фундаменте в триста локтей высоты, а местами и больше. Но не вся глубина этого замечательного фундамента была видна, ибо большей частью заполняли лощину для уравнения ее с улицами города. Употребленные для фундамента скалы имели величину сорока локтей. Изобилие денежных средств и рвение народа неимоверно ускоряли ход работ, и, благодаря этой неослабной настойчивости, с течением времени было возведено сооружение, которое раньше не надеялись даже когда-либо окончить.
2. Достойны такого основания были также воздвигнутые на нем здания. Все галереи были двойные, двадцатипятилоктевые столбы, на которых они покоились, состояли каждый из одного куска самого белого мрамора; покрыты же они были потолками из кедрового дерева. Высокая ценность этого материала, красивая отделка и гармоничное сочетание его представляли величественный вид, хотя ни кисть художника, ни резец ваятеля не украшали здания снаружи. Ширина каждой галереи достигала тридцати локтей, и весь объем их, включая также и замок Антонию, исчислялся шестью стадиями. Непокрытые дворовые места были вымощены везде разноцветной мозаикой. Между первым и вторым освященным местом тянулась каменная, очень изящно отделанная ограда вышиной в три локтя. На ней через одинаковые промежутки стояли столбы, на которых на греческом и римском языках был написан закон очищения, гласивший, что чужой не должен вступать в святилище, ибо это второе священное место называлось именно святилищем{24}. Оно находилось на четырнадцать ступеней выше первого места. Святилище представляло собой четырехугольник, обнесенный особой стеной. Внешняя вышина последней, хотя достигала сорока локтей, не была видна из-за прикрывавших ее ступеней; внутри же стена имела только двадцать пять локтей; ибо так как стена была построена на высоком месте, на которое взбиралась по ступеням, то не вся [337] внутренняя часть ее была видна, потому что холм ее закрывал. Лестница оканчивалась наверху площадкой, имевшей до стены десять локтей. Отсюда другие лестницы, в пять ступеней каждая, вели к воротам, которых на севере и юге было восемь (по четыре на каждой стороне), а на востоке двое. Столько ворот было здесь необходимо, так как на этой стороне огорожено было место, предназначенное для богослужения женщинам; поэтому здесь понадобились еще вторые ворота, прорубленные в стене против первых; и на других сторонах, т. е. на юге и севере, в женский притвор вели особые ворота; через другие ворота женщинам не дозволялось входить, точно так же, как им не разрешалось выходить из своего притвора в другие части храма. Это место было одинаково открыто как для туземных, так и чужестранных иудейских женщин без различия. Западная сторона не имела никаких ворот, стена закрывала ее наглухо. Галереи, находившиеся между воротами во внутренней стороне стены и ведшие к казнохранилищам, покоились на ряде больших и чрезвычайно красивых столбов. Впрочем, кроме величины, они и во всех других отношениях не уступали тем, которые находились в нижнем дворе.
3. Девять из этих ворот были от верха и до конца сплошь покрыты золотом и серебром, равно как косяки и притолоки; одни из них, находившиеся вне храма, были даже из коринфской меди{25} и далеко превосходили в стоимости посеребренные и позолоченные. Каждые ворота состояли из двух половин, имевших по тридцать локтей высоты и пятнадцать ширины. Внутри ворот с обеих сторон находились просторные помещения наподобие башен, имевшие тридцать локтей в ширину и более сорока в вышину. Каждую из этих башен поддерживали две колонны по двенадцать локтей в объеме. Все ворота были одинаковой величины; только те, которые находились поверх коринфских, на восточной стороне женского притвора, против храмовых ворот, были значительно больше; они имели пятьдесят локтей вышины и двери сорок локтей ширины; были покрыты более толстыми серебряными и золотыми листами и украшения на них были еще более великолепны, чем на других. Эту металлическую облицовку пожертвовали для девяти ворот Александру, отцу Тиберия{26}. Пятнадцать ступеней вели от стены, составлявшей границу женского притвора, до больших ворот – на пять ступеней меньше тех, которые вели к остальным воротам.
4. К самому зданию храма, возвышавшемуся посередине, т. е. к святилищу, вели двенадцать ступеней. Фронтон здания [338] имел, как в высоту, так и в ширину, сто локтей; задняя же часть была на сорок локтей уже; ибо с обеих сторон фронтона выступали два крыла, каждое на двадцать локтей Передние ворота храма, семидесяти локтей вышины и двадцати пяти ширины, не имели дверей – это была эмблема бесконечного открытого неба. Лицевая сторона этих ворот была вся покрыта золотом, и через них виднелась вся внутренность первого и большого отделения храма. Внутри ворот все кругом блистало золотом. Внутреннее помещение храма распадалось, таким образом, на два отделения; но открытым оставалось только переднее, которое имело девяносто локтей в вышину, пятьдесят в длину и двадцать в ширину. Ворота, которые вели в это отделение, были, как сказано выше, сплошь позолочены, равно как и вся стена, окаймлявшая их. Над ними находились золотые виноградные лозы, от которых свешивались кисти в человеческий рост. Из двух отделений храмового здания внутреннее было ниже внешнего. В него вели золотые двери пятидесяти пяти локтей вышины и шестнадцати ширины; над ними свешивался одинаковой величины вавилонский занавес, пестро вышитый из гиацинта{27}, виссона {28}, шарлаха{29} и пурпура{30} , сотканный необычайно изящно и поражавший глаз замечательной смесью тканей. Этот занавес должен был служить символом вселенной: шарлах обозначал огонь, виссон – землю, гиацинт – воздух, а пурпур – море; два из них – по сходству цвета, а два – виссон и пурпур – по происхождению, ибо виссон происходит из земли, а пурпур из моря. Шитье на занавесе представляло вид всего неба, за исключением знаков зодиака{31}.
5. Через этот вход входили в низшую часть храмового здания. Последняя имела шестьдесят локтей вышины, столько же длины и двадцать локтей ширины; в свою длину она опять разделялась на два отделения: первое из них, перегороженное от второго на расстоянии сорока локтей, заключало в себе три достопримечательных, всемирно известных произведения искусства: светильник, стол и жертвенник для курений. Семь лампад, на которые разветвлялся светильник, обозначали семь планет, двенадцать хлебов на столе – зодиак и год; курильница, наполненная тринадцати родов курильными веществами, взятыми из моря, необитаемых пустынь и обитаемой земли, указывала на то, что все исходит от Бога и Богу же принадлежит. Самая внутренняя часть храма имела двадцать локтей{32} и была отделена от внешней также занавесом. Здесь, собственно, ничего не находилось{33}. Она
