либо. Вот и выходит, что ваша конница сметает и топчет наши отряды, а Стратег вовсе не намерен обзаводиться лошадьми.
Знаешь, однажды я командовал осадой крепости на вашей планете. Я многому научился у ее защитников! Я знаю, что любой цурани счел бы мои слова предательством, но поверь, наше незначительное преимущество в том противостоянии было завоевано ценой огромных потерь. Ваши командиры куда искуснее наших. Ведь щадить жизни воинов и при этом удерживать свои рубежи гораздо труднее, чем посылать солдат на смерть целыми тысячами. Горькая правда, - добавил он, поморщившись, - состоит в том, что нами правят люди... - Касами внезапно осекся, поняв, что зашел в своей обличительной речи слишком далеко. Он махнул рукой и заключил:
- Правда в том, что мы такие же твердолобые упрямцы, как вы! - Он пристально взглянул на Пага и внезапно широко улыбнулся. - Когда война еще только началась, мы доставили на Келеван нескольких лошадей, чтобы Всемогущие, которые состоят на службе у Стратега, могли выяснить, что это за существа и обладают ли они разумом, как наши чо-джайны. Дело это закончилось большим конфузом. - Касами усмехнулся и, снова бросив взгляд по сторонам, понизил голос:
- Смотри только, не проболтайся кому-нибудь, что я рассказал тебе об этом! - Паг кивнул. - Стратег, разумеется, настоял, что он первым проедется верхом на лошади. А жеребец, которого он себе выбрал, нравом был, я думаю, вроде моего серого. Стратег подошел к нему сзади, и тот лягнул его так, что едва не убил на месте. Разумеется, с тех пор никто из военачальников и думать не смел о том, чтобы повторить попытку своего командира. Что не удалось ему, то не должно получиться ни у кого другого. А сам Стратег просто побоялся приблизиться к другой лошади. Ему хватило и одного удара копытом. - Касами и Паг рассмеялись. - Алмеко, наш Стратег, слишком уж крут нравом даже для цурани, - закончил Касами свой рассказ.
- Как же тогда вы решились ослушаться его приказа и стали учиться верховой езде? - полюбопытствовал Паг. - И кто позволил господину Камацу покупать лошадей, доставленных с Мидкемии?
- Видишь ли, - с хитрой улыбкой ответил Касами, - нет такого приказа, который нельзя было бы обойти, не нарушая его при этом впрямую. Мой отец - весьма влиятельный член Совета. Он волен в любых своих действиях. К тому же Стратегу и в голову не придет, что старый властитель Камацу Шиндзаваи вздумает прокатиться верхом на коне! Но главная причина в том, что я и лошади находимся здесь, а Стратег - в Священном Городе. В своем поместье мы сами себе господа, Паг!
С тех пор, как они с Лори прибыли в имение, Паг не сомневался, что отец и сын Шиндзаваи затеяли какую-то сложную политическую интригу. Иначе зачем старику тратить столько денег и сил на поиски и приобретение лошадей, а сыну - так настойчиво учиться верховой езде и королевскому наречию? Пагу хотелось бы узнать, что они замышляли, но осторожность взяла верх над его любопытством. Он счел за благо не задавать Касами вопросов, а молча ждать дальнейшего развития событий. Теперь же он заговорил о предмете, занимавшем его гораздо больше:
- Касами, я хотел бы кое о чем спросить вас.
- Говори.
- Имеют ли рабы право вступать в брак?
Касами невозмутимо пожал плечами.
- Имеют. С согласия своего господина. Но господа редко дают свое позволение на это. Ведь по закону рабов-супругов нельзя разлучать. Также и дети, прижитые ими в браке, не могут быть проданы отдельно от родителей. Если всем рабам будет разрешено жениться и заводить детей, то через одно-два поколения их станет слишком много. Поместье не сможет обеспечить их всех работой, прокормить всех их ребят. Понимаешь, браки между рабами невыгодны господам прежде всего с экономической точки зрения. Но в виде исключения такие разрешения даются. А почему ты спрашиваешь? Хочешь жениться на Кейтале?
Паг опешил:
- Так вам все известно?
Касами ответил, чеканя слова:
- Ничто из происходящего в имении не укрывается от взора моего отца. А он полностью доверяет мне. Это большая честь!
Паг задумчиво кивнул.
- Я еще не знаю, готов ли взять ее в жены, - пробормотал он. - Она мне очень нравится, но что-то удерживает меня от этого шага...
Касами нахмурился и назидательно проговорил:
- Помни, что ты живешь на свете лишь благодаря моему благоволению к тебе. А то, как ты живешь, всецело зависит от моего отца! - Он умолк, переводя дыхание. Паг не мог не подивиться происшедшей в нем перемене. Касами, несколько минут тому назад державшийся с ним с такой дружелюбной открытостью, с таким подкупающим доверием, в мгновение ока снова превратился в сурового господина, во власти которого находилась жизнь множества невольников, в том числе и самого Пага. Словно прочитав его мысли, Касами кивнул и немного мягче добавил:
- Помни, Паг, что закон очень суров. Раб никогда не может стать свободным. Но ведь плантация и поместье - это не одно и то же, не так ли? Вы, мидкемийцы, слишком уж нетерпеливы! - И он раздраженно повел плечами.
Паг не до конца уловил значение его последней фразы. За последнее время он стал лучше понимать цурани, но порой их манера выражаться, двойной смысл, вкладываемый ими в некоторые слова и фразы, ставили его в тупик. Но он решил не продолжать этот разговор и вновь сменил тему:
- Как идет война?
Касами тяжело вздохнул:
- Плохо. Для обеих сторон. Ни мы, ни мидкемяне за последнее время не добились значительных успехов. Обе стороны удерживают свои позиции. Короткие стычки между отдельными отрядами приводят лишь к бессмысленному кровопролитию. Война ведется бестолково, и это не делает чести тем, кто ее начал.
Паг был немало удивлен словами молодого офицера. Он привык считать цурани воинственным народом. На протяжении всего их пути в поместье, а до этого - из лагеря в Джамар - им то и дело встречались воинские отряды. Такого количества солдат не было и не могло быть в Королевстве Островов. Для Империи же военные походы наверняка являлись смыслом существования всей нации. Оба сына старого Камацу, как и он сам, были офицерами. Пагу не верилось, что один из них мог дать столь низкую оценку действиям своих военачальников.
Поймав на себе его недоуменный взгляд, Касами помотал головой и с оттенком досады пробормотал:
- Боюсь, под вашим мидкемийским влиянием я стал слишком мягкосердечен. - Он помолчал. - Пойдем-ка в дом. Ты расскажешь мне кое-что о вашем Банаписе. Я не вполне уяснил себе... - Внезапно он осекся и, схватив Пага за руку, стал настороженно прислушиваться к чему-то. - Нет! Не может быть! - В следующее мгновение он бросился к дому, пронзительно крича:
- К оружию!
На нас напали тюны!
Паг быстро взобрался на крышу конюшни. Вдалеке, у кромки леса, примыкавшего к широкому полю, он не без труда разглядел какие-то темные фигуры, стремительно мчавшиеся к поместью.
Паг никогда прежде не видел существ, которых цурани называли тюнами. Теперь, все увеличиваясь в размерах по мере приближения к ограде владений Шиндзаваи, они стали вполне различимы. Тюны сперва показались Пагу похожими на всадников, во весь опор скакавших на лошадях, затем он определил в их странном облике черты сказочных кентавров. Когда их стадо отделяли от поместья лишь несколько десятков ярдов, он рассмотрел поджарые, как у лосей или оленей задние ноги, мощные туловища, похожие на человеческие, и отвратительные, злобные, заросшие волосами морды, подобные обезьяньим. Тела тюнов покрывала густая длинная шерсть серовато-коричневого цвета. В руках они держали тяжелые палицы и топоры.
Хокану и воины, охранявшие поместье, заняли позиции вдоль изгороди. Лучники вынули стрелы из колчанов, остальные обнажили мечи.
