Однако это еще не все. Выглядевшие вполне закономерными частые поездки Фрида со споим кучером то в Луцк за медикаментами, то в Пересну проверить аптеку совершались в интересах подпольной организации. Аптекой заведовал свой человек. Помимо всего прочего он имел возможность, не отходя от фармацевтических весов, прямо через окно, выходившее на шоссе Коведь - Луцк, следить за немецкими автомашинами, видеть, какие и куда ведутся перевозки. В клинике нередко укрывались под видом больных работники подполья. Из медикаментов и перевязочных материалов, отпускаемых немцами Фриду, удавалось выкраивать немалую долю и для нужд ближайшего партизанского отряда.
Мнимая коммерческая предприимчивость доктора отлично прикрывала совсем иные дела. Но до чего же угнетали Бегу и Фрида, как болезненно отзывались в душе косые взгляды, а порой и откровенно презрительные усмешки советских людей по их адресу! Впрочем, таков удел многих подпольщиков.
Полностью отбрасывать вынужденную игру в 'хозяина' и 'работника' Фрид с Бегой могли главным образом во время дальних поездок. Вот и теперь, возвращаясь из Переспы в Рожище, они, как только выехали за село, начали разговор уже без всякой конспирации.
- Все в порядке, Василь Николаевич! - сказал Фрид. - Приходил вчера в аптеку связной от Крука. Отряд готов принять группу военнопленных из Луцка. Проводник будет ждать в землянке у Матвейчука. Срок дали нам недельный. Уложимся?
- Обязаны уложиться, хотя группа в Луцке скопилась большая. Двадцать четыре человека! Все проверенные, с оружием. Надо бы мне самому по этому делу в город съездить. Сможешь меня туда отправить?
- Что за разговор! Завтра же отправлю. Резервные наряды есть. Поедешь за лекарствами, и все. И пожалуй, ехать надо на комендантской машине. Надежнее! После того как я проиграл этому фон Бальцу двести марок, он особенно со мной любезен. Захватить тебя не откажет, а машина каждый день в Луцк ходит.
- Добре! - усмехнулся Бега. - Помощи коменданта в таких делах мы никогда не отвергали.
На другой день Василий Николаевич действительно уехал в город, удобно расположившись рядом с шофером Немецкой машины. Он сошел у аптечной базы, получил там медикаменты, полагавшиеся по наряду, и уже потом направился в другой конец города.
Царские чиновники строили в Луцке безвкусные особнячки с колоннами, польские паны воздвигали здесь готические костелы и на западноевропейский манер крыли дома черепицей, оккупанты же ничего не строили, а только прибили на углах улиц новые указатели: 'Гитлерштрассе', 'Герингаллее', 'Цитадельштрассе', но для Василия Беги как был Луцк старинным украинским городом, центром родной Волыни, так им и остался. Василий Николаевич знал, что сейчас он шагает по Октябрьской улице, а не по Гитлерштрассе. Стоявшие на перекрестках полицейские, идущие по тротуару немецкие солдаты, катившие в автомобилях офицеры вермахта были только незваными гостями в этом городе.
Для Беги настоящими хозяевами Луцка по-прежнему являлись советские люди. Пусть им плохо теперь, пусть многих из них бросают за колючую проволоку лагерей и в казематы древнего замка на берегу Стыри, все равно хозяева остаются хозяевами! Есть среди них такие, что смело действуют наперекор пришельцам. Вот и Мария Ивановна Дунаева такая.
Кучер рожищанской приватной больницы с оттягивающим ему руку ящиком медикаментов свернул на улицу 1 Мая и чуть замедлил шаг, поравнявшись с домом No 11. На подоконнике крайнего окна стояло два горшка с геранью, не один, а два. Значит, можно было входить.
Мария Ивановна стирала. Она вытерла руки и встретила Бегу как старого знакомого. Ближайшие соседи Дунаевой считали Василия Николаевича даже ее кумом из Рожищанского района.
- Крук может принять, - сообщил Бега. - Пункт сбора в селе Переспа.
- Хорошо, - кивнула хозяйка. - Люди будут там через три дня.
- Доберутся? Документы крепкие?
- Документы надежные. Люди прибудут в Переспу под видом украинских казаков, брошенных на борьбу с партизанами. У них там и взводный есть, все как полагается. Отправить думаем на попутных машинах.
- Понятно! Но тогда им лучше через Рожище не ехать. Комендатура может перепроверить, позвонить в Луцк. Пусть, не доезжая до Рожища, сойдут и лесом пробираются к шоссе, уже по ту сторону местечка. Дальше можно опять на попутных.
- Учтем... Скажу кому надо. А в Переспе где явка?
- Один должен зайти в аптеку. За прилавком будет стоять мужчина в очках. Пароль: 'Мучает изжога... Чем сможете помочь?' Мужчина ответит: 'Дам соды, но при возможности покажитесь врачу'.
- Изжога! - усмехнулась Мария Ивановна. - Ох, если б только она людей мучила!..
Затвердив пароль и отзыв, хозяйка квартиры проводила Бегу до дверей.
Василию Николаевичу и его связным приходилось иметь дело в Лупке только с Марией Дунаевой. Но Бега отлично понимал, что в городе развернула работу большая, хорошо налаженная организация.
У сельских подпольщиков немало трудностей вызывал прием людей из города и отправка их дальше, к партизанам. Однако у горожан в этих делах трудностей, конечно, было во много раз больше! Надо прежде всего тщательно проверить каждого желающего выбраться из концлагеря на волю... Что он за человек? Достоин ли доверия? Не провокатор ли? Невероятно сложно организовать побег, но ведь затем надо еще где-то спрятать бежавших, одеть и обуть их, снабдить документами. Вот теперь новую партию будущих партизан удалось замаскировать под украинских казаков, вооружить. Шутка ли! Нет, конечно, в городе есть сильное советское подполье, и у тех, кто в нем работает, хорошие головы...
Через несколько дней бывшие военнопленные, а затем мнимые казаки, благополучно прибыли в партизанский отряд. И действительно, освобождая их из концлагеря, луцкие подпольщики приложили много труда, того особого, скрытого от посторонних глаз труда, который требует умного, тонкого расчета, величайшей осторожности, непоколебимой душевной силы.
* * *
Для организации подпольной борьбы с оккупантами городской комитет партии оставил в Луцке молодого коммуниста Виктора Васильевича Измайлова. Незадолго до войны он впервые приехал сюда после действительной службы в армии. Уволенный в запас офицер начал работать мастером в одном из ремесленных училищ. Знакомых в городе Измайлов почти не имел. О партийности Виктора Васильевича знали считанные люди, причем всем им предстояло эвакуироваться в глубь страны. Оба эти обстоятельства были немаловажным преимуществом будущего руководителя подпольщиков.
На некоторое время Измайлов исчез, а после захвата Луцка фашистами появился здесь снова. Для оккупантов он был человеком, якобы дезертировавшим из Красной Армии. Советским же людям рассказывал, что бежал из плена. Без особого труда Измайлов поступил возчиком на торговый склад. Эта работа позволяла ему бывать в разных концах города, общаться со многими жителями Луцка и постепенно подыскивать нужных для подполья товарищей. Нащупывать подходящие кандидатуры помогал Виктору Васильевичу его брат Вячеслав, местный старожил, адвокат по профессии.
Ну кого в Луцке мог радовать пресловутый 'новый порядок', принесенный на штыках оккупантов? Лишь жалкую кучку изменников и предателей. Многие, очень многие советские граждане готовы были включиться в борьбу с захватчиками.
- Я в этом не сомневаюсь, - говорил брату Виктор Васильевич, - но нам нужны только самые надежные, самые смелые!.. Причем нужны люди, занимающие положение, которое позволит им принести делу наибольшую пользу. Подумай, нет ли подходящих мужчин или женщин в типографии, среди медицинских работников, среди служащих немецких учреждений? Понадобится и опытный радист.
Таких людей искали. Каждого Измайлов тщательно проверял. Вскоре в антифашистскую организацию вошли инженер-полиграфист Алексей Ткаченко, фельдшер Варфоломей Баранчуков, корректор газеты 'Волынь' Мария Галушко, кучер магистрата Дунаев и его жена Мария Ивановна, шеф-повар офицерской столовой Антон Колпак, учетчик кирпичного завода Прасковья Савельева, артист городского театра Борис Зюков... Прошло еще немного времени, и подпольщиками стали официантка излюбленного гестаповцами ресторана 'Днепр' Зинаида Бибикова, мастер по ремонту радиоприемников Андрей Зворыкин, уборщица генералкомиссариата Анна Остаплюк, горничные офицерской гостиницы Нина Карст и Марийка Василенко.
Трудно было жене советского офицера Марии Григорьевне Галушко работать в дрянном профашистском листке, не легче и Дунаеву возить немца бургомистра, а комсомолкам подавать гитлеровцам выпивку или убирать за немецкими офицерами в гостинице. Но в интересах общего дела всем им приходилось оставаться
