Леди Коултрейн отвернулась от окна и перевела взгляд на Ханну.
– Если смотреть на острова с точки зрения глобальных проблем, то они ничего собой не представляют. Тем не менее, островитяне открыли то, что ускользнуло от всего огромного мира. Они нашли секрет счастья. Именно счастья, спокойной, счастливой жизни. Не богатства, не власти, а простой счастливой жизни. Теперь Лондон хочет, чтобы мы стали независимым государством. Появились два кандидата, которые борются за власть. Очень богатый мистер Джонсон, который пожертвовал – неважно по каким соображениям – много денег островам, и социалист мистер Ливингстон, который хочет все национализировать и поделить между бедняками. Вроде бы и у того, и у другого очень благородные цели. Мистер Джонсон с его планами развития и процветания и мистер Ливингстон с его идеей всеобщего равенства. Я знаю и того и другого. Знала их, еще когда они были мальчишками. Знала, когда, повзрослев, они отправились искать счастья в далекие страны. А теперь они вернулись.
– Вы подозреваете кого-то из них? – уточнил Ханна.
– Мистер Ханна, подозрения вызывают прежде всего те люди, которых они привезли с собой. Обратите внимание на их окружение. Это безжалостные люди, мистер Ханна. Островитяне это поняли. Они уже узнали, что такое угрозы, избиения. Возможно, вам стоит присмотреться к окружению двух наших кандидатов, мистер Ханна…
На обратном пути Десмонд Ханна обдумывал слова леди Коултрейн. Заказное убийство? Все признаки налицо. Он решил после ленча поговорить с двумя кандидатами и присмотреться к их помощникам.
У входа в резиденцию губернатора Ханну остановили. В гостиной в кресле сидел толстый англичанин с тройным подбородком, выпиравшим из тесного воротничка церковного облачения. Увидев Ханну, он вскочил. Со священником был Паркер.
– Шеф, это его преподобие Саймон Принс, местный англиканский священник. Он принес интересные сведения.
«Какого черта, – подумал Ханна, – Паркер решил называть меня „шефом“?» Ханна терпеть не мог это слово. Во всех случаях лучше обычное «сэр». Потом, намного позже – Десмонд, может быть.
– Как дела со второй пулей?
– Э-э… пока не нашли.
– Займитесь лучше поисками, – сказал Ханна.
Паркер вышел, и Ханна прикрыл за ним балконные двери.
– Так что вы хотели мне сообщить, мистер Принс?
– На самом деле я Куинс, – ответил священник. – К-у-ин-с. Все это ужасно.
– Согласен, ужасно. Особенно для губернатора.
– А, да, конечно. Я хотел сказать… как бы это… я пришел сообщить об одном из моих братьев. Не знаю, правильно ли я поступаю. Но мне кажется, это может иметь какое-то отношение к делу.
– Не лучше ли предоставить мне возможность судить об этом? – негромко заметил Ханна.
Священник успокоился и опустился в кресло.
– Это произошло в пятницу, – начал он.
И Куинс подробно рассказал, как к губернатору пришла делегация Комитета сознательных граждан и как губернатор им отказал. В конце рассказа священника Ханна нахмурился.
– Что именно он сказал? – переспросил Ханна.
– Он сказал, – повторил Куинс, – что нам нужно избавиться от этого губернатора и подыскать другого.
Ханна встал:
– Благодарю вас, мистер Куинс. Я бы попросил никому не рассказывать о нашей беседе.
Довольный священник торопливо ушел. Ханна задумался. Он не очень доверял доносчикам, но теперь придется присмотреться и к этому не в меру агрессивному баптисту, Уолтеру Дрейку. В этот момент появился Джефферсон с подносом, на котором был холодный омар под майонезом. Ханна вздохнул. Поездка за четыре тысячи миль от дома должна иметь хоть какие-то положительные моменты. Раз за все платит Министерство иностранных дел… Он налил в бокал охлажденного шабли и принялся за ленч.
Тем временем из аэропорта вернулся старший инспектор Джонс.
– За последние сорок часов никто не улетал с острова, – доложил он.
– Во всяком случае, не улетал законным путем, – уточнил Ханна. – У меня для вас еще одно задание, мистер Джонс. Есть ли у вас журнал регистрации огнестрельного оружия?
– Конечно, есть.
– Отлично. Будьте добры, возьмите этот журнал и нанесите визит каждому островитянину, который владеет зарегистрированным огнестрельным оружием. Будем искать револьвер или пистолет крупного калибра. Особенно такой, какой хозяин не сможет предъявить. Или недавно вычищенный и сверкающий свежей смазкой.
– Свежей смазкой?
– После выстрелов, – пояснил Ханна.
– Ах, да, конечно.
– И последний вопрос, инспектор. У священника Дрейка есть зарегистрированное огнестрельное оружие?
– Нет, в этом я абсолютно уверен.
Старший инспектор Джонс ушел, и Ханна вызвал лейтенанта Хаверстока.
– Нет ли у вас случайно служебного револьвера или пистолета? – спросил детектив.
– О, послушайте, уж не думаете ли вы… – запротестовал молодой лейтенант.
– Я просто подумал, что его могли украсть или позаимствовать на время, а потом положить на место.
– Ах да, понимаю, о чем вы, старина. К сожалению, нет. Никакого огнестрельного оружия. Я никогда не брал его на острова. Впрочем, у меня есть парадная шпага.
– Если бы губернатора закололи шпагой, я бы подумал, не арестовать ли вас, – не повышая тона, заметил Ханна. – Есть ли вообще в резиденции оружие?
– Насколько мне известно, нет. Но ведь убийца наверняка проник в сад с улицы, не так ли? Через калитку в стене?
В свете новых данных Ханна еще раз осмотрел сломанный замок на стальной калитке в ограде сада. Судя по тому, под каким углом был согнут засов и как была разорвана петля огромного висячего замка, не приходилось сомневаться, что здесь кто-то поработал толстым стальным ломом. Впрочем, подумал Ханна, согнутый засов мог быть ложным следом, калитку могли открыть за много часов или даже за несколько дней до убийства. Никому и в голову не пришло бы проверять калитку, все считали, что она приржавела намертво.
Убийца мог сорвать замок и не открывать калитку, а проникнуть в сад через дом, убить губернатора и уйти тоже через дом. Ханне позарез была нужна вторая пуля, желательно хорошо сохранившаяся, и то оружие, из которого она была выпущена. Он бросил взгляд на сверкающее голубое море. Если оружие там, то его никогда не найдешь.
Ханна встал, вытер губы и пошел искать Оскара и его «ягуар». Настало время поговорить с его преподобием Дрейком.
Сэм Маккриди тоже решил подкрепиться. Когда он вышел на открытую веранду ресторана «Куортер Дек», все столики были заняты. На площади люди в пестрых рубашках и огромных черных очках возились возле грузовика с откинутыми бортами. Кузов грузовика был обтянут материей и украшен плакатами с портретом Маркуса Джонсона. В три часа политический деятель должен выступить здесь с речью.
Сэм осмотрелся и нашел единственное свободное кресло. За столиком уже сидел новый знакомый Маккриди.
– Сегодня здесь тесновато. Не будете возражать, если я сяду за ваш столик? – спросил Маккриди.
Эдди Фаваро показал на кресло.
– Садитесь, конечно.
– Вы приехали половить рыбу? – просматривая короткое меню, спросил Маккриди.
