профессор поднялся.
Но гость не обратил на это внимания.
- Компания весьма сожалеет, - сказал он, - что руководимый вами Институт мозга закрывается. Для нас это тоже неожиданный удар, как и для вас. Сочувствую вам - наверное, трудно расставаться со стенами, в которых провел пятнадцать лет. Но для лауреата премии 'Золотого века' двери наших лабораторий всегда распахнуты.
Профессор почувствовал, что ему душно. Он давно понял, что гость знает больше, чем говорит. И вот доказательство - второй неожиданный и очень чувствительный удар.
Соглашаться или не соглашаться? Неужели придется принять эту проклятую премию?
- Поверьте, господин профессор, для меня самого это крупная неприятность, - сочувственно произнес гость. - Кто бы мог подумать, что 'Северное объединение' - это оно, если не ошибаюсь, финансировало ваш институт? - вдруг прекратит платежи. Я теряю десять тысяч долларов. Потери крупных держателей акций будут гораздо ощутимее.
Я разорен, подумал Свенсон. Если это правда, то у меня нет ни кроны. Все разыграно, как по нотам. От Ринга они избавились, я у них в лапах. Интересно, что предлагали моему шефу? Впрочем, ему вряд ли предлагали это была бы напрасная потеря времени. Значит, мне еще повезло.
Гость правильно понял молчание профессора и наконец встал.
- Господин профессор, - сказал он. - Официальное объявление о премии будет опубликовано послезавтра. Завтрашнюю пресс-конференцию придется проводить, очевидно, вам. Я хотел бы навестить вас утром, чтобы обсудить некоторые детали.
И гость откланялся.
Пресс-конференция открылась ровно в двенадцать. Зал глухо гудел. Неожиданная гибель профессора Ринга сама по себе была событием. Выступления Свенсона ждали нетерпеливо.
- Дамы и господа! - начал он. - Трагическая гибель моего шефа... Заявление, которое он сделал позавчера... человек безукоризненной честности... Никто из вас, я уверен, не допускал мысли о какой-либо мистификации. Поэтому сообщение о якобы найденном в мозгу неизвестного пилота таинственном приборе пробудило законное любопытство. Увы! Профессор Ринг ввел вас в заблуждение! (Дружный вопль присутствующих). Профессор Ринг не щадил себя на работе... Крайнее переутомление, истощение нервной системы... Тяжело больной профессор принял за прибор обыкновенную пистолетную пулю! (Шум и крики в зале). - Оратор поднял над головой маленький металлический конус.
- Господа! - продолжал Свенсон, когда шум утих. - Профессор Ринг безукоризненно водил машину. В молодости он был гонщиком-профессионалом и трижды завоевывал победу в крупнейших состязаниях, в том числе Гонках столетия! Лишь допустив, что профессор Ринг был тяжело болен, мы поймем, что было причиной аварии и невольной дезинформации... Профессор Ринг интересовался деятельностью компании 'Золотой век'. Недавно он долго беседовал с представителем компании и чрезвычайно лестно отозвался о ней. Мы можем допустить, что мысли профессора были всецело заняты этой беседой, поразившей его воображение. Мне представляется вполне логичным, что эта пуля, пущенная себе в голову русским космонавтом при аварии ракеты, могла трансформироваться в больном мозгу профессора в тот 'датчик счастья', о котором он много слышал и думал.
Сообщение о пресс-конференции в газетах было короткое, а официальное опровержение русских о национальной принадлежности космонавта не было напечатано вовсе. О таинственном 'камикадзе' забыли.
О нем забыли все, кроме Джека.
Незадолго до находки в океане он вспомнил, что давно не заглядывал к Майклу Динкеру. Майкл был тоже клиент компании, известный всему миру как номер третий. Джек позвонил, но ему ответили, что тот вместе с семьей отправился в кругосветное путешествие не яхте и вернется не скоро.
Джек удивился, что Майкл уехал в разгар работы - он не так давно жаловался на неудачи своих исследований и делился новыми планами. Оба они работали в смежных областях. Майкл даже мрачновато пошутил однажды, что если сложить вместе полученные ими результаты, то может получиться скелетная схема гиперонной бомбы. Мысль об этом приходила снова и снова.
Решив разведать хоть что-нибудь о Майкле у прислуги, Джек поехал на загородную виллу Линкеров. За два часа он добрался до побережья и остановил машину у ворот виллы. Его удивила веселая музыка за забором. Он нажал звонок, ворота распахнулись.
- Хозяин просит извинить его, - раздался голос секретаря-автомата. Сейчас он выйдет к вам.
'Какой еще хозяин, - подумал Джек, - он же в плавании', - и увидел незнакомого мужчину.
- Я приехал узнать о Майкле Динкере, - сказал Джек.
- К сожалению, я ничего не знаю о прежнем владельце. Я даже не встречался с ним.
- Как, он продал вам виллу? - удивился Джек.
- Нет, я приобрел ее у компании 'Золотой век'.
Джек вернулся ни с чем. Затем новая серия опытов захватила его с головой, и он забыл о Динкере. Забыл до того дня, когда на глаза ему попалась шведская газета с фотографией таинственного космонавта. Фото было неважное, крупная сетка растра искажала детали, но Джек мог бы поклясться, что перед ним в космическом скафандре Майкл Динкер...
С этого дня Джека начали преследовать неудачи. Он пытался бешеной работой заглушить сомнения. Но работа не клеилась. Опыты не подтверждали виртуозных расчетов.
А компания 'Золотой век' процветала. Новые счастливцы получали голубые билеты с золотой короной. Газетчики, когда-то неделями караулившие Джека, теперь охотились за новичками. Впрочем, ему было не до газет. Работа шла в бешеном темпе. И когда сынишка заболел, Джек не смог вырваться из лаборатории, где в сотый, тысячный раз пытался осуществить неуловимый кси-омега-распад...
С тех пор прошло два года. Два года изматывающей работы, два года разочарований и неудач. После смерти сына Энн возненавидела бомбу, отнимавшую у нее и мужа, - то, что Джек работал над гиперонной бомбой, давно не было для нее секретом.
Вскоре после похорон маленького Джона Джек заметил, что красное число на счетчике сильно уменьшилось. Это встревожило то, и он с удвоенной энергией принялся за работу. В свободные часы на помощь приходило виски... Энн пыталась бороться. Повинуясь вспышке нежности, Джек становился ласковым и внимательным, устраивал сумасшедшие поездки по красивейшим местам мира, дарил ей драгоценности, давал обеды, стоившие баснословных денег. И все чаще он слышал в своем нагрудном кармане зловещее щелканье. Тогда в припадке меланхолии он пил. Пьяному было легче, не надо было ни о чем думать, к тому же это обходилось дешево.
Но в лаборатории он появлялся каждое утро, хотя порой голова раскалывалась. Однажды он не вышел на работу, но счетчик среагировал на это так, что Джек решил никогда этого не повторять.
Когда-то Джек любил долгие вечерние споры с Макдональдом - за высокий рост его называли Длинным Маком. Они дружили еще в школе, затем разошлись и снова столкнулись в лабораториях компании. Мак тоже был 'счастливчиком'. Вспыльчивый и решительный, он мог обрушиться на собеседника с яростью, но это не мешало им оставаться друзьями.
В последнее время Джек избегал встреч с другом - слишком мрачны стали его шутки, слишком много боли и душевной растерянности скрывалось за внешне кипучей энергией. Макдональд впервые а жизни что-то недоговаривал. Но однажды они выпили, и Мак спросил его:
- Ты никогда не задумывался над тем, что за проклятый прибор запрятан у тебя а черепе? Неужели ты всерьез воображаешь, что это невинный 'датчик удовольствий' - так, кажется, его называют? А тебе не кажется, что в схеме машины заложены обратные связи? И в один прекрасный день...
- Не может этого быть! - пытался возражать Джек.
- Не может? А почему это ты вдруг стал покрывать машину чехлом? Сколько лет она обходилась без чехла, и вдруг ты воспылал нежной заботой. Сколько у тебя там на счетчике? Маловато? И скоро будет совсем пусто! А тогда... И Мак, подражая говорящим роботам, закричал: - Счастливчик номер 37! Вы израсходовали свой бюджет и поступаете в полное подчинение машине. Не пытайтесь уклониться, иначе мы прибегнем к болевым импульсам. Мы можем даже убить вас в случае необходимости. Итак, смир-р-но!
- Ты сошел с ума! - с негодованием вскричал Джек.
- Нет, я просто пьян. Но ты знаешь, что я говорю правду. Если не будет еще хуже - ведь нами просто могут управлять по радио.
