творчества писателя: Басня, гротеск, анекдот. И - философия. Травести: Даже в предельной точке фарса Пелевин нигде не переигрывает (что, казалось бы, неизбежно в такого направления пьесе), но выявляет свою высшую природу, отчего его довольно простоватая манера приводит всех в изумление. Остается только удивляться, как органично воспринял писатель вкусы балагана и анекдотического всеотрицания, столь чуждые уходящей эпохе - эпохе, характеризуемой какими угодно терминами, но уж никак не легкостью и не весельем. К навязшим уже в зубах жалости и ужасу пелевинская манера, не задумываясь, добавляет смех - чем и дополняет до гармонии известную пушкинскую формулу струн народного воображения.
И если сравнение столь разных - абсолютно во всех, казалось бы, отношениях - авторов, как Пушкин и Пелевин, все еще вызывает недоумение, возможно вас, уважаемый читатель, немного смягчит следующее:
'Мне снилося, что лестница крутая
Меня вела на башню; с высоты
Мне виделась Москва, что муравейник;
Внизу народ на площади кипел
И на меня указывал со смехом,
И стыдно мне и страшно становилось:'
В этом 'совпадении' мало удивительного: Пушкин ведь и в самом деле 'наше всё', и куда ни кинь - от тут как тут. И все же совсем не обратить внимание трудно - очень уж хорошо Поэт задал тему для Сатирика.. ичего не скажешь - ай да Пушкин:И смех - но и жалость, и ужас. И муравейник: аше всё.
Вот и критика, и ярлыки, доставшиеся на долю Поэта так и кочуют от одного его ученика и продолжателя к другому: все эти 'не то, не так, не такой'. у, разве что терминов новых поднапридумали. Модерн, постмодрен: (а подходе уже и что-нибудь позаковыристее, турбопостмодерн, что ли? Или мета?..) А суть-то всюду едва ли не одна-единственная: не так! е туда! еправильно! И вообще - мало, мол, зовет и ведет. е помогает ни строить, ни жить. Слишком его искусство чистое. Искусство ведь по-прежнему стоит в подозрительно отвлеченном по отношению к жизни отношении. А тут еще эти добавки: то чистое, то - вдруг - постмодернистское. Да искусство ли это? Бывает ли оно отвлеченным, оторванным? Свободным? икогда. е одно так другое его связывает. А устремления художника - это, извините, дело другое. Хотеть, как говорится, полезно. Взять того же Пелевина. Совок высмеивал? Идеи индивидуализма нес? Социум отвергал? А о любви - притом еще о самой высшей - кто?.. Где же - отвлеченное?!?
Не ответит автор. Разве что сошлется на великое - непререкаемое:
'Поет он для забавы,
Без дальних умыслов, не ведает ни славы.
и страха, ни надежд:'
А что? Это ж не Пелевин сказал. Так что с него и взятки гладки - вон кто эту свободу творчества декларировал. А мы так, сами по себе: Можете нас не то что постмродернистами называть - а хоть вообще фантастами. Или там турбочего-то. Еще и проще будет развернуться - какой спрос с несерьезного жанра. Рукописи-то покупаете? у и славно, а вдохновение мы себе оставим. Будду делать все что захочу. - Какие такие цели? - А вот воспитание юношества - не изволите ли? - Так это вам, сударь, не сюда, это вам в другую дверь - там сидят большие и умные, от серьезной литературы. А наша работа, как и указано свыше, 'не должна иметь никакой цели, кроме себя самой'. И зависеть - от царя ли, от народа ли - нам без разницы. Да, этажом выше, правильно. И вам того же, до свидания. Дверь только не забудьте поплотнее прикрыть - дует:
Ну, а раз данное искусство бесцельно, то оно и лезет во все дырки, встречающиеся по пути, и не гнушается задаваться вопросами, к нему не относящимися, но почему-либо остановившими автора. Тот достаточно свободен, чтобы позволить себе писать о чем вздумается- от самого обыденного до наивысшего. Местность пресеченная, тропинка - с зигзагами. Правила относительно цели и направления движения - не установлены. Всякий раз как только принимаешь очередной участок за окончательное направление, называешь каким-нибудь термином, азимут определяешь - начинает казаться, будто искусство это и в самом деле служит, ведет и - даже! - просвещает. Оно все это и делает - до первого пригорка, поворачивает и - доставай компас снова. Если охота. И хорошо еще, если компас поможет - есть ведь и третье измерение - какой там к черту азимут...
Мы же вот так - с картой - и не пробовали. Мы ведь что, мы просто полетать вышли. А просто летать с Затворником - можно.
* * *
Не надо быть очень уж проницательным, чтобы предугадать реакцию многих на сопоставление Пелевина с Пушкиным. Испытывая насущную потребность эту реакцию чуть пригасить как бы еще на подходе, решаюсь на малодушное действие - вновь скрыться за спинами авторитета. Точнее - двух: снова Вайля и Гениса.
Привожу здесь - почти без комментариев, настолько всё ясно - несколько выдержек из 'Родной речи' - в надежде на достаточную крепость этих трех спин - Синявского, Вайля и Гениса. Даже в глазах уважаемых литературных критиков:
'Начинается эта книга со свободы. Это ключевое понятие для Пушкина Двадцать лет он исследует разные виды свободы, с приключениями которой связаны все его страницы:
Как только автор становится автором, он входит в секту, поклоняющуюся Вольности. Пушкин темпераментно воспринял господствовавшие там правила: порядочного человека выделяет не чин, а опала:
:штампы были всего лишь условием игры. икого же не удивляет, что в опере не говорят, а поют: С готовыми формулами он обращался, как иконописец с традиционными деталями канона:
Обычные предметы остраняются и оживают - как отрезанная рука в голливудском триллере: За всем этим проступает странная картина мира, тотально одушевленного и разъятого на части:
Пушкин жаждал свободы, но не по Рылееву. Главным предметом его забот становится его гений: Превзойдя вольность, страсть, поэзию, царя, родину, историю, поэт нашел, наконец, достойное вместилище своему гению природу, мир, космос: И любая часть этой вселенной равноправна и вечна, нет у нее ни пространства, ни времени - она везде и всегда:
айдя свою дорогу, Пушкин указал путь для избранных. От мятежного вольнолюбия до последнего примирения, от веселой борьбы к мудрому покою:
А теперь давайте попробуем честно - положа, так сказать, руку на Книгу. Представьте, что читаете вы всё это впервые, и - что слова 'поэт' и 'Пушкин' заменены на 'Пелевин'. Многое ли вызовет хоть тень недоумения?.. Стоп-стоп! Это ведь всё Вайль и Генис. И - еще Синявский:
Да и что странного, живя в России, быть хоть в чем-то, хоть немного за Пушкиным. Само по себе это не задает масштаб художника, просто - многое в нем может объяснить. Земля-то всё та же. А уж художники - тем более.
Во всяком случае, об одном из подобных состояний говорит Бродский в том же 'У памятника Пушкину:': тот, чей давясь, проговорил 'Прощай, свободная стихия' рот, чтоб раствориться навсегда в тюрьме широт,
где нет ворот.
ет в нашем грустном языке строки Отчаянней и больше вопреки Себе написанной, и после от руки Сто лет копируемой:'
----------------------------------
----------------------
Публиковалось в журнале 'Знамя' 10/98
2. HORROR VACULI
О маленьких хитростях дурацкого дела
Перед вами транслит (расшифровка) виртуальной внесетевой конференции типа 'круглый стол' (или, если угодно - спиритический сеанс). Тема конференции - литературное творчество. В частности - творчество Виктора Пелевина. Участниками ее стали- правда, без всякого их ведома - поэты, прозаики и критики. А также ваш покорный слуга - в роли ведущего.
Организовать расшифровку таким образом, чтобы высказывания шли в хронологическом порядке (исторически), - к сожалению не удалось. Поэтому реплики сгруппированы - приблизительно - по смысловому признаку.
* * *
Ведущий Круглый стол приветствует всех участников. Прошу высказываться. Есть предложение первое слово предоставить даме.
Наталья Иванова Пелевин, конечно, один из наиболее продвинутых литераторов нового поколения, - и 'Литературная газета', опубликовавшая его 'встречу с читателями по Интернету', сделала верный выбор.
Ведущий А 'Литературка' и вообще непроста. Вон как профессионально, в лучших классических традициях она подставила Слаповского - никакие самые ядовитые статьи - путь хоть емзера, хоть даже Топорова - не могли бы так беспощадно высмеять саратовского прозаика , как эта его (по собственной же инициативе предложенная газете!) статья о Пелевине, какового он, кстати, полагает коллегой и ставит с собой одну доску! Один эпиграф чего стоит: Да и вся-то статья, при столь обширной занимаемой площади, по сути
