- Но его мозг?
- Пока что эта опухоль почти не развивается. Мы сможем объяснить его существование?
- Значит, он не давал согласия на это?
- Нет, но мы всегда используем послеоперационные фрагменты,
- Дорн, вы заурядный мерзавец, - сказал Мольнар. - Какая это палата?
- Седьмая.
- Ключи, пожалуйста. Ключи Эгберга. - Они у Джозефа.
- Принесите их.
- Но...
- Я приказываю. Здесь я распоряжаюсь.
Через минуту Дорн вернулся с ключами. Мольнар взял их.
- Вы останетесь здесь, - сказал он.
Мольнар прошел по коридору и открыл дверь седьмой палаты. Он вошел и заметил, что глаза мозга его не видят. Внимательно следя за тем, чтобы не попасть в поле зрения глаз, Мольнар подошел к насосу, нагнетающему в сосуд жидкость, и отключил его. 'Это будет самым лучшим выходом, - подумал он. Он умрет от гипоксемии [Гипоксемия - недостаточное содержание кислорода в крови.], даже не осознавая этого. Ведь в мозге нет систем, контролирующих содержание кислорода. Он просто уснет и уже не проснется'. Если бы Мольнар убрал жидкость из сосуда, мозг умер бы раньше, но при этом он знал бы, что умирает.
Мольнар еще с минуту смотрел на запись активноcти мозга на экране осциллоскопа, а потом вышел.
Он закрыл дверь и только теперь заметил Дорна.
- Отдайте мне свои ключи, - сказал Мольнар.
- Нет... у меня их нет.
- Ну что ж... Оставьте их у портье. С сегодняшнего дня вы больше не работаете в институте.
Мольнар не слушал. Он по лестнице спустился в подземелье. Его слегка пошатывало, и ему время от времени приходилось опираться о стену. 'Отсутствие скоординированности, как это назвал Дорн, - подумал он, - но мне сейчас необходимо владеть своим телом по крайней мере еще несколько минут'. Мольнар добрался до двери камеры питания. Замок был сложный, а пальцы его не отличались ловкостью. Наконец ему все же удалось войти внутрь. Свет включился автоматически, и он увидел толстые медные провода, предохранители м вывески со скрещенными костями. Это была главная установка. Мольнар поискал аварийную. Сначала он включил аккумуляторы и отсоединил провода у этой установки.
- Что вы делаете?
Это был Дорн,
- Выйдите отсюда! - сказал Мольнар.
- Но так нельзя, все эксперименты... все остановится... Препараты погибнут...
Мольнар протянул руку к главным предохранителям.
- Нет! - закричал Дорн и бросился на него.
Мольнар оттолкнул его со всей силы. Рука у Эгберга была крепкой. Дорн ударился головой о распределительный щит и упал. Он неподвижно лежал на каменном полу. Теперь Мольнар вырвал предохранители. Свет потух. Он швырнул предохранители на ящик с аккумуляторами и вышел на лестницу. Где-то наверху выла сирена.
'Препараты погибнут', - вспомнил он. Потом подумал о том, что мозг Эгберга бодрствовал три месяца, беспрестанно бодрствовал, представил себе стеклянные стенки сосуда и глаза, лишенные мышц, чтобы изменить свое положение; ожидание, в котором есть только сознание, что ничего, кроме ожидания, произойти не может.
Он дошел до ворот.
.-Вы уходите, доктор? - спросил привратник.
- Да.
-Мне идти с вами?
Мольнар внимательно посмотрел на него.
- Что значит 'идти со мной'?
- Вы спасли мне жизнь, доктор. И теперь вы покидаете нас, когда началась паника и включилась сирена. Вы уходите надолго?
- Да, но ты останься... Санчо.
- Меня зовут Томб.
- Меня тоже на самом деле зовут Мольнаром.
Он кивнул привратнику, миновал ворота и стал по тропинке спускаться к дороге.
