границах Монгольской Народной Республики они создали военную зону, в направлении МНР прокладывали железные и шоссейные дороги, строили линии связи, усилили разведку, шпионаж и диверсии. Было ясно, что Япония готовится к войне против нашего соседа.
Естественно, Советский Союз не мог оставить в беде дружественную страну. В 1936 году по просьбе правительства Монгольской Народной Республики между МНР и СССР было заключено соглашение об оказании взаимопомощи и поддержки в случае, если одна из стран - участниц соглашения подвергнется нападению со стороны какого-либо третьего государства. Это соглашение еще теснее связало судьбы двух братских народов и сослужило хорошую службу в деле защиты независимости Монголии.
Прозвучавшее на весь мир заявление Советского правительства о том, что Советский Союз окажет такую же помощь Монгольской Народной Республике, какую он оказал ей в 1921 году, и будет так же решительно защищать ее границы, как свои собственные, явилось строгим предупреждением для любителей военных авантюр. Оно подняло дух монгольского народа, вселило уверенность в борьбе за свою свободу и независимость.
Согласно договору в Монгольской Народной Республике находились наши мотобронетанковые бригады. Но, учитывая обстановку и нарастающие провокации со стороны японцев, командование Красной Армии по приказу Советского правительства и с согласия правительства МНР приняло решение перебросить в 1938 году на территорию Монгольской Народной Республики и нашу 36-ю стрелковую дивизию, которая в то время дислоцировалась в районе Читы. В ее состав входили 106-й Сахалинский, 107-й Владимирский, 108-й Белореченский стрелковые и 175-й артиллерийский полки.
Выбор на нашу дивизию, имевшую богатый опыт и закаленную в боях, выпал не случайно, ведь задачу предстояло решать сложную и ответственную. Полки дивизии были сформированы в 1918 году во Владимире и Казани. В борьбе за власть Советов дивизия прошла победным маршем от Волги до Забайкалья, громя совместно с другими соединениями части белочехов и войска Колчака. В июле 1921 года дивизия участвовала в разгроме белобандитской шайки Унгерна, которая в то время действовала на территории Монголии. И наконец, бои в районе КВЖД, о которых я уже рассказывал. Благодаря своему участию в ликвидации банд Унгерна многие командиры неплохо знали этот театр военных действий. Да и подготовлены к боевым действиям наши части были хорошо.
Когда прозвучала тревога, наш полк находился в лагере, расположенном в живописном сосновом лесу, недалеко от Читы, и прекрасно оборудованном. Мы имели там все необходимое для нормальной жизни и учебы. Вокруг простирались горы, долины. Лучшего места для занятий тактикой не придумаешь.
Все лето в подразделениях шла напряженная боевая учеба, мы готовили личный состав к тому, что будет нужно на войне. Особое внимание уделяли тактике, огневой и физической подготовке, бою мелких подразделений. Командиры обучали подчиненных по принципу делай, как я. Следовательно, им самим необходимо было отлично знать военное дело, искусно владеть оружием, приемами ведения наступательного и оборонительного боя. В нашем полку регулярно проходили сборы командного и политического состава, устраивались стрелковые состязания, что во многом способствовало росту воинского мастерства.
Очень высоко была поставлена у нас и маршевая подготовка. Частые марш-броски считались обычным явлением. Личный состав мог совершать походы на большие расстояния и после этого выполнять сложные боевые задачи. Наша часть была укомплектована в основном жителями Сибири и Забайкалья. Большинство из них являлись охотниками. А эти люди привыкли к суровым испытаниям, стойко переносили все тяготы службы.
Высок был и моральный настрой личного состава. Этому в немалой степени способствовали тесные шефские связи с рабочими вагоноремонтного завода станции Чита-1. Наши шефы, особенно молодежь, часто приезжали к нам в гости, преимущественно в предвыходные и выходные дни. Лагерь сразу же принимал праздничный вид. Слышались оживленные, веселые голоса, задорные песни и музыка, проходили занимательные игры. И так до отбоя.
Однако шефы бывали в части не только в качестве гостей. Встречи имели деловой характер. Мы обменивались опытом работы, и в частности по вопросам воспитания. Молодежь училась у нас владеть оружием, метко стрелять.
Тесная связь с рабочими завода и населением Читы оказывала благоприятное влияние на уровень боевой и политической подготовки, укрепление дисциплины и организованности в полку. Воины, как говорится, стремились лицом в грязь не ударить перед шефами.
Но вот повседневной мирной жизни наступил конец. Впереди нас ждала суровая и ответственная боевая работа по защите территории и мирного труда народа дружественной нам страны. Хотя наша дивизия была неплохо укомплектована, ее перед отправкой пополнили и людьми, и автомобильным транспортом. Машины взяли из народного хозяйства в Чите и Читинской области и передали нам вместе с водителями. Моторизация частей для нас, командиров, явилась большой неожиданностью. Мы совершенно не знали материальной части и правил вождения автомашин, поскольку до сих пор у нас в соединении, кроме легковых автомобилей командиров полков и командира дивизии, никаких других не было. И вот теперь предстояло осваивать технику. Немало было трудностей, даже курьезов. Совершаем, например, марш, и вдруг останавливается машина,
- Что случилось? - спрашивает командир.
- Неполадка возникла, - отвечает шофер.
- Так ищите быстрее и устраните, а то отстанем от колонны.
- Быстро не найдешь, автомобиль - штука мудреная.
Вот и ходит командир вокруг машины, не зная, что предпринять. Раз походит, другой, а потом берется и изучает автомобиль.
Изменилось в связи с техническим оснащением и наименование дивизии. Она стала называться 36-й мотострелковой.
И вот мы в Монголии. Нашему 108-му Белореченскому полку было приказано размещаться в городе Улан-Батор, остальным частям и штабу дивизии - в районе города Сайи-Шанд, у самой границы пустыни Гоби.
Предстояло совершить марш в места дислокации по степям Монголии. Построившись в колонны, наш полк тронулся в далекий и нелегкий путь. Движение по необъятной степи проходило по всем правилам: вперед мы выслали походное охранение, хотя в этом и не было особой надобности. Делали это с учебной целью, да и так требовал устав. Монгольские степи, наверное, до тех пор не видели такого количества автомобилей и боевой техники.
Путь до столицы Монголии занял несколько дней. В то время Улан-Батор был небольшим городком азиатского типа. Юрты и буддийские монастыри являлись главными его достопримечательностями. Основное население составляли служители буддийского культа - ламы, которых тогда насчитывалось в городе около 8 тыс. человек. И только в период так называемого надома Улан-Батор становился многолюдным. Сюда собирались араты со всей округи, и на окраинах вырастал еще один город из тысячи юрт.
Надом - народно-спортивный праздник, своеобразные игры монголов, уходящие своими корнями в седую старину. И чего только не увидишь на этом празднике: скачки, выступления гимнастов, жаркие схватки, стрельбу из лука и другие состязания. Но самое интересное и захватывающее - национальная борьба. Страсти здесь разгораются невероятные, как теперь на футболе или хоккее. Национальная борьба - это древний вид монгольского спорта. На каждом надоме - а он проводится ежегодно - борьба является гвоздем программы. Перед началом соревнования проводится своеобразный парад - представление борцов. А затем начинаются поединки. В итоге соревнований победителям присваивается звание Сокола, Слона или Льва, а двукратный победитель получает звание Исполина.
В то время в Улан-Баторе считались священными рыбы и собаки. И тех и других здесь было много. Должен сказать, что наши водители, не зная, что собака является священной, не проявляли особой осторожности и наезжали на них. Это вызывало недовольство буддийского духовенства, и мы вынуждены были принять серьезные меры, считаясь с настроениями и обычаями населения. А с рыбой дело доходило до курьезов. Кто из нас не любил ловить ее! Почти каждый красноармеец считал себя рыбаком. Часто самодельными снастями они пытались ловить рыбу на реках Тола и Керулен. И как только появлялся рыбак, сразу же приходил лама. Рыба клевала хорошо. И когда воин вытаскивал рыбу, радуясь своему успеху, к нему подходил огорченный лама, покупал ее и возвращал обратно в реку. Командование было вынуждено прекратить рыболовные страсти красноармейцев.
Да, уклад жизни в Монголии значительно отличался от нашего. Некоторые религиозные обычаи были в то время просто удивительны. Например, такой. Человек еще был жив, а его уже вывозили в долину смерти. У монголов считалось, что если человек умрет в юрте, то ее надо сжигать. Однако бедный арат сделать подобного не мог: юрта стоила немалых денег. Поэтому приглашенный лама заблаговременно предупреждал родственников, показывая на больного человека, что его призывает к себе будда. После такого безапелляционного решения ламы семья вывозила своего родственника, кто бы он ни был, в долину смерти. Его укладывали на маленькую кошму, ставили перед ним две небольшие пиалы, в одной из которых находилось вяленое мясо, а в другой - вода. Родственники ждали, когда больного призовет будда к себе. Если человек не умирал, а выздоравливал, то обратно в семью его не принимали.
Помню такой случай. Он произошел позже, когда я уже командовал 82-й мотострелковой дивизией.
Одна монгольская девушка 15 - 16 лет была вывезена в долину смерти. Но молодой организм победил болезнь.
