дороги, кто бы ты ни был. Где Рансер?
— Я Рансер.
— Наверное, Рансер-младший. Где старый Рансер?
— Мой дед умер два месяца назад, — ответил парень, не двигаясь с места.
— А насчет того, кто вы такие, мне нужны более веские доказательства, чем просто твое слово.
Как раз в этот момент огромный белый пес выскочил из-за спины молодого Рансера и кинулся к Серегилу. Положив лапы ему на плечи, он попытался лизнуть хозяина в лицо, отчаянно виляя хвостом.
— Мараг поручится за меня, — рассмеялся Серегил, оттолкнув собаку и потрепав ее за уши.
В конце концов пришлось позвать повариху, чтобы удостоверить личности прибывших. Молодой Рансер принялся многословно извиняться, и Серегил дал ему золотой сестерций за проявленную бдительность.
Предоставив Алеку первым воспользоваться ванной, Серегил обошел дом, чувствуя себя своим собственным призраком. Роскошные фрески в гостиной, изображающие лесные пейзажи, показались ему безвкусными после аскетизма Сарикали. Спальня на втором этаже, обставленная в ауренфэйском стиле, встретила его более приветливо. Открыв дверь в другом конце коридора, Серегил улыбнулся про себя. Это была комната Алека. Когда они покинули виллу на улице Колеса, они еще не были любовниками. В «Петухе» у юноши тоже была собственная кровать.
Повернувшись, Серегил обнаружил, что Алек наблюдает за ним.
— Мы не можем вечно избегать той части города, — сказал Алек, легко догадавшись о мыслях друга. — Я не почувствую, что по-настоящему вернулся домой, пока не побываю там.
Серегил закрыл глаза и потер веки, желая, чтобы хоть на этот раз ему хватило сил воспротивиться желанию Алека.
— Когда стемнеет, — наконец сдался он.
Они переоделись в старые кафтаны и темные плащи, изменив свое общественное положение столь же легко, как сменили одежду.
Серегил и Алек пешком прошли по улице Ножен на запад и вышли к Жатвенному рынку. По пути они миновали колоннаду Астеллуса и улицу Огней. Цветные фонари на увеселительных заведениях светили так же призывно, как и всегда, несмотря на войну.
Добравшись до более бедного квартала позади Жатвенного рынка, Серегил и Алек помедлили у последнего поворота на улицу Синей Рыбы. У каждого из них были собственные воспоминания об ужасах, пережитых здесь.
Руины «Петуха» темнели на прежнем месте. Земля принадлежала Серегилу — под одним из его фальшивых имен. Даже старый Рансер ничего не знал о связи своего господина с гостиницей.
Камни стен и большая часть отделявшего двор забора оказались разобраны и унесены, чтобы быть использованными для других строений, но одна стена кухни и труба все еще стояли, вырисовываясь на фоне ночного неба. Угловатые контуры развалин смягчались густой порослью вьющихся растений. Откуда- то из переплетения стеблей раздался траурный крик совы. Ветерок шуршал листьями и тихо завывал среди развалин.
Алек тихо что-то прошептал: обращенную к Далне молитву, умиротворяющую призраков.
«Они получили настоящий погребальный костер», — подумал Серегил, стараясь прогнать воспоминание о крови и мертвых губах, выкрикивающих проклятия. Он ведь сам поджег дом — чтобы не было никаких сомнений.
На заднем дворе не осталось уже никаких следов конюшни, но колодец оказался расчищен, и им, по- видимому, все еще пользовались. Огород Триис совсем одичал. Мята, базилик, огуречник разрослись там, где раньше были аккуратные грядки чечевицы и лука.
— За все то время, что мы здесь жили, я, по-моему, ни разу не воспользовался передней дверью, — пробормотал Алек, пробираясь мимо рухнувших обугленных балок к разрушенному очагу. Каминная полка уцелела, а в духовке поселились мыши.
Серегил прислонился к притолоке ведущей в никуда двери и закрыл глаза, вспоминая комнату, которая здесь была; Триис, опираясь на палку, хлопотала среди сковородок и горшков, Силла чистила яблоки у стола, а ее отец, Диомис, качал малыша-внука. Серегил почти ощутил запахи: бараньей похлебки с луком, свежего хлеба, толченого чеснока, спелой клубники, сыров, хранившихся в кладовке. Все Кавиши завтракали в этой кухне, когда приезжали в город на празднества. Нисандер особенно любил лепешки с тмином, которые пекла Силла, и пиво ее отца.
Воспоминания все еще причиняли боль, но все же немного притупились.
«Танцуй свой танец…»
— Проклятие, что это? — прошипел Алек.
Серегил вздрогнул и открыл глаза — как раз вовремя, чтобы заметить маленькую темную фигурку, вынырнувшую из-за очага. Существо прошмыгнуло мимо Алека, но споткнулось и растянулось на земле. Где-то вверху вспугнутая сова взлетела, зашуршав крыльями.
Серегил схватил извивающуюся тень; это оказался оборванный мальчишка. Ему было не больше десяти, но он перекатился на бок, быстрый как змея, и замахнулся на Серегила кинжалом, высоким дрожащим голосом осыпая его ругательствами.
— Вот настоящий ночной обитатель Римини, судя по вони и умению ругаться, — сказал Серегил по- ауренфэйски.
— Билайри покарает вас, призраки! — выкрикнул мальчишка, зажатый Серегилом между рухнувшими балками.
— Мы не привидения, — заверил его Алек.
Воспользовавшись тем, что мальчишка на мгновение отвлекся, Серегил схватил его за руку, сжимавшую кинжал, и вытащил на свет. Бродяжке явно жилось несладко. Его тощее запястье в руке Серегила напоминало связку веревок.
— Как тебя зовут? — спросил он, отбирая у мальчишки кинжал.
— Так я тебе и скажу! — бросил мальчишка. С новым приливом решимости он лягнул Серегила в лодыжку, вывернулся из его руки и шмыгнул прочь с проворством крысы. Смех Алека вызвал странное эхо среди развалин, однако юноша смеялся от всего сердца.
— Если соседи считают, что здесь бродят призраки, теперь они в этом уверятся. — Серегил поморщился, растирая ногу. — Ничего себе приветствие, а?
— Лучшее, на которое мы могли рассчитывать, — выдохнул Алек, садясь рядом с другом. — Совы, воришка — я думаю, это знамение.
— Принимай то, что посылает Светоносный, и будь благодарен, — пробормотал Серегил, озираясь.
— Это было хорошее место, первое, которое я стал по-настоящему считать домом, — сказал Алек, посерьезнев. — Если кто-нибудь построит здесь новый дом, как ты думаешь, явятся ли сюда их духи?
Серегил знал, кого «их» имеет в виду Алек.
— Если появятся, не будет ли им грустно не найти здесь никого, кроме чужих людей?
Алек помолчал минуту, потом сказал:
— Нам пригодилось бы более просторное помещение, учитывая твою привычку все загромождать. Правда, будет нелегко найти управителя, которому можно было бы доверять. И еще будут трудности с тем, чтобы заколдовать вход, — ведь Магиана и Теро далеко.
— Со всем этим можно справиться. — Серегил улыбнулся в темноте. — Ты знаешь, я никогда не мог играть роль аристократа долго, а за последние несколько месяцев мне это и подавно надоело.
— Прежнее название принесет несчастье. Нужно придумать новое. — Алек наклонился и вытащил что- то из-под бревна — длинное маховое перо. — Как тебе понравится «Сова»?
— «Дракон и Сова», — поправил Серегил. «Яшел кхи», — прошептал голос в его сердце. — В конце концов, нам же нужно привлечь подходящих клиентов.
