Делегация отбыла, выполнив свою главную миссию. Врач, который приходился дядей старшему инспектору полиции, спросил:
– Вы думаете, он в самом деле отправит нашу петицию?
– О, конечно, – ответил англиканский священник. – Он же обещал.
– Да, обычной почтой, – проворчал его преподобие. – Наша петиция доберется до Лондона к середине января. Нам нужно избавиться от этого губернатора и найти другого.
– Боюсь, ничего не выйдет, – возразил англиканский священник. – Сэр Марстон не уйдет в отставку.
В бесконечной борьбе с потоком наркотиков, проникавших через южные границы на территорию США, американское правительство стало использовать дорогие и технически чрезвычайно сложные методы наблюдения, в том числе секретные аэростаты, которые поднимались в небо с труднодоступных уголков земли, купленных или взятых в аренду Вашингтоном.
В своих гондолах эти аэростаты несут массу сверхсовременных приборов, в том числе радиолокационных сканеров и радиомониторов, просматривающих весь бассейн Карибского моря от Юкатана на западе до Анегады на востоке и от Флориды на севере до берегов Венесуэлы на юге. Приборы замечают каждый летательный аппарат, неважно, большой лайнер или совсем крохотный самолетик, поднимающийся в воздух в этом регионе, и сообщают наземным службам его курс, высоту и скорость. Невидимые глаза и уши с высоты следят за каждой яхтой, пассажирским лайнером или грузовым судном, выходящим из порта. Почти все эти приборы изготовлены на заводах компании «Вестингаус».
Прибор «Вестингаус-404» заметил «Навахо чиф», когда самолет поднялся с острова Саншайн. Как обычно, служба наблюдения отметила, что «Навахо чиф» летит курсом 310 градусов; при несильном западном ветре такой курс должен был вывести самолет точно на огни сигнальной башни аэропорта Ки- Уэста. В пятидесяти милях от Ки-Уэста самолет рассыпался в воздухе и исчез с экранов радиолокаторов. На место аварии был послан катер береговой охраны США, но обломков самолета не нашли.
В понедельник Хулио Гомес – детектив управления полиции Метро-Дейд – не появился на рабочем месте. Его напарник, детектив Эдди Фаваро, был чрезвычайно раздражен. Утром они вдвоем должны были появиться в суде, теперь придется идти одному Фаваро. Судья был очень язвителен, и весь его сарказм терпел Фаваро. Ближе к полудню он вернулся в здание управления Метро-Дейд на 14-й улице (в то время полицейские как раз собирались переезжать в новый комплекс в районе Дорал) и зашел к своему начальнику, лейтенанту Бродерику.
– Что с Хулио? – спросил Фаваро. – Он не появился в суде.
– Вы меня спрашиваете? Вы с ним работаете, – ответил Бродерик.
– Сюда он не заходил?
– Я его не видел, – ответил Бродерик. – А без него вы не можете обойтись?
– Никак. У нас два дела, и оба обвиняемых говорят только по-испански.
По своему этническому составу полицейское управление Метро-Дейд, которое следит за порядком на большей части территории большого Майами, отражает состав населения города.
Для половины населения родным языком является испанский, многие почти не говорят по-английски. Хулио Гомес родился в пуэрториканской семье, а вырос в Нью-Йорке, где и стал полицейским. Через десять лет он снова переселился на юг и был зачислен в управление Метро-Дейд. Здесь никто не называл его испанской свиньей. При таком этническом составе это было бы неразумно. В Метро-Дейд Гомесу очень пригодился его испанский.
Вот уже девять лет напарником Гомеса был Эдди Фаваро – американец итальянского происхождения. Его бабушка и дедушка эмигрировали из Катании в поисках лучшей жизни сразу после свадьбы. Лейтенант Клэй Бродерик был чернокожим. В тот момент лейтенант лишь пожал плечами. Он работал с двойной нагрузкой: в управлении не хватало полицейских, а дела, которые было некому поручить, все накапливались.
– Разыщите его, – приказал лейтенант. – Вы знаете правила.
Конечно, Фаваро знал правила. Если сотрудник Метро-Дейд задерживается после отпуска на три дня без уважительных причин и не предупреждает об этом руководство, он может считать себя уволенным.
Фаваро проверил квартиру напарника. Впечатление было такое, будто в квартире после отпуска никто не появлялся. Фаваро знал, куда уехал Гомес – тот всегда отдыхал на Саншайне, – поэтому он проверил списки пассажиров, прибывших вечерними рейсами из Нассау. Компьютер авиакомпании сообщил, что Гомес заплатил за билет и зарезервировал место, но на регистрацию не явился. Фаваро снова пошел к Бродерику.
– Очевидно, произошел несчастный случай, – настаивал Фаваро. – Спортивная рыбалка – небезопасное занятие.
– Существуют телефоны, – возразил Бродерик. – Он знает наш номер.
– Может, он без сознания. Может, в больнице, может, попросил кого-то позвонить, а тот не позвонил. На тех островах торопиться не любят. Мы должны хотя бы проверить.
Бродерик вздохнул. Пропавших детективов ему только и не хватало.
– Ладно, – сказал он. – Дайте мне номер телефона управления полиции этого острова, как вы сказали? Саншайн? Боже, ну и название. Дайте мне номер начальника местной полиции, я с ним поговорю.
Фаваро разыскал телефонный номер только через полчаса. Об этом забытом всеми острове не знали даже в справочной международной телефонной службы. В конце концов Фаваро догадался связаться с британским консульством, откуда позвонили в резиденцию губернатора на Саншайне. Лейтенант Бродерик потратил еще тридцать минут на то, чтобы дозвониться до полиции острова. Ему повезло: он застал старшего инспектора Джонса в его кабинете. Наступил полдень.
– Старший инспектор Джонс? Говорит лейтенант полиции Клэй Бродерик из Майами. Алло? Вы слышите меня?.. Видите ли, я хотел бы попросить вас об одолжении, как коллега коллегу… Один из моих сотрудников отдыхал на Саншайне и не вернулся. Мы надеемся, что ничего страшного не произошло… Да, американец. Хулио Гомес. Нет, я не знаю, где он остановился. Он поехал ловить рыбу.
Старший инспектор Джонс отнесся к просьбе коллеги очень серьезно. Пусть у него только горстка полицейских, а в Метро-Дейд их сотни, все равно он докажет этим американцам, что старший инспектор Джонс не спит на работе. Он решил заняться этим делом сам и вызвал констебля с «лендровером».
Инспектор Джонс разумно начал с отеля «Куортер Дек», но в отеле о Гомесе ничего не знали. Тогда инспектор поехал к причалу для рыболовных судов и там обнаружил Джимми Доббза, который, лишившись заказа на этот день, возился со своей старой посудиной. Доббз сказал, что в пятницу Гомес не пришел на причал, и это само по себе очень странно, и что он остановился у миссис Макдоналд.
Хозяйка пансиона сообщила, что в пятницу утром Хулио Гомес поспешно собрал вещи и уехал в аэропорт. Джонс проследовал в аэропорт и поговорил с его управляющим. Вызвали чиновника паспортного контроля, и тот подтвердил, что утром в пятницу мистер Клингер согласился взять мистера Гомеса до Ки- Уэста. Он сообщил старшему инспектору Джонсу регистрационный номер самолета Клингера. Джонс перезвонил лейтенанту Бродерику в четыре часа дня.
Лейтенант Бродерик сам связался с полицейским управлением Ки-Уэста, а те позвонили в свой аэропорт. Лейтенант вызвал Эдди Фаваро в начале седьмого. Он был очень мрачен.
– Эдди, я очень сожалею. Хулио неожиданно решил вернуться раньше срока, в пятницу утром. Пассажирских рейсов в тот день не было, и он попросил владельца частного самолета подбросить его до Ки-Уэста. Самолет до континента не долетел: в пятидесяти милях от Ки-Уэста он упал в море с высоты пятнадцать тысяч футов. Береговая охрана сообщила, что в живых не остался никто.
Фаваро рухнул на стул и покачал головой.
– Не могу поверить.
– Я тоже. Эдди, прими мои соболезнования. Я знаю, вы были друзьями.
– Девять лет, – прошептал Фаваро. – Девять лет он прикрывал мою спину. Что теперь будет?
– Дальше все пойдет своим чередом, – ответил Бродерик. – Директору я сообщу сам. Вы знаете порядок. Если нельзя устроить панихиду, то будет богослужение в память погибшего. Со всеми почестями, обещаю.
