— Но как же так? Почему? — спрашивала расстроенная Энн, пришепетывая из-за торчащих изо рта булавок, которыми она подгоняла по фигуре девушки платье.
— Глупости все это, — фыркнула Истер. — Перед Богом мы давно уже супруги.
Наконец все собрались в украшенной кедровыми ветками главной зале перед большим камином. Зажгли семь свечей. Но едва Дэвид Брум поднял молитвенник и заговорил, стоявший у окна слуга громко вскрикнул.
Во двор въезжали всадники. Полковник Эдвард Хилл с патрулем из драгунов Чичерли решили нанести им визит.
Ланс Клейборн поцеловал Истер, велел ей оставаться у Брума до следующей лодки Байерда, взял свое оружие и выскользнул прочь. Пустив коня во весь опор, он скакал на Запад, слыша за спиной беспорядочную стрельбу солдат.
Визит сэра Мэтью к губернатору обсуждался впоследствии не одну неделю. К моменту его появления в Грин-Спринг были уже повешены многие, в том числе и Драммонд.
Старый рыцарь и не думал лебезить перед сэром Вильямом, как того, посмеиваясь, ожидали некоторые члены совета. Сухо поклонившись рассерженному губернатору, он смело взглянул ему в глаза.
Сэр Вильям посмотрел на старика поверх заваленного бумагами стола и спросил:
— Полагаю, вы явились с прошением о помиловании?
— Нет, сэр.
— Что же тогда, Клейборн?
— Предупреждение, сэр.
— Вы что, явились сюда угрожать мне? — нахмурился Беркли.
— Я сказал, предупреждение, а не угроза.
Сэр Вильям снова сдвинул брови. На лице четко обозначились многочисленные морщины. Какое-то мгновение он колебался. Сэр Мэтью был не из тех, кому легко отказать в аудиенции. Его помнят при дворе. Правда, его сын вне закона…
Старый рыцарь бесстрашно ринулся в бой:
— Этому кровавому злодейству пора положить конец. И так повешены слишком многие.
— Это что, Клейборн, нотация?
— Предупреждение. Я явился не за тем, чтобы просить милости для моего сына. Я пришел предупредить вас о растущей волне гнева. Этим утром вы повесили Блэнда. Хэнсфорд и другие ждут своего часа. Тысячи людей возненавидят за это вас и корону! И из этих тысяч, которые будут не бояться, а ненавидеть, выйдет новый Бэкон!
— Возненавидят корону, вы сказали? — зловещим шепотом осведомился сэр Вильям.
— Да, корону! — рявкнул сэр Мэтью. — А о чем, по-вашему, я пекусь? Пусть ненавидят вас! Мне нет до этого никакого дела. Ваша жизнь, как и моя, можно сказать, закончена. Но ненавидеть корону я позволить не могу. Карл Стюарт мои друг, и я не хочу, чтобы он потерял столь большую колонию, как Виргиния. Виргиния не должна стать второй Ирландией или попасть под пяту Испании и Франции. Я предупреждаю вас, сэр, прекратите убийства!
В близко посаженных глазках губернатора сверкнул гнев.
— Попридержите язык! — вскричал он.
— Попридержите своих палачей, сэр!
— Молчать!
Сэр Мэтью замолчал, но вызывающе вскинул голову.
С плохо сдерживаемой яростью губернатор снова обратился к нему:
— Черт возьми, Клейборн, вы тоже бунтовщик?
— На это я отвечу так: попридержите СВОЙ язык!
— Вы, никак, мне угрожаете?
— А разве распознать оскорбление есть угроза?
— Замолчите!
Несколько минут два старика костерили друга-друга на чем свет стоит. Сэр Вильям обозвал сэра Мэтью заезженной клячей, на что сэр Мэтью не остался в долгу и назвал сэра Вильяма ослепленным властью ослом. Губернатор потянулся к тяжелому канделябру. Клейборн положил руку на эфес шпаги. Наконец, выдохшись, они заговорили более здраво:
— Я не потерплю от вас речей бунтовщика! — заявил губернатор.
— Я и бунт несовместимы. Я просто высказался как свободный англичанин, а теперь, с вашего позволения, я уйду.
Сэр Вильям снова заколебался. Такой конец разговора его не устраивал.
— Как ваш сын? — спросил он.
— Я потерял сына.
— Что? Он умер?
