индейцу. Но он не верил в атаку окканичей. Если англичане начнут первыми, то индейцы, возможно, и присоединятся к ним. Если же нет…
На рассвете следующего дня Ланс отправился на короткую рекогносцировку вместе с Бэконом. Тропа вдоль реки на четыре сотни ярдов была заполнена саскеханнокам и: они шли открыто. как бы демонстрируя свое полное презрение к опасности.
Ланс насчитал двести воинов и женщин.
— Это тот самый отряд, что терроризировал границу? — с удивлением спросил Бэкон.
— Да, сэр, — ответил Ланс. — Даже горстка индейцев может нанести страшный ущерб. Смотрите!
За толстыми стволами деревьев показался отряд детей под присмотром пожилых скво.
У острова, едва ли в сорока ярдах от места предполагаемой переправы саскеханноков, стоял маленький флот окканичей.
— Первыми повезут детей, — предсказал Ланс. — Смотрите! Как мы и подозревали. Россеши предал!
Ни одного крика, предупреждающего об опасности, не раздалось над рекой, ни одна стрела не пролетела над водой… Каноэ окканичей бесшумно скользнули навстречу саскеханнокам. Первыми в них сели женщины и дети.
— Пришел наш час, — сказал Бэкон и подал условный сигнал.
От края леса отделился и молча пошел вперед сужающимся полукругом первый отряд добровольцев. Беспрекословно подчиняясь своим командирам и стараясь как можно меньше шуметь, люди шли сквозь коричневую болотную траву с мушкетами наготове.
Индейцы побросали каноэ и двинулись навстречу солдатам. Раздались воинственные крики.
Из леса показался второй отряд Бэкона, за ним третий… Индейцы дрогнули. И тут заговорили виргинские мушкеты.
Шквал пуль обрушился на берег. Ланс увидел Блума, вождя саскеханноков, стоящего по колени в воде и пытающегося собрать и образумить разбегающихся в панике воинов. Его пронзительный фальцет перекрывал общий крик, но никто, казалось, не слышал. От пуль вокруг него кипела вода… Первая линия Бэкона вышла не берег.
Бородатый пограничник снял с пояса топорик и скользнул в воду. Блум, занятый лишь наведением порядка в рядах своих воинов, не заметил приближающегося врага. Внезапность нападения не испугала старого вождя, и он воинственными криками пытался подбодрить своих более молодых собратьев. Пограничник остановился в пятнадцати футах от него и метнул топорик. Гигант рухнул в воду, словно дерево, поваленное могучим порывом ветра. Его тело, подхваченное течением, медленно кружась, поплыло вниз по реке.
Много, очень много трупов унесла река в тот день…
Мушкетные залпы косили саскеханноков, пока почти весь отряд не был уничтожен. Оставшиеся в живых пытались спастись, кто вплавь, кто прячась в зарослях камыша. Но уйти удалось лишь единицам. Такова была месть за фиаско в Потомаке, плата за сотни опустошенных плантаций; таким было возмездие краснокожим варварам, принесшим в колонию смерть и страх.
Бэкон приказал прекратить огонь.
Командиры отрядов остановили своих солдат, рвавшихся догнать немногочисленных беглецов.
Вдруг в рядах ополченцев раздался крик ужаса, и Ланс резко повернул голову: каноэ окканичей под шумок достигли острова, и тут воины Россеши вспомнили о своих союзнических обязательствах, начав безжалостно истреблять женщин и детей саскеханноков.
Вода вокруг каноэ окрасилась кровью…
Той ночью, несмотря на скудный рацион, виргинцы устроили пир. Вокруг огромных костров пели песни. Вина в лагере не было, но все опьянели от победы. Кампания закончилась полным триумфом.
Бэкон произнес краткую речь, поблагодарив всех за службу и посоветовав не отходить далеко от лагеря, поскольку в лесу могли остаться саскеханноки.
Теперь, когда долгожданное сражение было позади, Ланс чувствовал внутри какую-то опустошенность. Все оказалось слишком просто. Гордые, высокомерные, непобедимые саскеханноки метались, как загнанные овцы, думая лишь о бегстве. Бой превратился в резню, в хладнокровный расстрел…
Он встал и, подойдя к краю леса, взглянул на Окканичи-Айленд. Там тоже пылали костры. Гранитные скалы за рекой отражали эхо победных песен и предсмертные крики пленных саскеханноков.
К Лансу подошел Джозеф Ингрем.
— Надо бы разобраться с этими предателями, — мрачно заметил он.
— С нашими союзниками? — саркастически переспросил Ланс.
— Завтра вы увидите наших союзничков во всей красе. У них Тэм Макферлэйн.
— Что?
— Сегодня днем он проскочил выше по реке, там где форт. В пылу битвы его никто и не заметил… — Ингрем сплюнул. — У губернатора на этом треклятом острове тысяча шкурок. Неудивительно, что Тэм явился туда лично.
— К черту шкурки! — взорвался Ланс. — Мы разве не идем обратно? В лагере продовольствия на один день. Только если окканичи продадут нам немного зерна…
— Забудьте об этом. Они друзья нашего бравого губернатора. — Ингрем снова сплюнул.
У Ланса защемило сердце. Провизии на один день, а до Джеймс-ривер сто миль пути. Люди утомлены не меньше саскеханноков. Дичи нет. Лошади? Их осталось всего пять.
