Целую - мама'.
* * *
30 августа, суббота
112 фунтов (надеюсь); порций алкоголя - 6 (ура!); сигарет - 0; калорий 8755 (ура!); кол-во проверок сумки с целью убедиться, что в ней нет наркотиков, - 24.
6.00. В самолёте. Лечу домой! Свободная, худая, чистая, с блестящими волосами! В собственной чистой одежде! Ура! У меня есть газеты, и 'Мари Клер', и 'Хелло!'. Всё чудесно!
6.30. Необъяснимо тяжело на душе. Дезориентирована: меня впихнули в самолёт, здесь темно, все спят. Должна бы радоваться, но мне что-то не по себе. Вчера вечером пришли охранники и вызвали меня. Отвели в комнату, вернули одежду. Явился за мной другой сотрудник посольства, по имени Брайан, в какой-то нейлоновой рубашке с короткими рукавами и очках в металлической оправе. Сообщил, что в Дубай проводилось 'расследование', оказано давление из высших кругов министерства иностранных дел и надо немедленно вывезти меня из страны, пока не сменился климат.
В посольстве всё происходило странно. Тот же Брайан - больше я ни с кем не общалась - провёл меня в очень простую, старомодную ванную, где кучкой лежали мои вещи, и попросил принять душ и переодеться, но как можно быстрее.
Поразилась, увидев собственную худобу; фена не было, волосы так и остались в беспорядке. Конечно, это неважно, но здорово бы хорошо выглядеть по прибытии. Только начала краситься, как Брайан постучал в дверь - пора ехать.
Помню как в тумане: бежим в парном ночном воздухе к машине; мчимся по улицам, мимо коз и целых семей на одном велосипеде; отовсюду несутся автомобильные гудки.
Чистота аэропорта показалась ошеломительной. Меня вели не через обычный проход, а по какому-то специальному посольскому маршруту; ставили штампы и пропускали беспрекословно. Наконец мы добрались до цели, - кругом пусто, самолёт готов к отлёту, нас ждёт один-единственный парень, в жёлтой люминесцентной куртке.
- Спасибо, - обернулась я к Брайану. - И поблагодарите от меня Чарли.
- Хорошо, - отозвался он с неопределённой улыбкой. - Или уж тогда его папу.
Отдал мне мой паспорт и пожал руку с таким уважением, к какому я раньше не привыкла, даже до заключения.
- Вы очень хорошо держались, прекрасно, мисс Джонс.
10.00. Немного поспала. Очень волнуюсь по поводу возвращения. У меня и правда произошло духовное прозрение. Теперь всё сложится по-другому.
Новые планы на жизнь в свете обретённого духовного прозрения
1. Нe начинать снова курить или пить, - одиннадцать дней не пила и выкурила всего две сигареты (не хочется вспоминать, что мне пришлось совершить, чтобы их достать). Хотя сейчас неплохо бы выпить маленькую бутылочку вина - отпраздновать ведь надо.
2. Полагаться не на мужчин, а только на себя. (Если только Марк Дарси не захочет снова встречаться со мной. О боже, надеюсь: понимает, что всё ещё люблю его, - именно он выручил меня; он там, в аэропорту).
3. Не беспокоиться из-за глупостей, напр, веса, беспорядка на голове и кого Джуд пригласила на свадьбу.
4. Не отказываться от советов из психологических книг, стихов и т.д., но свести их к ключевым тезисам, напр, оптимизм, спокойствие, прощение (хотя, наверно, не Проклятого Джеда, как он отныне именуется).
5. Быть осторожнее с мужчинами, поскольку они откровенно (если пример Проклятого Джеда, не говоря уже о Даниеле, хоть о чём-то говорит) опасны.
6. Не кушать дерьмо от людей, напр. от Ричарда Финча, а уверенно искать опору внутри себя.
7. Быть духовнее и придерживаться духовных принципов.
Отлично, теперь могу полистать 'Хелло!' и газеты.
11.00. Ммм, фантастические развороты пополневшей Дианы и волосатого Доди. Хотя... хмм, именно когда я худая, она склоняет к полноте. Прекрасно, рада, что она счастлива, но как-то не уверена, что он тот, кто ей нужен. Надеюсь, она с ним встречается не просто потому, что он не Запудриватель Мозгов. Хотя, если и так, я её понимаю.
11.15. Обо мне в газетах вроде ничего нет, - правда, Чарли сказал, что всё шито-крыто и окутано правительственной тайной, чтобы не испортить отношений с тайцами, импорта арахисового соуса и т.д.
11.30. Коричневый - чёрный цвет сезона! Только что просмотрела 'Мари Клер'.
11.35. Вообще-то, коричневый должен быть серым цветом сезона; ведь серый чёрный прошлого сезона, вот.
11.40. Хотя это оч. крупное несчастье, поскольку кол-во коричневых вещей в шкафу - 0; правда, деньги, не исключено, появятся примерно так же, как неожиданное освобождение.
11.45. Ммм, после такого долгого воздержания вино великолепно, - истинно ударяет в голову.
12.30. Ик... жадно проглотила газеты, теперь подташнивает. Уже забыла чувство подавленности и стыда, похожее на похмелье, которое наступает потом, как будто разумный мир превращается в одну и ту же бесконечно повторяющуюся сказку, где люди сначала описаны хорошими, а потом оказываются злыми и подлыми.
В тот момент мне особенно понравилась история про развратного священника Запудривателя Мозгов. Всегда так приятно, когда другие поступают скверно. Однако мне кажется, что основавшие Общество защиты жертв развратных священников (а то 'женщинам, которые вступили в сексуальные отношения со священником, часто не к кому обратиться') ведут себя довольно лицемерно. Как насчёт всех других - им тоже не к кому обратиться. Обязательно должны быть и общества защиты женщин, ставших жертвами развратных министров - тори; членов британских национальных спортивных команд, которые спали с членами королевской семьи; представителей Римской католической церкви, которые спали со знаменитостями или с членами королевской семьи; знаменитостей, которые спали с представителями народа, признавшимися во всём членам Римской католической церкви, они же в свою очередь продали эту историю в воскресные газеты.
Что если мне продать свою историю в воскресные газеты, вот и появятся деньги? Нет, это неправильно, - вот видите, высокая духовность уже заражена газетным менталитетом.
Хотя, может быть, напишу книгу. Вернусь в Англию героем, как Джон Маккарти, и напишу книгу под названием 'Чужая страна, покрытая тучами' (или ещё каким-нибудь метеорологическим явлением). Меня встречают как героя Марк, Джуд, Шеззер, Том, и родители, и толпы нетерпеливых фотографов, а Ричард Финч на коленях умоляет об эксклюзивном интервью... Нечего так напиваться, а то и вовсе свихнёшься. Или меня встретят полицейские, люди из посольства либо ещё кто-то такой, отвезут на секретную базу и устроят брифинг. А теперь - немного поспать.
21.00. (английское время). Когда садились в Хитроу, я пыталась справиться с постперелётным похмельем, очищала одежду от крошек хлеба и пятен розовой зубной пасты (мошенница стюардесса называла её десертом) и репетировала речь, готовясь выступить перед ожидающей толпой прессы: 'Это был кошмар - кошмар наяву, гром среди ясного неба. Я не испытываю ненависти (горечи?); если благодаря происшедшему со мной люди предупреждены, - когда твоя подруга спит с незнакомым мужчиной, это опасно, - моё заключение не бессмысленно (не прошло зря?)'.
Не думаю, конечно, что и в самом деле меня ждёт толпа прессы: без инцидентов прошла таможенный досмотр, в волнении огляделась в поисках знакомых лиц - и тут на меня нахлынула как раз толпа прессы: масса фотографов и журналистов со вспышками.
Все мысли моментально выскочили из головы, и я никак не могла придумать, что сказать или сделать, кроме попугайского 'без комментариев', - как будто я министр правительства, которого застали с проституткой. Шла вперёд, толкая тележку, и чувствовала - вот-вот подкосятся колени. Потом кто-то вдруг выхватил у меня тележку и обнял со словами:
- Всё в порядке, Бридж, мы с тобой! Мы тебя вытащили, всё в порядке!
Это были Джуд и Шеззер.
* * *
31 августа, воскресенье
114 фунтов (йес-с-с, йес-с-с, триумфальная кульминация 18-летней диеты, хотя, наверно, неоправданно
