И послушно встала волна людей, словно замерло море. В шаге от своих врагов. Тяжело дыша, спутники опустили оружие.
- Эти грешники сами выбрали свою смерть! - продолжал голос, все набирая силу, - Боги сами покарают их!!! Боги накажут за нарушение их покоя!!!
И когда смолк голос Великого, отступили прочь люди в белых одеждах. Даже взгляда не уделяя грешникам. Большая часть из них заспешили по каким-то своим делам. Кто-то стал разбирать не зажженный костер. Кто-то, выстроившись почтительной процессией, забрал тело Великого. И все это в полнейшей тишине.
- Эй! - возмущенно крикнул Итернир, - а убивать нас кто станет?
Но никто не посмотрел в их сторону.
- Так мы что же? - удивился Итернир, - живы и свободны? И не подраться? Ну вот, - хлопнул он по плечу Кан-Туна, отчего тот закачался, - а ты боялась! Даже юбка не помялась!
Ланс молча опустил свое копье. Крын глубоко вздохнул и заткнул за пояс топор.
Ригг оглядел своих спутников, пятно крови в пыли, толпы безразличных людей, словно непрожитые жизни, словно не умершие смерти, и сел на землю, обхватив голову.
- Как знать, - сказал Кан-Тун, - может быть, и правда, дальше нас ждет кара богов, и тогда жаль, что нас не убили сегодня.
Уходили с этой площади с подавленным настроением. Ощущение нереальности происходящего тяготило. Даже Ланс непривычно сутулился. Эта площадь, отказав им в смерти, заставила, пригибая голову, ждать кары богов.
23
Прошло около трети дня, когда трава стала не такой густой, как прежде, истаяла в чахлые кустики. Земля пошла трещинами, и понемногу ее сменил голый истресканый камень. Еще десяток шагов и он обрел молочно-белую гладкую поверхность и начал подниматься ступенями вверх.
- Выходит, - произнес Ригг, глядя на устремленную ввысь Лестницу, - жрецы все-таки ошибались.
Они прошли еще четверть дня, поднимаясь вверх. Ступени становились все уже, хотя и не увеличивали крутизны подъема. Небо над их головами закрыло большое клубатое облако.
- Дошли! - радостно воскликнул Крын, - это же!.. Эх!!!
- Облако, как облако, - пожал плечами Итернир, хотя глаза его растянулись в непрошеной улыбке, - чего дергаться-то.
- Конец, - облегченно вздохнул Ригг, - успел ли?
Принц молча поглядел вверх, глаза его загорелись огнем, и он сосредоточенно продолжил подъем.
- А мы не того? - озадаченно спросил Крын, - не стукнемся?
- Обо что? - уточнил Итернир.
- Ну... - смущенно прогудел Крын, - об это... об облако.
Итернир рассмеялся, потом сказал:
- Нет, я бывал в горах. Там, где облака опускаются к скалам. Так облака эти - всего лишь туман.
- А может... - не сдавался Крын, - у вас там какие-то неправильные облака.
- Сам ты неправильный! - объяснил Итернир, - пойдем! Или вы тоже боитесь об облако голову расшибить?
Никто не подал виду, что боится, однако в глубине души, Ригг с принцем все же опасались.
Однако, когда они поднялись повыше, действительно стало заметно, что облако не было твердым. Оно раскинулось над головами косматыми языками тумана, и Лестница исчезала в его глубине.
Спутники обвязались веревкой, и продолжили подъем. Белые клубы окружили со всех сторон. В густых этих серых сумерках терялось ощущение пространства и времени. Мир казался маленьким и тесным. Все что существовало это человек, на узкой ступени и веревка, охватывающая его и уходящая вверх и вниз.
Когда вышли из облака, то увидели необычайно глубокое небо. Темно-синее в зените и нежно голубое к горизонту. А спустя еще несколько ступней их лица тронула кровь заходящего солнца, тонущего в пелене облаков.
Ступени Лестницы стали совсем узкими, и продолжали сужаться. Ланс, шедший впереди, сделал еще несколько шагов и остановился. Ступень, на которой он стоял, сужалась в узкую молочно-белую нить. Такую тонкую, что казалась прозрачной. Она тянулась над пеленой облаков и где-то вдали вновь превращалась в Лестницу. Лучи заходящего солнца играли в перламутровой глубине нити, окрашивая ее в цвета от нежно розового к алому и от утонченности и элегантности линий Лестницы, сужавшейся в нить и вновь поднимающейся вверх, захватывало дух.
Лестница была чужда этому миру. Недоступна человеку. И слишком материальна для бога.
- Что там? - спросил Итернир, насладившись панорамой.
- Нешто не видишь? - удивился Ригг.
- Вижу, вижу, - утешил его тот, - это я так, для порядка. Ладно, надо бы мне вперед, мне все-таки жонглером бывать приходилось, так что это, видать, по моей части.
Отступив вниз, удалось пропустить его вперед.
Он нерешительно ступил на сужающуюся ступень, опасаясь, что тонкий материал Лестницы не выдержит и обломится. Но тот даже не шелохнулся.
Его обвязали веревкой, которую предполагали протянуть на ту сторону.
- Только вы привязали бы ее лучше к Лестнице, - посоветовал он.
Подумав, действительно пропустили веревку под ступенью и привязали к самой Лестнице. Отступив вниз, где ступени были не такими узкими, они с ожиданием и надеждой смотрели на Итернира.
- Удачи! - пожелал Ригг.
- С тобой боги! - напутствовал Кан-Тун.
- Ты это... - замялся Крын, - давай... ты ж вон каковский ловкой.
Ланс молча кивнул.
Как и раньше.
Как и всегда.
Прежде чем шагнуть вперед, Итернир еще раз посмотрел на Лестницу. Он уже успел убедиться, что даже каленая сталь не оставляет на гладкой поверхности Лестницы и царапины, но столь тонкая нить вызывала заслуженные опасения. Камень давно бы обломился под ним.
Нить протянулась над пеленой облаков, и казалось, что оступившись, он просто погрузится в мягкую пену. Казалось, что по облакам можно бесстрашно ходить. И, хотя Итернир знал, обманчивость этого впечатления, ощущение не проходило.
Еще раз вздохнув, и, понадеявшись на крепость веревки, Итернир раскинул руки и шагнул вперед. Нить становилась все тоньше, и он с ужасом ожидал, что та обломится, не выдержав веса, и он полетит вниз. Как не выдержит веревка, и он будет падать до далекой земли.
Но нить держала. Становясь все тоньше, она даже не прогибалась. Это сильно упрощает дело, подумалось Итерниру. Незыблемость нити под ногами вселила в него уверенность, и он все тверже ставил ногу, все меньше переживая.
Он успел заметить, что конец пути заметно приблизился, как почувствовал, что ногу ставить все больнее. Нить стала столь тонка, что резала ступню даже сквозь толстую кожу подметки. Итернир поморщился, но, решив терпеть, шел вперед.
А боль все усиливалась. Казалось, что он идет по лезвию ножа. Который становится все острее и острее. Стопа не желала становиться на нить, но и стоять на одной ноге было невозможно.
При очередном шаге показалось, что он почувствовал кожей нить под ногами. От неожиданности потерял равновесие, замахал руками, пытаясь вернуть все назад, завалился набок и рухнул вниз.
Мигом забылось, что он надежно привязан. Сердце прыгнуло в пятки, и, затаив дыхание, смотрел, как приближается туман облаков, превращаясь из мягкой перины в косматые полосы. А полет все длился и длился. Целую вечность он летел сквозь облака. Даже не чувствовал ветра, бьющего в лицо. Краем ускользающего сознания он ухватил меркнущий свет в глазах.
Сильный рывок, чуть не разорвавший пополам, вернул к жизни. Осознав способность видеть, он понял, что висит прямо под пеленой облаков, сильно раскачиваясь. Висит на тоненькой веревке, впившейся в бока.
В стороне утыкалась в пелену облаков лестница, а внизу расстилалась земля. Она казалась огромной. Поля, реки, зелень лесов, ничтожность городов. Все было далеким и нереальным. Края горизонта терялись
