откажутся принять Трань Хо в один из своих 'лагерей перевоспитания', его коллеги согласятся сброситься на один билет до Вьетнама.
Она подошла к Картеру, когда тот наполнял пластиковый стакан чаем из бака с надписью 'сладкий':
— Я слышала, у вас сегодня что-то стряслось на съемочной площадке.
Магнитофон болтался перед его губами, как экзотический африканский паразит, приноравливающийся, как ловчее пролезть во внутренности. Глаза Трань Хо лихорадочно блестели. Она чуяла скандал, как овчарка чует мертвую овцу за полмили.
— Ничего не случилось! — отстранился Картер.
— Ну уж нет, Джейсон! Я слышала, что произошел скандал!
— Мне жаль, никто не умер.
На ее лице, однако, не промелькнула тень разочарования. Люди в Джорджии умирали каждый день, и при желании каждую смерть можно было обратить в занимательную статейку.
— Я слышала, разбушевался Мелроуз Флит. Он отказался доигрывать эпизод.
Картер отхлебнул чай из пластикового стакана.
— Съемки не были легкими, Мел немного переутомился, вот и все!
Как хотелось Картеру, чтобы съемки поскорей закончились! Может статься, в следующий раз ему удастся заполучить роль получше. Но сейчас необходимо сохранять спокойствие и делать свою работу как надо, и, может быть, после этой чепухи ему предложат что-нибудь стоящее, роль, которая позволит ему играть, а не принимать позы, мужественно выпячивая грудь. Как ему надоело корчить из себя героя и ослеплять камеру своей знаменитой улыбкой! А если посдерживать улыбку? Представив себе разочарование Нафуда, Картер усмехнулся.
— Может быть, случилось что-нибудь смешное? — с надеждою спросила Трань Хо.
— Ничего, что могло б заинтересовать тебя, — он посмотрел на нее сверху вниз.
Тонкие черты лица и миниатюрная фигурка делали ее похожей на безобидную овечку, но впечатление было обманчиво. 'Вкрадчиво говорить и всегда иметь при себе магнитофон — вот что необходимо в этой профессии', — размышлял Картер.
— Мне все сгодится! Ну, давай же, рассказывай, Джейсон! — настаивала Трань Хо. — В статье я выставлю тебя в самом лучшем свете! Я уверена, когда картина пойдет в прокат, все увидят, сколь ты в ней великолепен! Ты проявишь себя в ней с лучшей стороны, нет сомнений!
'У меня нет лучшей стороны, — подумал он, — впрочем, как и худшей'. Об этом толковали в кинематографических кругах, а он всеми фибрами души желал, чтобы режиссеры перестали эксплуатировать его наработанный имидж.
— Дай мне передышку, Трань. Я же ведь не сделал тебе ничего плохого, не так ли? А здесь я ради карьеры серьезного актера! — пошутил он.
— Серьезного актера? — она прыснула. — Я знаю все твои достижения наизусть, Картер! 'Ядовитое чудовище', 'Отчаянные рубаки Манхэттена'…а как назывался тот фильм, в котором ты снимался в прошлом году в Италии и еще завоевал потом награду Академии? Ах, да! 'Геркулес встречает Джесси Джеймс'!
Она назвала три. Картер же про себя насчитал пять фильмов.
— У англичан совсем другие проблемы, — сказал он. — Актер может играть в течение одной недели в 'Короле Лире', а потом спокойно сняться в непритязательном фильме. Главное — это работа.
— Послушай, Картер, я помогу тебе, ты помоги мне! Мне нужен хоть какой-нибудь материал! Мне платят за каждую колонку.
Она бросила быстрый взгляд на трейлер, приютивший главную героиню фильма:
— Хорошо, давай договоримся, я напишу, что эта картина стала значительным этапом в росте твоего актерского мастерства, а сейчас, — ее голос упал до заговорщического шепота, — расскажи мне, наконец, что-нибудь занимательное!
— Скабрезное? — уточнил Картер, Трань уже исходила слюной. — Джейсон Картер нянчит двухголового ребенка Аманды Петерс или что другое в таком роде?
— Это бы подошло, — она даже не моргнула глазом, — но я не видела детей на съемочной площадке, ни двухголовых, ни обычных. С меня бы хватило, если б ты хотя бы сказал, с кем Аманда Петерс спит, — магнитофон по-прежнему маячил перед его лицом. — Не с Нафудом, это точно, она терпеть его не может. Быть может, с тобой? Должно быть, она непрочь прыгнуть к тебе в постель, Джейсон, как, впрочем, любая из вашей киногруппы, а?
— Я приехал сюда, чтобы работать, а не валяться в постели, — отрезал Картер.
В глазах Трань Хо мелькнуло озарение:
— Тогда, значит, с Флитом? Или с тем малым, что играет главного насильника?
— Понятия не имею, с кем она спит, — устало ответил Картер, — меня это не интересует.
Магнитофон сжалился и отодвинулся от лица.
— Если б ты и знал, то все равно оставался бы нем, как рыба, разве я не права?
Картер взглянул на Трань Хо как на диковинный фрукт.
— Для того ли твои родители сели в лодку и бежали от несправедливостей режима Северного Вьетнама, чтобы в Америке ты приставала к людям?
— Они хотели жить в свободной стране. Здесь они сумели поставить на ноги троих детей. Их дочь окончила с отличием Ирвинский университет и получила степень по журналистике, но в связи с тем, — продолжала она, — что кресло главного редактора 'Нью-Йорк Таймз' было уже занято, а «Экономисту» не требовались зарубежные корреспонденты, приставать к людям оказалось лучшим занятием из того, что могла найти их дочь. Я зарабатываю меньше, чем главный редактор 'Нью-Йорк Таймз', но больше, чем зарубежные репортеры «Экономиста», и мне нравится общаться с интересными людьми.
Картер заметил, что в нем шевельнулось сочувствие.
— Неужели я кажусь тебе интересным?
— Ну, не особенно, но ты самый большой красавчик из тех, кого мне когда-либо доводилось видеть.
— Господи, как же мне это надоело! Почему люди не желают видеть во мне актера?
Трань Хо сделал шаг назад и оглядела его с ног до головы:
— Ну, я полагаю, когда-нибудь они его в тебе рассмотрят, и то, что ты высок, светловолос и выглядишь великолепно, не должно для этого стать непреодолимым препятствием. Каждому приходится нести свой крест. Мой крест — срок сдачи материала, твой — привлекательная внешность. Я вижу по твоим голубым глазам, ты все понимаешь. Ты догадываешься, что в этом мире найдется тысяча неудовлетворенных собой людей, которые охотно поменялись бы с тобой местами?
— Знаю, знаю. Веришь ты мне или нет, но я ненавижу свою внешность, — был искренен Картер.
— Даже зарабатывая на ней сто пятьдесят тысяч долларов за одну картину? Бросай все это и отправляйся играть в пьесах Ибсена!
— Я так и сделаю, — ответил он.
— Конечно! Сделай! И двадцать человек, возможно, придут в театр, чтобы взглянуть на тебя, Джейсон Картер. Ты не такой уж скверный малый, хотя и не очень-то разговорчив! Я не стану о тебе писать. Меня больше интересуют постельные битвы мисс Петерс. Однако, у нас с тобой много общего!
— У меня ничего нет общего с тобой! — Картера коробил разговор.
— Неужели? Ты получаешь роли в дешевых картинах, а я пишу о звездах, которые играют в этих дешевых картинах, и мы оба пытаемся пробиться наверх. На побережье снимают фильм об угоне «Шатла», в главных ролях Шайдер и Костнер. Вот было б здорово получить задание редакции и съездить к ним! Но какое там! Разве может мне подвалить такое счастье? — она отвернулась от Картера.
— Если бы ты не руководствовалась в своих поступках моралью кобры и была б немного талантливее огородной репки, то нравилась бы мне больше, Хо.
— Не стоит об этом! Наш разговор становится опасным для тебя. Ты слишком чувствителен. Но если бы ты передумал и согласился бы стать моим источником информации, я могла б сотворить чудеса для твоей карьеры!
— Спасибо, свою карьеру я сделаю как-нибудь сам! — возмутился Картер.
— Конечно, конечно! Какую следующую картину подобрал тебе твой агент? — она театрально
