ему остаться, чтобы потереть гостю спину.
— Нет, ты можешь быть свободен, — улыбнулся Николас. — Я справлюсь с этим сам.
В ответ тролль издал громкое одобрительное рычание, склонился перед принцем в учтивом поклоне и, выпрямившись, вприпрыжку умчался из комнаты.
Николас покачал головой и развел руками. Многое из того, что он увидел на этом острове, никак не укладывалось в его привычные понятия о возможном и невозможном, и однако же он принужден был в это верить и ничем не выражать своего удивления, чтобы паче чаяния не задеть чувств радушного хозяина и его удивительных слуг.
Вода в лохани оказалась не слишком горячей, и он, удостоверившись в этом, поспешил снять с себя одежду, погрузиться в воду по горло и намылиться с ног до головы, чтобы успеть вымыться, пока она не остынет окончательно. Все долгие шесть дней плавания он мечтал о возможности принять ванну, и теперь, нежась в теплой воде, пребывал на вершине блаженства. Мысли о странных обитателях Острова Колдуна больше его не тревожили. Откуда-то издалека послышался голос Гарри, распевавшего веселую песенку. Оруженосец явно испытывал сейчас те же чувства, что и его господин. Николас набрал полную грудь воздуха и стал громко ему подпевать.
Обсушив тело полотенцем и расчесав волосы, принц Надел на себя чистое платье, приготовленное для него услужливым троллем. Как он и предполагал, белье и верхняя одежда оказались ему настолько впору, словно были сшиты по его мерке. Он подошел к зеркалу, что было прикреплено изнутри к дверце шкафа, оглядел себя с ног до головы и остался вполне доволен своим видом. Кругом царила тишина. Николас предположил, что все его спутники, вымывшись и переменив платье, легли соснуть с дороги. Он же совсем не чувствовал себя усталым и потому решил побродить в одиночестве по дому и осмотреть сад.
Принц прошел через большой зал, нашел дверь, что вела в крытый переход, и очутился в доме Пага. Но он не стал здесь задерживаться. Сквозь застекленную дверь виднелись фруктовые деревья и клумбы внутреннего сада. Николасу захотелось побродить в одиночестве по узким дорожкам, полюбоваться яркими цветами и еще раз взглянуть на фонтан. Он вышел в сад, сделал несколько шагов по тропинке и замер в нерешительности: у фонтана, являвшего собой точную копию того, что украшал двор снаружи, на белой каменной скамье сидели Паг и какая-то молодая дама. При виде Николаса они прервали свою оживленную беседу, и Паг дружелюбно ему кивнул. Николас, не желавший мешать их разговору и совсем было собравшийся вернуться к себе, принужден был подойти к ним, чтобы не показаться неучтивым.
Паг поднялся ему навстречу и сделал плавный жест рукой в сторону дамы.
— Ваше высочество, позвольте вам представить моего друга, леди Райану. — Николас поклонился даме, и Паг сказал ей:
— Райана, это принц Николас, сын Аруты Крондорского.
Женщина встала со скамьи и сделала реверанс, пристально глядя на Николаса ярко-зелеными глазами. Николас затруднился бы с точностью угадать ее возраст. Ей могло быть и двадцать, и тридцать пять лет. Движения леди Райаны были исполнены удивительной грации, что вкупе с правильными, тонкими и изысканными чертами ее одухотворенного лица безошибочно указывало на высокое происхождение. Настолько высокое, что Николас рядом с ней чувствовал себя едва ли не простолюдином. В то же время в облике этой ослепительной красавицы проглядывало нечто чуждое и далекое, неуловимо странное, завораживающее и даже пугающее. Николас готов был поклясться, что она — жительница дальних земель, хотя не успел еще услыхать от нее ни единого слова. Ее густые вьющиеся волосы, мягкими локонами спускавшиеся на плечи, были ослепительно золотыми и при каждом ее движении сверкали и переливались на солнце» а кожа оттенком своим и матовой бледностью напоминала слоновую кость.
— Счастлив с вами познакомиться, госпожа, — учтиво произнес Николас.
— Райана — дочь моего давнишнего друга, — сказал Паг. — Она не так давно поступила ко мне в ученье.
— В ученье? — изумился Николас.
Паг кивнул и жестом предложил Николасу сесть на скамью подле него.
— Большинство из живущих здесь существ — мои друзья или же слуги, но некоторые состоят у меня в учениках.
— А я слыхал, что академия чародеев находится в Звездной Пристани и что вы — один из ее основателей.
По губам Пага скользнула презрительная улыбка.
— Академия в Звездной Пристани разделила судьбу всех без исключения учреждений и ассоциаций, созданных людьми. Замысел всегда бывает хорош, а что до его воплощения… С течением лет живой дух исследований и изысканий выветрился из ее стен за ненадобностью, и почтенные академики нынче заняты лишь тем, что блюдут традиции, и оберегают своих подопечных от всех более или менее новых, свежих идей и веяний. В общем, это старо, как наш грешный мир: забота о форме и полное пренебрежение к содержанию. Однажды, в дни моей молодости, я уже столкнулся с неким подобием нашей академии, и для меня вполне достаточно того прошлого опыта. И потому с десяток лет тому назад я покинул Звездную Пристань. С тех пор я побывал там лишь однажды и навряд ли повторю свой визит. — Он вздохнул и грустно улыбнулся Николасу. — Похоронив жену, я перебрался сюда. Мои старые и верные друзья Кулган и Мичем тоже покинули этот мир, а дети выросли и у них свои семьи. Нет, мне решительно некого навещать в Звездной Пристани.
— Так вы решили открыть здесь свою школу? — спросил Николас.
— Что-то вроде того. Я принимаю в учение всех, у кого есть способности и прилежание, независимо от их происхождения и внешнего облика. Многие из моих учеников вообще не принадлежат ни к нашему миру, ник роду человеческому.
— Понятно, — кивнул Николас и, не желая показаться невоспитанным, обратился к леди Райане, чтобы вовлечь в разговор и ее:
— Миледи, ведь и вы, если я не ошибаюсь, прибыли к нам на Мидкемию из другого мира?
— Нет, — ответила она с едва заметным чужестранным акцентом. — Я родилась неподалеку отсюда, ваше высочество.
Ее негромкий голос звучал странно, пугающе и вместе с тем завораживающе. По коже Николаса пробежал озноб. Он растерянно улыбнулся ей, но не мог, как ни старался, найти нового повода для разговора.
Почувствовав, что гость находится в затруднении, Паг поспешил своим вопросом заполнить паузу в беседе:
— Чему я обязан честью принимать вас у себя, Николас? Ведь я недвусмысленно дал понять его высочеству Аруте, что желаю, чтобы меня здесь не беспокоили.
Николас густо покраснел и развел руками.
— Я не знаю, Паг! Поверьте! Отец говорил, что Накор на этом настаивал. Вот и все, что мне известно. Мы ведь направляемся в Крайди, к моему дяде Мартину. Он по-видимому определит меня на военную службу в своем гарнизоне. Отец с мамой решили, что мне полезно будет прожить год или два на границе. Они надеются, что это закалит мой дух, да и мое тело тоже.
Паг кивнул и ласково улыбнулся юноше.
— Крайди, конечно же, — сторона глухая и отдаленная. Это вам не Крондор. Но и пограничной крепостью его уже не назовешь. Город, как мне говорили, вырос чуть ли не вдвое с тех пор, как я жил там мальчишкой. Думаю, вам там очень понравится.
Николас не разделял этой уверенности Пага и потому довольно кисло улыбнулся ему в ответ. Путешествие в тесной корабельной каюте или на шаткой палубе успело уже ему прискучить, будущая служба в Крайди перестала казаться чем-то заманчивым и желанным, и он почти жалел, что согласился покинуть Крондор и привычную жизнь при дворе отца.
— Хотелось бы на это надеяться, — выдавил он из себя.
— А что нового у вас в Крондоре?
— Все по-прежнему. Отец с утра до ночи занят делами, мама ему помогает. Все спокойно. Войн и эпидемий, благодарение богам, нет и в помине. — Прочитав на лице Пага невысказанный вопрос, он кивнул и добавил:
— А ваш сын теперь — рыцарь-маршал сухопутных войск.
