не в состоянии справиться с мятежом‚ и начали [187] заботиться о том‚ чтобы снять с себя всякое подозрение‚ так как ответственность перед римлянами должна была пасть прежде всего на них. С этой целью они отправили посольства: одно под предводительством Симона‚ сына Анания‚ к Флору‚ а другое‚ из лиц высокого ранга‚ таких‚ как Саул‚ Антипа и Костобар (родственники царя)‚ к Агриппе. Обоих они просили стянуть войска к городу и подавить восстание‚ пока еще есть возможность. Для Флора это было чрезвычайно приятное известие; решившись раздувать пламя войны‚ он не дал послам никакого ответа. Но Агриппа‚ одинаково озабоченный судьбой как восставших‚ так и тех‚ против которых война была возбуждена‚ старавшийся сохранить для римлян иудеев‚ а для иудеев – их храм и столицу‚ понявший‚ наконец‚ что и ему лично восстание не может принести никаких выгод‚ – послал иерусалимским жителям три тысячи конных солдат из Аврана‚ Батанеи и Трахонеи под командой Дария‚ начальника конницы‚ и главным предводительством Филиппа‚ сына Иакима.
5. Ободренная этой помощью иерусалимская знать с первосвященниками и миролюбивой частью населения заняла Верхний город; Нижний же город и храм находились в руках мятежников. С обеих сторон пустили в ход камни и метательные снаряды‚ и начался беспрерывный ряд перестрелок между обоими лагерями. Отдельные отряды делали в то же время вылазки и завязывали сражения на близких дистанциях. При этом мятежники выказывали больше отваги‚ царские же отряды – больше военной опытности. Последние стремились главным образом к тому‚ чтобы овладеть храмом‚ дабы изгнать оттуда осквернителей святилища; мятежники под предводительством Элеазара старались‚ напротив‚ захватить в свою власть еще и Верхний город. Семь дней подряд лилась кровь с обеих сторон‚ однако ни одна партия не уступала другой занятых ею позиций.
6. На восьмой день‚ в праздник ношения дров{95}‚ когда каждый должен был доставить дрова к алтарю для поддержания на нем вечного огня‚ ревнители исключили своих противников из участия в этом акте богослужения. Вместе с невооруженной массой вкралось тогда в храм множество сикариев (разбойников с кинжалами под платьем)‚ с помощью которых они еще более усилили нападения. Царские отряды оказались в меньшинстве и уступали им также в мужестве; они должны были освободить Верхний город. Тогда наступавшие вторглись туда и сожгли дом первосвященника Анания‚ а также дворцы Агриппы и Береники; вслед за этим они перенесли огонь на здание архива [188] для того‚ чтобы как можно скорее уничтожить долговые документы и сделать невозможным взыскание долгов. Этим они имели в виду привлечь массу должников на свою сторону и восстановить бедных против лиц состоятельныx. Надзиратели архива бежали‚ так что они беспрепятственно могли предать его огню. Уничтожив здания‚ составлявшие как бы нервы города‚ они бросились на своих врагов. Часть властных людей и первосвященников скрылась в подземные ходы; другие вместе с царским отрядом отступили назад‚ в верхний дворец‚ и поспешно заперли за собой ворота. Между последними находились: первосвященник Ананий‚ брат его Иезекия и посланные перед тем к Агриппе делегаты. Тогда только бунтовщики сделали перерыв‚ довольствуясь победой и произведенными опустошениями.
7. На следующий день (в 15-й день лооса) они напали на замок Антония‚ штурмовали его после двухдневной осады‚ убили весь гарнизон‚ а самую цитадель предали огню. Затем они обступили дворец‚ куда спаслись царские отряды‚ разделились на четыре части и пытались пробить стену. Находившиеся внутри‚ ввиду многочисленности наступавших‚ не отваживались на вылазку; вместо этого они установили посты на брустверах и башнях‚ стреляли в нападавших и убивали значительное число разбойников под стеной. Ни днем‚ ни ночью не унималась борьба. Мятежники рассчитывали‚ что недостаток съестных припасов заставит гарнизон сдаться‚ а осажденные надеялись‚ что те устанут от чрезмерного напряжения.
8. Между тем поднялся некий Манаим{96}‚ сын Иуды‚ прозванного Галилеянином‚ замечательного софиста (законоучителя)‚ который при правителе Квиринии укорял иудеев в том‚ что они‚ кроме Бога‚ признают над собой еще и власть римлян{97}. Этот Манаим отправился во главе своих приверженцев в Масаду‚ разбил здесь арсенал Ирода‚ вооружил‚ кроме своих земляков‚ разбойников‚ и с этой толпой телохранителей вступил‚ как царь‚ в Иерусалим‚ стал во главе восстания и принял руководство над осадой. Осаждавшие не имели осадных орудий‚ а под градом сыпавшихся стрел сверху не было никакой возможности открыто подкопать стену. Вследствие этого они‚ начав издали‚ выкопали мину{98} по направлению к одной из башен‚ укрепили ее подпорками‚ подожгли эти последние и вышли наружу. Как только фундамент сгорел‚ башня мгновенно рухнула. Но другая стена‚ выстроенная против наружной стены‚ предстала перед глазами осаждавших. Дело в том‚ что осажденные поняли план неприятеля (вероятно‚ потому‚ что башня‚ [189] как только она была подкопана‚ пошатнулась) и соорудили себе другую защиту. При этом неожиданном зрелище осаждавшие‚ торжествовавшие уже победу‚ были немало поражены. Тем не менее осажденные послали к Манаиму и главарям восстания послов просить о свободном отступлении; только царским солдатам и коренным жителям это было предоставлено‚ и они‚ действительно‚ отступили. Оставшихся же на месте римлян охватило отчаяние: преодолеть столь значительно превосходившие их силы они не могли‚ а просить о миролюбивом соглашении они считали позором‚ не говоря уже о том‚ что они не могли верить обещанию‚ если бы оно и было дано. Они поэтому покинули свои недостаточно защищенные квартиры и бежали в царские замки Иппик‚ Фазаель и Мариамму. Люди Манаима ворвались в то место‚ которое было оставлено солдатами‚ изрубили всех‚ кто не успел еще спастись‚ и‚ захватив всю движимость‚ сожгли сам дворец. Это произошло 6 гарпея.
9. На следующий день первосвященник Ананий был вытащен из водопровода царского дворца‚ где он скрывался‚ и умерщвлен разбойниками вместе с его братом Иезекией. Гарнизон в замках был обложен стражей‚ дабы никто из них не убежал тайком. Разрушение укрепленных мест и смерть первосвященника поощрили Манаима на безумные жестокости; он думал‚ что нет у него соперника‚ который мог бы оспаривать у него власть‚ и сделался несносным тираном. Против него восстали поэтому Элеазар и его сторонники‚ которые говорили: «После того‚ как из-за обладания свободой мы поднялись против римлян‚ то не следует теперь переуступить ее одному из соотечественников и мириться с игом деспота‚ который‚ если бы даже не совершил никаких насилий‚ все-таки ниже родом‚ чем мы; ибо если бы и необходимо было поставить одно лицо во главе государства‚ то и тогда выбор
