальные похватали копья и мечи своих тюремщиков и применили их для смертоносного действия.
Один из раненых гигантов вскрикнул. Часовой опустил прутик и обернулся.
Улисс воткнул копье ему в живот, но то вошло не слишком глубоко. Видимо, удар оказался недостаточно резким, да и живот вуггруда был защищен многодюймовым слоем меха и массивных мускулов. Он весил, наверное, фунтов пятьсот пятьдесят, а то и больше. Гигант вынул копье, отпустил назад, потом оттолкнул его и напал на Улисса. Человек вцепился в копье и отпрыгнул. Ему ничего не оставалось делать, как бороться с вуггрудом. К счастью, часовой был безоружен.
Но тут часовой, образумившись, остановился, схватил копье и метнул его так, что Улисс едва успел унести ноги. Потом с хлещущей из живота кровью часовой наклонился, вновь подобрал копье и поднял его, чтобы пригвоздить Улисса к земле. Его огромных сил вполне хватило бы, чтобы проткнуть телеграфным столбом тело быка.
Улисс ввел в действие лезвие и протолкнул нож сквозь мех и мышцы, а потом рванул вверх. В тот же миг сзади на плечи гиганту вспрыгнула черно-белая фурия, а каменный нож врезался в правый глаз.
Гигант потянул копье и покачнулся набок. Улисс метнулся к ножу, который выскочил из живота, и вновь пустил его в ход, ибо гигант выпрямился, чтобы стащить с себя Авину. Улисс вгрызся в пах гиганта, повернул лезвие и вытащил его наружу. Гигант схватился за живот, а Улисс резанул ножом по тыльной стороне его рук.
Прозвенел лук и гигант пал со стрелой, пронзившей его шею. Авина перелетела через него, чтобы избежать удара. Она упала, когда гигант вытянулся на спине и испустил дух.
Улисс повернулся. Рев, крики и удары внезапно смолкли. Все гиганты лежали мертвыми. Большинство их убили во сне. Трое очнулись во время драки и угробили трех вуфеа.
Улисс повернулся назад ко входу и увидел Гуак, спрыгнувшую с ветки, и Глика рядом с ней.
Чертыхаясь, он побежал за ними, выхватил лук и стрелы у вуфеа, который пристрелил часового, и выскочил наружу. Глик снялся с громадного выступа и полетел вниз; хлопая крыльями. Улисс вложил оперение стрелы на тетиву, бессознательно учтя ветер, прицелился и позволил древку распрямиться. Стрела пронзила тонкую мембрану правого крыла.
Глик вскрикнул, завалился набок, но потом его крылья вновь захлопали и он спустился в управляемом полете на соседний ствол. Там его уже поджидала Гуак.
Улисс наблюдал за ними несколько минут, пока жена Глика осматривала дыру в крыле, и их рты ожесточенно работали.
Улисс возвратился в пещеру и дал нож воинам, чтобы перерезали путы остальным. Когда все поднялись и вооружились, он велел им идти во внутреннюю пещеру. Они жаждали мести. В большой пещере они за несколько минут перебили всех вуггрудов. Сначала они перерезали взрослых самок, а потом перекололи всех младенцев и подростков, которые были так же опасны, как и самцы.
Потом Улисс прошел в нишу и застучал по мембране. Ответ на этот раз был быстрым, непонятным и едва уловимым. Из тысячи доселе невидимых отверстий в стенах в них ударили мощные струи воды, сбили и покатили по полу. Они поднялись на ноги и были сбиты снова. Их волокло все дальше и дальше, пока они не оказались в уже полузатопленном тоннеле. Задыхаясь, кашляя, спотыкаясь о тела убитых вуггрудов, скользя и падая, они добрались до внешней пещеры, а потом вышли наружу. И тут внезапный толчок воды чуть не выбросил их с ветви.
Через некоторое время поток уменьшился и исчез совсем. Осторожно Улисс вернулся в пещеру, где смыло и уничтожило все трупы и тюки с поклажей. К счастью, большинство их поймали снаружи и убрали с пути потока.
