обернулся и снова взглянул на свой корабль. — Еще неделя, и ее было бы нипочем не отличить от заправского брига флибустьеров. Но время не ждет, да и то сказать, ведь эти мерзавцы видели «Орла» ночью и успели уж позабыть, каков он из себя. Пожалуй, что сойдет и так.
— Я тоже думаю, что все обойдется, — поддержал его Мартин.
— Так когда же мы отплываем? — нетерпеливо спросил Николас.
Амос помотал головой:
— Я знаю, что ты твердо вознамерился плыть вместе с нами, Ники, но заклинаю тебя, одумайся, пока не поздно!
— Это еще почему? — Николас вскинул голову и с вызовом взглянул на адмирала.
Амос протяжно вздохнул.
— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя как родного внука и желаю тебе добра. А потому выслушай меня спокойно, без сердца. — Николас нехотя кивнул. — Меня тревожит, что ты ведешь себя как влюбленный юнец, а вовсе не как принц крови, коему надлежит глядеть на вещи здраво и быть рассудительным. — Николае собрался было возразить ему, но Траск не дал ему заговорить. — Подожди, я еще не закончил. Я ж ведь не слепой! Я видел, как ты переменился в лице, когда в первый раз увидел леди Эбигейл. Останься все как прежде, я от души пожелал бы тебе успеха и присоветовал бы как можно скорее затащить ее в постель. — Щеки Николаса покрыл густой румянец. Амос сдержанно усмехнулся и потрепал его по плечу. — Но теперь слишком многое поставлено на карту, понимаешь?
Принц упрямо помотал головой:
— Нет!
— Давно ли ты гляделся в зеркало, дружок? Ведь ты ж копия своего папаши, да продлят боги дни его высочества Аруты! Он правит Крондором вот уж три десятка лет, и за эти годы любой из тех головорезов с Островов Заката, что напали на Крайди, мог его увидеть и запомнить. И вот ты, его живой портрет, заявишься во Фрипорт под видом пирата…
— Я могу изменить свой облик, — с вызовом ответил на это Николас. — К примеру, отращу бороду. Да мало ли…
— Взгляни-ка лучше сюда, — мягко, но настойчиво прервал его Траск. Принц проследил за взглядом адмирала и понурил голову. Траск смотрел на его сапоги. Левый заметно отличался от правого. — Ведь о твоем увечье, дружок, — добавил адмирал, переходя почти на шепот, — как и о вашем с Арутой сходстве, известно всякому.
— Но я мог бы… — с глазами, полными слез, пробормотал принц и запнулся, не зная, возможно ли скрыть увечье от посторонних взоров.
Рука Мартина легла на его плечо:
— С этим ничего нельзя поделать, Николас. Тебе остается только одно: смириться и не искушать судьбу.
Принц резко отпрянул от него. Неподдельное сочувствие, нотки которого он уловил в голосе дяди, больно кольнуло его самолюбие. Он исподлобья посмотрел сперва на Амоса, потом на Мартина и наконец — на Пага. Взор чародея был красноречивее всяких слов. В душе Николаса затеплилась надежда.
— Неужто вы мне поможете?
— Я мог бы тебя исцелить, но помочь себе сумеешь только ты сам, — с загадочной полуулыбкой отвечал ему Паг.
— Я готов.
— Боюсь, у тебя для этого недостанет смелости, — мягко возразил волшебник.
Николас нахмурился и помотал головой.
— Скажите мне, что я должен сделать, чтоб избавиться от своего увечья! — потребовал он. — И я исполню все в точности, чего бы мне это ни стоило.
— Все, что нам с тобой нужно на первых порах, — это тишина и уединение. — Паг улыбнулся и положил руку на плечо Николаса. Увлекая его за собой прочь от остальных, он замедлил шаги, обернулся и обратился к Мартину:
— Мы будем в замке. Нам потребуется помощь. Скажи Накору и Энтони, чтобы они отправились туда следом за нами. — Мартин кивнул, и Паг с Николасом продолжили свой путь.
Они молча шли через сожженный город. Паг погрузился в размышления, Николас же был слишком взволнован, чтобы говорить. Но у ворот крепости чародей внезапно остановился.
— Давай подождем здесь остальных.
— Да. Как вам угодно, — поспешно ответил Николас.
— Что ты сейчас чувствуешь? — Паг пристально, изучающе взглянул на юношу.
Принц смешался и беспомощно развел руками:
— Не знаю… Сказать по правде, я… Мне страшно.
Паг ободряюще ему улыбнулся:
— Чего же именно ты боишься?
— Я боюсь потерпеть поражение. А еще того больше — навлечь беду на других. Боюсь, что злодеи дознаются, кто мы такие, и умертвят пленников. — Он опустил голову и глухо, с горечью добавил:
— Похоже, я боюсь всего на свете!
— Но что-то ведь страшит тебя более всего остального?
Николас долго ему не отвечал и наконец с усилием произнес:
— Показать себя слабым, трусливым, никчемным человеком.
Лицо Пага просветлело:
— В таком случае ты почти наверняка избавишься от своего недуга.
Вскоре на вершину холма поднялись Энтони и Накор. Придворный чародей поклонился Пагу:
— Герцог Мартин сказал, что вы желали нас видеть.
Паг кивнул:
— Николасу предстоит пройти через серьезное испытание. Мы должны будем ему помочь.
— С превеликой радостью, — улыбнулся Накор, Энтони же озадаченно нахмурился:
— Боюсь, я не понимаю, в чем дело.
Николас с волнением и надеждой взглянул на Пага:
— Мастер взялся избавить меня от увечья.
— Ничего подобного, — запротестовал чародей.
— Но как же так…
Паг жестом велел ему замолчать:
— Подобное не под силу никому, Николас…
— …Кроме тебя самого, — подхватил исалани.
— Мы можем лишь помочь тебе в этом. Если ты будешь нуждаться в помощи.
Николас растерянно заморгал:
— Я решительно ничего не понимаю.
Паг взял его за руку и повлек к руинам замка.
— Пойдем, я все тебе объясню.
Они вошли в обезображенный огнем главный зал и направились к лестнице, что вела в северную башню. Поднявшись по ступеням. Пат кивнул в сторону открытого проема, который зиял на месте сгоревшей двери.
— Прежде это была моя комната. А Кулган, мой добрый учитель, жил наверху.
— А теперь ее занимаю я, — со смущенной улыбкой сказал Энтони. — Вернее, я жил тут прежде, до пожара. Сперва я хотел было поселиться наверху, но тут было гораздо теплее, да и воздух всегда оставался свежим. Весь дым выходил из комнаты по изогнутой трубе над печкой. — Он указал на потеки расплавленного метала под отверстием для трубы в наружной стене.
— В свое время я заказал эту трубу и вытяжной зонт над печью замковому кузнецу, — с грустной улыбкой кивнул Пат. По лицу его скользнула тень. Было очевидно, что он перенесся мыслями в далекое прошлое. Оба чародея и Николас молчали, почтительно ожидая, когда он вновь заговорит с ними. Паг снова обвел глазами комнату, которая много лет назад была его жилищем, и с улыбкой обратился к принцу:
— Я рад, что ты именно здесь подвергнешься назначенному тебе испытанию. — Он кивком пригласил
