воду. Улисс удивился: он не раз видел, как нешгаи всасывают воду своим причудливым носом и потом выпускают ее в рот. Но сейчас он в первый раз увидел, как один из них применяет соломинку у которой было узкое горлышко. Позже он видел их пьющими прямо из стаканов, у которых также было узкое горлышко, специально сконструированное, чтобы пролезть между бивнями. Шегниф поставил стакан и проговорил:
— Не думайте: мы не требуем, чтобы нешгаи поклонялись Неш, поскольку это дело его сыновей, и он отказался бы от поклонения кого-то другого. На мой взгляд, ты чересчур ловок и изворотлив, Глик. Будь прямее в будущем. А окольные пути оставь нам медленно двигающимся и медленно думающим нешгаям.
Он вновь усмехнулся. И тут Улисс начал понимать, почему он — Великий Визирь.
Шегниф расспросил Улисса о деталях. Наконец, он сказал, что они могут сесть и офицеры заботливо усадили их в кресла. Улисс примостился на край одного, ноги его болтались. Однако, он не выглядел таким маленьким и жалким, как Глик, который казался крохотной птичкой, сидящей у порога громадной пещеры.
Шегниф сложил вместе кончики бананоподобных пальцев и нахмурился, как вообще может нахмуриться безбровое существо.
— Удивительно, — сказал он. — Ты — живой источник мифов, которые зародились где-то около тысячелетия назад. Хотя мне не следовало говорить о мифах, раз твоя история кажется правдой. Вуфеа нашли тебя на дне озера, которое существовало много тысячелетий назад. Нет сомнений, что они нашли каменную статую, похожую на тебя. Даже скользкий летучий признал это. Но ты знаешь, что побывал под землей не один раз, пока тебя нашли вуфеа? И множество раз тебя крали, теряли, находили?
Улисс покачал головой.
— Ты был бы богом или центральным фокусом нескольких религий, — проговорил Великий Визирь. — Ты был бы богом маленькой примитивной деревеньки одного рода или другого и сидел бы в своем кресле, замороженный и окаменевший, пока маленькая деревенька не стала бы гигантской метрополией, столицей высоко цивилизованной империи. И продолжал бы сидеть там, в то время как разваливались империи, рушилась цивилизация, гибли люди и, наконец, пока вокруг тебя не остались одни руины, в которых водились только ящерицы и совы.
— Меня зовут Озамандис, — пробормотал Улисс на английском. И в первый раз английский язык показался ему чужим.
— Что, — проговорил Шегниф, разглядывая его через окуляры под своим хоботом.
— Я только назвал себя на языке, который умер миллионы лет назад, Ваше Превосходительство, — проговорил Улисс.
— А, да? — сказал Шегниф. Его маленькие, зеленые глазки сверкнули. — Мы посмотрим, записан ли он нашими школярами. Собственно, мы планировали загрузить тебя на некоторое время. Нашим ученым сообщили о тебе и они не в силах сдержать своего любопытства.
— Это интересно, — проговорил Улисс. Кем он еще ожидал быть для этого народа, кроме как подопытным кроликом? — Но я могу дать куда больше, нежели воспоминания о прошлом. Я очень ценен для будущего и настоящего. Я могу быть ключом к выживанию нешгаев.
Глик изумленно взглянул на него. Шегниф, подняв свой хобот, выдавил:
— Нашего выживания? Неужели? Объясни подробнее!
— Я предпочитаю говорить без дулуликов.
— Ваше Превосходительство, — заверещал Глик, — я протестую! Я оставался нем, как вы пожелали, пока этот человек рассказывал лживую историю о своих необычайных приключениях в Дереве! Но больше я не могу молчать. Это очень серьезно. Он приписывает нам, дулуликам, дурные мотивы, тем, кто только и мечтает жить в мире со всеми и заниматься выгодным бизнесом с каждым, кто этого пожелает!
— Но приговор еще не огласили, — оборвал его Шегниф. — Мы выслушаем всех, включая вашего коллегу Кукса. Собственно, некоторых допрашивают уже сейчас и я прочту протоколы допросов сегодня же. К слову, и это тебе будет тоже интересно, летучий, у нас хранятся записи, в которых описывается Каменный Бог. И он очень напоминает этого человека. К тому же, он не похож ни на одного из наших людей. Стоит отметить, у него полная шапка прямых волос и пять пальцев, не так ли?
— Я не утверждал, что он — раб или врумау, Ваше Превосходительство, — запротестовал Глик.
— Тем лучше для тебя, — сказал Шегниф.
Он что-то проговорил в стоящий перед ним оранжевый деревянный ящичек и большие двери разом распахнулись. Улисс мог поклясться, что это было подобие радио. Когда он находился в городе, то не заметил никаких антенн, но тогда была ночь. Шегниф поднялся и сказал:
— Мы продолжим завтра утром. Мне предстоит заняться более неотложными делами. Однако, если можете доказать то, что вы сказали о ключе к нашему выживанию, я выслушаю каждое слово. Я могу назначить специальную встречу поздно вечером. Но не советую тратить понапрасну мое время, которое чересчур дорого.
— Я поговорю с вами вечером, — сказал Улисс.
— И у меня не будет возможности защищаться, — захныкал Глик.
— Будет, ты же отлично знаешь, — сказал Шегниф. — И не задавай больше глупых вопросов. Ты же слышал, я очень занят.
Улисса препроводили обратно в комнату казармы, а Глика перевели в другое место, где, очевидно, содержался и Кукс. Последние из допрашивающих, бригады людей и нешгаев, покинули помещение только когда вернулся Улисс.
Авина бросилась к нему со словами:
— Все в порядке, Повелитель?
— Мы оказались в руках далеко не глупых созданий, — ответил он. — Поэтому я надеюсь, что мы станем друзьями.
У них не отняли ящиков с бомбами. Собственно, им оставили все оружие. Если его позволили иметь, только потому, что нешгаи их презирали, люди Улисса могли спокойно доказать, как глубоко они ошибаются. Одна бомба открыла бы двери комнаты, а несколько — убили бы наповал и оглушили достаточно слоноподобных существ, чтобы дать отряду пробраться к заливу. А потом бы им ничего не стоило захватить галеру, которая, наверное, проста в управлении. Или, если бы им захотелось убраться подальше, захватили бы морской корабль, которых стояло в бухте в избытке и которые, как он подозревал, имели вспомогательные растительные двигатели.
Но делать так пока не было особого желания, разве что от скуки. Если бы нешгаи задумали убить их или заключить в рабство, они наверняка конфисковали бы их оружие. Он велел бы, чтобы его люди сопротивлялись, если их попросят сдаться. И на всякий случай сообщил им план бегства.
В свое время он увидит, как обращаться с нешгаи. Он нужен им, как и они ему. У него были знания и энергия, а у них — материалы и люди. Вместе они могли одолеть Дерево. Или летучий народ, который, как он верил, стоял за Деревом.
Вечером пришел офицер, назвавшийся Гаршкратом. Он последовал за вздымавшимся плащом гиганта в кабинет Шегнифа. Великий Визирь попросил Улисса сесть и предложил темную, похожую на вино жидкость. Улисс принял ее с благодарностью, но много Нить не стал. Даже от одного глотка у него заиграла в жилах кровь.
Шегниф понюхал содержимое своим хоботом, опрокинул бокал в рот и по его щекам побежали слезы не то от радости, не то от боли. В каменном сосуде перед ним находилось не меньше двух галлонов этого зелья, но больше пить он не стал. Только делал вид. Слушая речь Улисса, он часто окунал свой хобот в каменный сосуд. Но скорее всего он лишь касался напитка кончиком своего длинного носа.
Наконец, он возвел руку вверх останавливая Улисса, и проревел:
— Так ты считаешь, что Дерево не разумно?
— Думаю, что нет, — отозвался Улисс. — По-моему, дулулики просто хотят, чтобы все в это поверили.
— Можешь быть искренен в своей вере, — прогремел Великий Визирь. — Но я знаю, что ты ошибаешься. Я уверен, что Дерево — это единое разумное существо!
Улисс сел еще прямее и проговорил:
