вероятность того, что он появиться здесь именно сегодня, невероятно мала. Ему просто уже не к чему появляться в аэропорту Внуково. - Николай Федорович, но ведь может случиться такое, что Аркадий просто опоздал на этот рейс. В таком случае он обязательно приедет сюда, чтобы взять новый билет и вылететь в Израиль, но только несколькими днями позже. Честно говоря, полковник Мошкин был ошарашен только что состоявшейся неудачей с поимкой Аркадия Козакова и изо всех сил старался вернуть в норму пошатнувшееся душевное равновесие. - Алексей Иванович, я попрошу вас на несколько минут оставить меня наедине с моими мыслями, а вы пока понаблюдайте за людьми у касс. Вдруг ваше предчувствие о появлении Аркадия окажется провидческим. - Хорошо,- сразу согласился капитан Скребнев, поняв, что полковнику хочется обдумать все случившееся и проанализировать сложившуюся обстановку. Не сказав больше ни слова, он направился к билетным кассам, втайне надеясь лично встретить и задержать такого страшного преступника. Николай Федорович, избавившись от коллеги, устало откинулся на диванчике и закрыл глаза. Первое время он старался ни о чем не думать, но постепенно его мысли вернулись к непростой ситуации с поимкой Аркадия. Сколь долго продолжалось это пребывание наедине с самим собой, он не знает. Скребнев, так и не увидев никого подозрительного у билетных касс, дважды возвращался в зал ожидания, но, увидев, что полковник все так же сидит на диванчике и даже за эти два часа не изменил позы, не посмел беспокоить его. Только в три часа он подошел к Николаю Федоровичу и, не сказав ни слова, присел рядом с ним. Внутренним чутьем Мошкин понял, что вернулся Скребнев, и открыл сомкнутые глаза. За эти часы раздумий он уверился в мысли, что Аркадий Козаков совсем не случайно не появился в аэропорту. Не тот он человек, чтобы с ним происходило что-то случайно. Случайности преступник избегал, а если от них невозможно было уклониться, он устранял их любым способом, не останавливаясь ни перед какими жертвами. Напротив сидящего Николая Федоровича во всю стену располагалось расписание полетов самолетов на международных линиях по самым разным направлениям. Когда он пробегал глазами по череде строк, его взгляд непроизвольно остановился на авиарейсе восемьдесят девять: Москва Тель-Авив. Николай Федорович увидел, что этот рейс подразделяется на две строки. Одна отличалась от другой ничего не говорящими Мошкину цифрами и буквами. - Алексей Иванович, а чем отличается один рейс в Тель-Авив от другого? Он тоже имеет такой же номер, но обозначен в расписании строкой ниже? Капитан посмотрел на названный Николаем Федоровичем авиарейс и растерянно произнес: -А черт его знает. Не так часто нам приходится летать за рубеж, да и вообще самолетами, чтобы безошибочно разбираться в этих аэрофлотовских штучках. Но Мошкина столь смутный ответ помощника не устраивал, он только подогрел его интерес. Не говоря больше ни слова капитану Скребневу, он встал с диванчика и направился в кассовый зал. Найдя окошечко справочной службы, он задал сидевшей за стеклянной перегородкой женщине в форме аэрофлота тот же вопрос, который только что задавал капитану. - Все объясняется довольно просто. Первую и третью неделю каждого месяца авиарейс на ТельАвив проходит с посадкой в Тбилиси, а вторую и четвертую неделю с посадкой в Симферополе. Ответ работницы аэрофлота пронзил его уже успокоившееся сердце, словно удар молнии: - Вы хотите сказать, что сегодняшний самолет в Тель-Авив сделает промежуточную посадку в Крыму, в Симферополе? - Совершенно верно,- невозмутительно ответила она, - Сколь долго длится полет до Симферополя? - Один час двадцать минут, - А продолжительность стоянки самолета на земле? - Не более двадцати минут,- все так же уверенно ответила она, глядя на Мошкина слегка удивленными глазами. Николай Федорович посмотрел на часы и понял, что восемьдесят девятый сейчас где-то на подлете к старой столице Израиля. Капитан Скребнев стоял чуть поодаль и с интересом наблюдал за переговорами своего начальника. Мошкин поблагодарил женщину за исчерпывающие ответы и, повернувшись к своему помощнику, сказал; - А ну-ка пошли со мной. Алексею Ивановичу ничего не оставалось, как подчиниться своему шефу. Мошкин тем временем направлялся в транспортное отделение милиции при аэропорту. Там их встречал уже хорошо знакомый им майор. Увидев входящих офицеров, с которыми он попрощался всего несколько часов назад, он от удивления развел руками. - Что случилось, Николай Федорович? Почему я вновь вижу вас здесь? Мошкин, не отвечая на вопрос дежурного офицера, устало опустился на один из свободных стульев. - Что случилось, товарищ полковник?- уже с тревогой в голосе вновь спросил майор. - Товарищ Сергеев, а вы знаете, что одиннадцатичасовой рейс самолета в Израиль совершается с промежуточной посадкой в Симферополе? - Нет, не знал, а что такое? - Как что? Аркадий Козаков, имея билет и все документы на руках, мог сесть в самолет в Симферополе? - Конечно мог, с таким же успехом, что и в Москве. А вы что, думаете, он так и поступил. Николай Федорович в связи с этим вдруг вспомнил терзавший его еще вчера вопрос, а почему Аркадий вывез труп Найденова на его машине по трассе на юг. Теперь этот страшный и непонятный поступок убийцы находил логически верное объяснение. - Я почти уверен в том, что Аркадий Козаков сел в самолет в Симферополе, в то время, когда мы безуспешно караулили его здесь, в Москве. Товарищ Сергеев, а нельзя сделать запрос в Симферополь и уточнить, не садился ли в самолет пассажир, купивший билет в Москве? - Я сейчас постараюсь это сделать, товарищ полковник,- пообещал майор и сорвался с места, словно его подхлестнули плеткой,- так стремительно он вышел из комнаты. Мошкин расстегнул ворот рубашки на одну пуговицу и, чтобы успокоиться, закурил. Майор вернулся в кабинет через двадцать минут с понурым видом. - Ну, что тебе удалось узнать?- опередил его вопросом Николай Федорович. - Козаков Аркадий Михайлович взошел на борт восемьдесят девятого в Симферопольском аэропорту и сейчас находится за пределами нашей страны,- печально сообщил Сергеев, не поднимая глаз на внимательно слушающих офицеров. От осознания свершившегося факта никто из них не мог произнести ни слова. ПОСЛЕСЛОВИЕ На этой невеселой ноте и закончил свое повествованию полковник Мошкин. Сергея Сергеевича очень взволновала довольно необычная судьба Ирины Владимировны Ляховой и Аркадия Козакова, но он не стал тотчас расспрашивать об этом Николая Федоровича. Совершенно расстроенный воспоминаниями, следователь Мошкин закурил сигарету и вышел через открытую дверь на балкон. По всему чувствовалось, что ему еще трудно и больно смириться с тем, что в силу сложившихся обстоятельств от справедливого возмездия ушел такой жестокий к безжалостный преступник. Дьячков отпил добрую половину вина, которое находилось в его бокале и, взяв сигарету, последовал за своим коллегой по работе и отдыху. Уже на свежем воздуха он, движимый неуемным любопытством, все-таки задал интересующий его вопрос: - Николай Федорович, я боюсь быть назойливым, но мне очень хочется узнать, что случилось с Аркадием Козаковым после всего уже рассказанного вами? Эти воспоминания навеяли на меня несколько меланхоличное настроение из-за тогдашней нашей неудачи. Аркадий, как я уже и говорил тебе, очень хитроумно обвел нас вокруг пальца и беспрепятственно выехал, вернее вылетел в Израиль. Мы со Скребневым вернулись в Воронеж. Самое неприятное из всей этой истории для меня было докладывать начальству о промахе, допущенном при поимке Аркадия Козакова. Дело по поводу убийства трех человек и исчезновения четвертого получило очень большой общественный резонанс, а вина, в основном, была благополучно свалена на меня как на следователя, который чуть ли не сознательно упустившего убийцу. Скажу тебе откровенно, мне пришлось пережить много неприятных минут из-за этого и было это совсем непросто, можешь мне поверить. - Я все понимаю, Николай Федорович,- с состраданием в голосе произнес Дьячков. - После этого я еще два месяца находился в Терновском районе, проводя следствие и оформляя соответствующие дела, возбужденные по факту убийства граждан. Не буду говорить о трудностях, но замечу только одно - расследование было проведено очень тщательно. Доверительные беседы были проведены практически со всеми жителями небольшого поселка. Многое вскрылось в ходе расследования. Например, удалось найти человека, который украл нож из гаража Алехина Александра. - Кто же его прибрал к рукам?- не удержался от вопроса Сергей Сергеевич. - Ничего удивительного, но это сделал шофер Михаила Моисеевича, некий Федор Никитин. Директор увидел нож у него и, естественно, попросил отдать его ему. Тот не в силах отказать своему шефу вынужден был выполнить его просьбу. Никитин во всем признался и дал письменные показания. Под давлением неопровержимых улик дала интересные для следствия показания и вдова убитого директора. Но сделала, это Рива Самуиловна только тогда, когда убедилась в том, что ее чадо благополучно добралось до Израиля. Оказалось, что она знала, вернее предполагала, что убийцей Михаила Моисеевича является ее сын. И тут в порыве откровения Рива Самуиловна рассказала, что они с мужем были чужими людьми, по крайней мере последние семь-восемь лет. Она утверждала, что Михаил Моисеевич последние годы сожительствовал с Денисовой Эльвирой Васильевной и практически не скрывал это от нее. Завуч была ему предана даже больше законной жены. Рива Самуиловна поведала мне и совсем невероятные факты. Михаил Моисеевич мог придти к ней домой, и муж на время визита директора оставлял их наедине. Так что Михаил Моисеевич мог справлять свои половые потребности цинично игнорируя мужа Эльвиры Васильевны. - Да он что, импотент или гомик?! - не удержался от восклицания Сергей Сергеевич. - История умалчивает это, да я и не
Вы читаете Мотивы убийства неизвестны
