Когда они догнали старого воина, он грустно им улыбнулся.
— Со мной случилось то же самое, когда я впервые увидал убитых. Потом привык. Держитесь, не поддавайтесь слабости и страху. И благодарите богов за то, что минувшей ночью вас здесь не было.
Николас кивнул, и они с Гарри, обхватив друг друга за плечи, побрели вслед за кешианцем.
Сделав несколько шагов, принц споткнулся и наверняка упал бы, если бы его не поддержал Гарри. Наклонившись, чтобы потереть ушибленную ступню, Николас обнаружил, что нога его запнулась о чудом уцелевшую глиняную миску, что валялась посреди улицы. Он поднял ее с земли и бережно отнес к краю дороги. Гарри, глядя на это, всхлипнул и закрыл лицо руками. Николас лишь теперь заметил, что ладони его, покрытые сажей и копотью, стали черными, как у мастера Фэнсона. Он внимательно посмотрел на лицо Гарри, когда тот отвел от него руки. Копоть, смешанная со слезами, черными каплями стекала со щек оруженосца на его замшевую охотничью куртку.
Тела жителей Крайди встречались им повсюду. В живых не осталось никого. Те, кто обитал в ближайших к замку домах, наверняка бросились искать убежища за крепостными стенами. Но смерть настигла их и там. Приблизившись к обломкам городских ворот, Гарри и Николас внезапно услыхали где-то позади себя детский плач. Они помчались в ту сторону, откуда раздавался этот звук. Гуда и Накор бежали следом за ними. Единственный из городских жителей, не покинувший своего дома и оставшийся в живых, оказался малышом лет трех. Он сидел у порога сожженного дома рядом с телом молодой женщины и отчаянно кричал. Его потемневшие от крови волосы прилипли ко лбу. Подбежав к ребенку. Гуда склонился над ним и стал разглядывать его затылок.
— У него рассечена только кожа, — радостно сообщил воин. — Наверное, он потерял сознание, когда получил этот удар, и они его приняли за мертвого. Это спасло ему жизнь. — Ребенок отшатнулся от великана и стал плакать еще горше.
— Мама! — кричал он, вцепившись руками в платье мертвой женщины.
Подоспевший Накор провел ладонью по липу мальчика, и тот закрыл глаза.
— Я его усыпил, — сказал исалани, подхватывая ребенка на руки. — Он еще слишком мал. Ему не по летам глядеть на такое.
— Мы все еще слишком молоды для этого, — задыхаясь от дыма, пробормотал Гарри. Гуда скорбно кивнул, и они в молчании направились к главной улице, что вела к городской заставе. Исалани нес раненого мальчика на руках.
Ворота крепости были распахнуты. Со двора доносились стоны раневых и женский плач. Путники ускорили шаги. Картина разрушений, представившаяся их глазам, оказалась настолько ужасной, что они на мгновение замерли у входа на главный двор. Все деревянные строения служб были сожжены, а от самого замка остался лишь обугленный остов, внутри которого продолжали полыхать яркие очаги пламени. Повсюду на земле лежали убитые, раненые и умирающие. Те же, кто был в силах передвигаться, растерянно бродили среди распростертых тел, не будучи в силах ни вынести со двора убитых, ни оказать помощь раненым.
Николас и Гарри, разглядев у одной из уцелевших крепостных стен сквозь клубы дыма высокую, прямую фигуру Мартина, бросились к нему. Рядом с герцогом стояли Калис и Маркус.
У ног их на черных от пепла булыжниках лежал мастер клинка Чарлз. Одного взгляда на его бледное лицо с запавшими щеками и полузакрытыми глазами было достаточно, чтобы понять: минуты бывшего цуранийского воина сочтены. В груди его зияла рваная рана, вся ночная рубаха была залита кровью. Дыхание с хрипом вырывалось из посиневших губ, в углах рта скопились кровавые пузырьки.
Лицо Мартина оставалось бесстрастным, Маркус же, глядя на умиравшего, еле сдерживал слезы.
— Кто они? — допытывался герцог, опустившись на колени и наклонив ухо к лицу командующего замковым гарнизоном, который верой и правдой служил ему три десятка лет. — Говори! Нам очень важно это знать, Чарлз!
Мастер клинка собрал последние силы и прерывающимся шепотом ответил:
— Среди них… были… выходцы с Келевана. В том числе… цурани.
— Дезертиры из Ламута? — недоверчиво спросил Маркус.
— Нет. Не воины. — Чарлз слегка повел головой из стороны в сторону. — Отщепенцы. Люди без чести. Наемные убийцы… Бриману Тонг… Они служат всякому, кто платит. — На мгновение он прикрыл глаза и поморщился от нестерпимой боли. — Ведь здесь не было сражения. Они пришли, чтоб всех уничтожить. Это был разбойничий набег. Их было очень много… — Чарлз сомкнул веки, застонал и впал в забытье.
Со стороны сада к ним прихрамывая подошел Энтони. Левая рука его была подвязана широким платком, в правой он Держал жестяное ведро с водой. Гарри поспешно взял у него ведро и вопросительно на него взглянул. Чародей со страдальческой гримасой опустился на колени и приложил ухо к окровавленной груди мастера клинка. Через мгновение он выпрямился и покачал головой.
— Бедняга Чарлз больше не придет в себя. С ним все кончено.
Мартин, не сводя глаз с умиравшего, спросил:
— Что с Фэнсоном?
Энтони поднялся с колен.
— Его убили у входа на конюшню. Он оборонялся от бандитов вместе с несколькими воинами. Их перебили всех до единого. Рульф и его сыновья пытались вывести лошадей во двор, но им это не удалось. Они защищались как могли, но силы были неравны.
— А Сэмюэл?
— Его я не видел. — Чародей пошатнулся, и Николае обхватил его за плечи. Подавив приступ слабости, Энтони отер со лба испарину и едва слышным голосом продолжил:
— Я спал, когда они на нас напали. Меня разбудили звуки сражения и чьи-то крики. Я не сразу понял, откуда они доносились, со двора или из города. Из окна мне почти ничего не было видно. Только я оделся, чтобы бежать во двор на подмогу нашим воинам, как бандиты ворвались в мою комнату и что-то в меня швырнули. — Он махнул здоровой рукой. — Наверное, то был тяжелый боевой топор. Я вывалился из окна и на кого-то упал. На чье-то мертвое тело. И потерял сознание. — Он нахмурился и тяжело вздохнул. — Очнувшись, я отполз в сторону, к крепостной стене. Было нестерпимо жарко, и все вокруг полыхало.
Николас перевел взгляд на Маркуса:
— Что о герцогиней и остальными?
Маркус бесстрастно ответил:
— Моя мать осталась там, — и указал на остов замка, прежде бывший жилищем всей его семьи.
По коже Николаса пробежали мурашки. Он помолчал, собираясь с силами, чтобы задать следующий вопрос. Язык с трудом ему повиновался, и он сдавленно прошептал:
— А Маргарет и… и Эбигейл?
Но Маркус замкнулся в угрюмом молчании, и на вопрос принца ответил Энтони:
— Говорили, что обеих девушек они похитили. Как и многих других молодых людей из крепости. И из города тоже.
— Да, они взяли много пленных, — сказал молодой воин, стоявший неподалеку и опиравшийся на сломанное копье. Все это время он прислушивался к разговору герцога и остальных. — Позвольте мне рассказать вам, что я видел, ваша светлость.
— Говори, — кивнул Мартин.
— Я нес вахту на восточной башне, — начал солдат. — Кто-то подкрался ко мне сзади и оглушил ударом по затылку. Наверное, бандит решил, что я умер, иначе бы он меня точно прикончил. Когда я очнулся и смог подняться на ноги, то сразу выглянул во двор и на дорогу с вершины своей башни. Кругом все горело, замок полыхал, как сноп соломы, всюду лежали убитые. — Он вздохнул и сдвинул брови. — И рядом со мной лежали двое, с которыми я нес вахту. А бандиты вели к причалу целую толпу пленников. Среди них были и девушки, но какие именно, я не разглядел.
— Может, тебе удалось рассмотреть, как выглядели бандиты? — с надеждой спросил Гуда.
— Я заметил только, что немногие из них, человек пять или шесть, казались уж больно высокими против остальных. На них были легкие кожаные доспехи и вроде как маски на лицах, а еще они все время щелкали длинными кнутами.
— Бичами, — машинально поправил его Гуда. — Я знаю, кто это. — Он повернулся к Мартину:
— Именно так выглядят подручные дурбинских работорговцев, ваша светлость.
