солдаты с трудом удерживаются от смеха.
В конце улицы показался большой лимузин. Он остановился метрах в двухстах от задержавших Мартина солдат. Тот, что обыскивал Мартина, толкнул локтем начальника и кивнул в сторону подъехавшего автомобиля. Старший офицер повернулся и бросил:
– Ждите меня здесь.
Он подошел к лимузину и почтительно наклонился к полуоткрытому заднему окошку.
– Кого задержали? – спросил Хассан Рахмани.
– Садовника, господин бригадир. Он ухаживает за розами и садом на вилле, покупает продукты, занимается другими мелкими делами.
– Умен?
– Нет, совсем простофиля. Крестьянин с севера, из какой-то деревни, где выращивают дыни.
Рахмани задумался. Если простофилю арестовать, то русские удивятся, почему их работник не вернулся. Это их насторожит. Рахмани надеялся, что советский план мирного урегулирования провалится и тогда он добьется разрешения на обыск виллы. С другой стороны, если этого олуха отпустить, он вернется на виллу и расскажет, что его задержали, тогда его хозяева тоже заподозрят неладное. По своему опыту Рахмани знал, что любой бедный иракец хорошо понимает только один язык. Он достал бумажник и отсчитал сто динаров.
– Отдайте ему эти деньги. Скажите, чтобы спокойно ехал за покупками и возвращался, а на вилле присмотрелся бы, нет ли там кого-то с большим серебристым зонтиком. Если он будет держать язык за зубами, а завтра расскажет нам обо всем, что видел, он будет вознагражден. Если же сообщит о нас русским, то я его отдам в Амн-аль-Амм.
– Слушаюсь, бригадир.
Офицер взял деньги, вернулся и подробно проинструктировал садовника, что тому нужно и что не нужно делать. Садовник озадаченно моргал.
– Зонтик, сайиди?
– Да, большой зонтик, скорее всего серебристый, но он может быть и черный. И обязательно перевернутый. Видел такой?
– Нет, сайиди, – посетовал садовник, – как только собирается дождь, они все бегут под крышу.
– Великий Аллах, помоги мне, – пробормотал офицер. – Этот зонтик не от дождя, он для того, чтобы посылать сообщения.
– Зонтик, который посылает сообщения, – медленно повторил садовник. – Я посмотрю, сайиди.
– Катись своей дорогой, – отчаявшись, крикнул офицер. – И держи язык за зубами, никому ни слова о том, что ты здесь видел.
Мартин нажал на педали и покатил дальше, проехав совсем рядом с лимузином. Рахмани опустил голову; главе контрразведки республики Ирак не следует показываться каждому феллаху.
В семь часов вечера Мартин обнаружил меловую отметку, а в девять извлек из тайника донесение Иерихона. Он прочел его, пристроившись у освещенного окна кафе. Света было маловато, потому что город давно лишился электроэнергии и кафе освещалось керосиновой лампой. Даже в полумраке Мартин сразу понял суть сообщения, тихонько присвистнул, несколько раз сложил тонкий листок и спрятал его в резинке трусов.
Теперь о возвращении на виллу не могло быть и речи. Передатчик был «засвечен», и выход в эфир грозил катастрофой. Мартин заглянул было на автобусную станцию, но там расположились армейские патрули и солдаты Амн-аль-Амма, вылавливавшие дезертиров.
Тогда Мартин отправился на овощной базар в Касру и там отыскал водителя грузовика, отправлявшегося на запад от Багдада. Водитель ехал лишь на несколько миль дальше озера Хаббаниях, и двадцать динаров оказались весомым аргументом, чтобы он взял пассажира. В те дни многие водители предпочитали ездить по ночам, наивно веря, что в темноте американские летчики не увидят их со своих самолетов. Им и в голову не приходило, что ни днем, ни ночью потрепанные грузовики с фруктами и овощами не очень интересовали генерала Чака Хорнера.
Как бы то ни было, ночь Мартин провел в пути. Оставалось только удивляться, как водитель ориентировался при свете фар силой не больше одной свечи, но к рассвету он высадил Мартина на шоссе в нескольких километрах к западу от озера Хаббаниях. Здесь грузовик поворачивал в сторону богатых ферм, которыми славились долины верхнего Евфрата.
Дважды их останавливал дорожный патруль. Каждый раз Мартин показывал удостоверение личности и письмо русского дипломата и жаловался, что он честно работал садовником у неверного, но теперь тот собрался домой и уволил его: Мартин долго объяснял, как плохо с ним там обращались, пока солдаты не приказывали ему заткнуться и поскорей убираться.
Той ночью Осман Бадри оказался неподалеку от Майка Мартина; он даже ехал в том же направлении, только, конечно, быстрее. Полковник спешил на базу иракских ВВС, на которой служил его старший брат Абделькарим, командир эскадрильи истребителей.
В восьмидесятые годы бельгийская строительная компания «Сикско» заключила контракт на сооружение восьми хорошо защищенных и замаскированных по последнему слову техники воздушных баз, на которых должны были дислоцироваться отборные части ВВС Ирака, в первую очередь истребители.
На этих авиабазах почти все сооружения и службы располагались под землей: казармы, ангары, склады горючего и вооружения, мастерские, комнаты инструктажа, жилые помещения для летного состава, а также огромные дизель-генераторы, обеспечивавшие базы электроэнергией.
На поверхности оставались только трехкилометровые взлетно-посадочные полосы. Поскольку рядом с бетонными полосами не было видно никаких зданий и сооружений, союзники решили, что это «голые» запасные аэродромы – вроде Эль-Харца в Саудовской Аравии, пока его не начали осваивать американцы.
Если бы союзникам удалось рассмотреть эти аэродромы вблизи, они увидели бы, что каждая взлетно-посадочная полоса ведет в подземелье, от которого ее отделяют прочнейшие метровой толщины железобетонные ворота. Каждая такая база занимала территорию пять на пять километров, обнесенную колючей проволокой. Построенные компанией «Сикско» базы казались союзникам безжизненными, и они оставили их в покое.
При боевых вылетах инструктаж пилотов, включение и разогрев двигателей должны были проводиться под землей. Толстые бетонные перегородки изолировали другие помещения базы от выхлопных газов реактивных двигателей; потом газы отводили наружу, где они смешивались с горячим воздухом пустыни. Только когда самолеты были полностью готовы к взлету, распахивались бетонные ворота.
Истребители переходили на форсажный режим, быстро преодолевали подъем, молнией проносились по взлетно-посадочной полосе и через несколько секунд были уже в воздухе. Конечно, АВАКС их обнаруживал, но у союзников создавалось впечатление, что истребители появились ниоткуда и, скорее всего, прилетели на малой высоте с какой-то далекой базы.
Эскадрилья полковника Абделькарима Бадри размещалась на одной из баз, построенных бельгийцами. Она не имела названия, ей лишь присвоили условное обозначение КМ 160; это значило, что она находится в ста шестидесяти километрах к западу от Багдада, недалеко от шоссе Багдад-Ар-Рутба. Вскоре после заката к контрольно-пропускному пункту базы подъехал младший брат командира эскадрильи.
Полковники не каждый день посещают секретную базу, поэтому часовой из своей будки тотчас позвонил командиру эскадрильи. Через несколько минут в голой пустыне откуда-то появился джип, за рулем которого сидел молодой лейтенант ВВС. Гость сел в машину. Очень скоро, спустившись по небольшой и хорошо замаскированной аппарели, джип въехал на территорию подземного комплекса.
Лейтенант оставил машину на автомобильной стоянке и повел гостя по длинным бетонным коридорам, мимо огромных ниш, в которых механики возились с МиГами-29. В любом уголке подземелья слышался гул генераторов, но система вентиляции и кондиционирования воздуха работала исправно, во всяком случае дышалось здесь на удивление легко.
В конце концов лейтенант привел Османа Бадри в тот отсек, где жили старшие офицеры, и постучал в
