еще, еще… Ей нужно было сказать: «Ну что ж, я сдержала обещание, поцеловала как следует», а потом встать и уйти. Но ей не хотелось. Ей нужно было совсем другое…
– Я все еще в носках, – пробормотал Маркус. – Может быть, вы попробуете еще раз? Или давайте я вас поцелую.
– Давайте, – охотно согласилась Мо.
Он сделал то же, что и она, и даже больше. Она чувствовала его руки на своем теле – теплые, ищущие, требовательные. Она тоже стала ласкать его. Халат внезапно распахнулся, обнажив ее груди, и он коснулся ее соска кончиком языка. Когда ее затвердевший розовый бутон оказался у него во рту, она испытала неизъяснимое наслаждение. Никогда раньше она не испытывала ничего подобного! Только что она была в одежде, и вот уже она такая же обнаженная, как и он. Они сорвали друг с друга одежду, охваченные огнем желания. Она не помнила, как оказалась на нем, сжав в руке его восставшую плоть. Ее темные волосы упали на лицо Маркуса, когда она наклонилась, чтобы поцеловать его снова. Он взял ее груди в свои ладони и в исступлении стал ласкать их.
– Попрыгай на мне, – произнес он глухим голосом.
Она исполнила его просьбу… Они вознеслись на пик блаженства одновременно, и когда горячая струя выплеснулась в нее, она закричала от жгучего удовольствия и упала на него.
Они оба долго не шевелились. Потом ей захотелось посмотреть на него, захотелось что-нибудь сказать. Но Мо промолчала. Она ждала его слов, но Маркус лежал тихо, гладя ее плечо. Почему он ничего не говорит? Может быть, он считает это платой за кров и пищу? Будет ли он уважать ее утром? Черт возьми, было уже утро. Что на нее нашло? Как она могла отдаться этому человеку? Она ведь влюблена в Кейта. Была влюблена. В этот момент Мо не могла вспомнить, как Кейт выглядит. Она изменила ему. Но в самом ли деле изменила? «Нет, нет!» – кричала ее душа. Морган чуть не расплакалась. Но она сразу успокоилась, когда Маркус притянул ее к себе.
– Я… я никогда раньше… Я не хочу, чтобы ты думал… Я не из тех, кто прыгает в постель… Это первый раз за два года… я…
– Шш, все хорошо. Было так, как было, – тепло, чудесно и естественно. Ни один из нас не должен давать никаких клятв. Спи, Морган, – прошептал он.
– Ты не уйдешь? – спросила Мо сонным голосом. – Мне бы хотелось проснуться рядом с тобой.
– Не уйду. Я тоже буду спать.
– О'кей.
Это была ложь, хотя и маленькая. Как будто он мог спать! «Эта девушка принадлежит другому, Бишоп, – сказал он себе, – так что не увлекайся». Как ему было с ней хорошо, и как хорошо сейчас! Что он сказал ей? О да: «Было так, как было». «Черт бы тебя подрал, Кейт или как тебя там. Ты не заслуживаешь ее. Пусть твой проклятый член отвалится. Ты не верен этой девушке. Я знаю это так же точно, как то, что солнце встает по утрам. Она это тоже знает, просто не хочет признаться».
Маркус уставился в огонь невидящим взором. Завтра она уедет, и он больше никогда ее не увидит. Он же будет жить дальше со своей операцией, своей работой, своими проблемами. Будет жить вдвоем с Мерфи.
Было четыре часа утра. Маркус позвал собаку и велел ей лечь на его место. Мерфи будет ее согревать, пока он приведет себя в порядок. Он перевернулся, ухватился за спинку кушетки и встал на ноги. Острая боль пронзила его тело, когда он добирался до ванной с помощью двух палок. Это была его ежедневная прогулка, прописанная ему врачами. Он скрипел зубами, и слезы бежали по его щекам. В ванной Маркус сел на специальное сиденье, включил душ. Он долго сидел под душем. Одевался Маркус двадцать минут. Он выходил из ванной, когда услышал гул снегоочистителя. С помощью палок он с трудом добрался до гостиной и упал в кресло. Его губы побелели от напряжения. Понадобилось целых пятнадцать минут, пока боль немного утихла. Он поднял кофейник и поехал на кухню. Решил сварить свежий кофе. Пока кофейник грелся, Маркус выглянул в окно. Мистер Дриззоли с двумя сыновьями расчищали дорожку в его саду, а младший сметал снег с машины. Маркус включил фонарь у главного входа, открыл дверь и позвал мальчика, чтобы расспросить о состоянии дорог и о погоде. Услышав о джипе, мальчик обещал поговорить с отцом. Они поищут машину, и если ее удастся завести, пригонят к коттеджу.
– В гараже пять галлонов бензина, – сказал Маркус.
Достав из-под ручки кресла квадратный белый конверт, он протянул его молодому человеку. На конверте было написано: «Мистеру Дриззоли. Рождественский подарок. Деньги».
– Телефоны подключили, мистер Бишоп.
Сердце Маркуса заколотилось. Он мог бы отключить его. Но если он так поступит, то будет не лучше Кейта. Потом он подумал о родителях Морган, Они, конечно, очень беспокоятся. Поставив две чашки с кофе на поднос, Маркус въехал в гостиную.
– Морган, проснись. Разбуди ее, Мерфи.
Мо выглядела такой хорошенькой – сонная, со взъерошенными волосами. Она потянулась, зевнула и огляделась по сторонам.
– Доброе утро. Скоро рассветет. Сейчас расчищают мою дорогу, и мне сказали, что телефон работает. Ты можешь позвонить родителям. Твоя одежда в сушильном шкафу. Твою машину ищут. Если ее удастся завести, она приедет сюда, если нет, ее отгонят в гараж.
Мо встала и накинула халат. Он очень хочет, чтобы она быстрее уехала. Ну что ж, а чего она ожидала? Однодневный постой обычно так и заканчивается. Почему она рассчитывала на что-то другое?
– Если не возражаете, я приму душ и оденусь. Можно позвонить из спальни?
– Конечно.
Маркус надеялся, что Мо позвонит из гостиной, и он услышит разговор. Она пошла к сушилке с чашкой в руке. Маркус смотрел, как она жонглировала чашкой и одеждой. Мерфи завыл. Хозяин почувствовал, как волосы у него на голове встали дыбом: Мерфи не выл так со дня похорон Марси. Он понимал, что Морган уезжает. Ему захотелось завыть самому.
За окном люди чистили снег. Прошло тридцать минут, затем – тридцать пять, сорок. Мерфи бешено залаял, когда Дриззоли подошел, по его мнению, слишком близко к дому.
