Рашаллейла Нуаман отключила экран слежки и по-кошачьи улыбнулась самой себе. Щедрость и заботливость ее племянницы... ну, просто потрясали. Так значит, она набралась наконец достаточно смелости, чтобы действительно спланировать это дело! Да, самое время. Но доверить такое этому болвану ван Клеефу! Це-це-це. Плохая мысль, плохая. Как вообще мог кто-то влюбиться в автомат, полнейшее ничтожество, вроде этого! О, разумеется, в постели он был великолепен. Но за ее пределами, он был ничто, пустое место, нуль. Само собой, с добрыми намерениями и любящий. Как большой щенок. А, ладно. Пусть себе наслаждается своими играми. Это будет хорошей практикой для Телин. Поднимет ее уверенность в себе и все такое. В конечном итоге, однако, бедняжку придется резко привести в чувство. Она захихикала. Такие безделицы прекрасны, но не в рабочее время. А это кое о чем напоминает. Надо поручить смотрителю убрать всех этих миленьких лягушечек. По крайней мере, временно. Нет смысла зря терять их. Наверное, завтра на ужин.
Она немного поспешила выключить экран, разыгравшийся стимулированный ум ее племянницы осенила новая мысль.
-- Нам также следует держать старую суку в состоянии неуравновешенности, Рори. Пока пытаемся побить это дело. Она, знаешь ли, не полная идиотка.
-- Я полагаю, это неплохая мысль,-- отозвался ван Клееф, разминая квадрицепсы.-- Ты что-нибудь придумаешь.
Лицо ее осветилось.
-- Я придумала, о, я придумала!
Она потянулась и подошла к фарфоровому столу. Потайная кнопка открыла экран связи, который, как она знала, не прослушивался автоматическими мониторами слежки ее дорогой тетушки. Это была единственная машина в поместье, чью схему она проверила сама. Она быстро отстучала короткую серию цифр, помчавшую ее вызов по особой и очень секретной системе ретрансляции к тому сектору пространства, с которым мало кто имел контакты.
В конечном итоге экран прояснился, и лицо начало обретать четкость.
-- Ну, доброго света вам, Амувен ДЕ, и да будет в вашем доме всегда полно праха.
Лицо эйэннского бизнесмена сморщилось в зубастой улыбке.
-- Как всегда, как всегда. Очень рад снова видеть вас, госпожа Руд!
Глава девятая
Флинкс уже несколько минут молча глядел в иллюминатор салона, отлично сознавая, что позади него кто-то есть. Но повернись он сразу, это породило бы ненужную неловкость. Он повернулся только сейчас, увидел двух ученых и понял, что заботиться ему было не о чем, оба не обращали на него никакого внимания. Они растянулись на шезлонгах и созерцали великолепный хаос искаженных двигателями небес. Не обращая внимания на их пристальные взгляды, призматическое великолепие текло дальше без изменений.
-- Не беспокойся на счет нас, Флинкс. Мы пришли сюда ради того же, насладиться зрелищем.-- Философ вновь перенес свое внимание к большому иллюминатору и искаженным эффектом Допплера солнцам, пылавшим намного резче, чем когда-либо могли светить в своем естественном состоянии.
Но сосредоточенность и настроение Флинкса были уже нарушены. Он продолжал стоять лицом к двум ученым.
-- Сэры, вам не кажется странным, что когда столь многим бывает так трудно договориться друг с другом, вы, принадлежащие к двум предельно различным расам, сумели так хорошо поладить?
-- Твои вопросы, юноша, боюсь, никогда не будут отличаться излишней деликатностью.-- Цзе-Мэллори повернулся к транксу: -- В былые времена мы с моим другом существовали довольно в тесной, можно даже сказать, интимной связи. Этого требовала наша работа. И не так уж мы сильно различаемся, как ты, возможно, думаешь.
-- Я помню, вы несколько раз называли друг друга братьями по кораблю.
-- Да? Полагаю, называли. Мы так и не привыкли к мысли, что другие могут счесть это необычным. Настолько это естественно для нас.
-- Вы были артиллерийским расчетом?
-- Нет,-- ответил Трузензузекс,-- мы летали на стингере. Маленьком, быстроходном, с одним средним проектором СККАМ.
-- Что же касается наших отношений, не связанных с корабельной жизнью, Флинкс, то я не уверен, что мы с Тру можем дать тебе объективный ответ. Наши личности, кажется, просто-напросто дополняют друг друга. Всегда дополняли. Взаимопритяжение между людьми и транксами -- это нечто такое, над чем не один год бились психологи обеих рас, да так и не дали удовлетворительного объяснения. Есть даже пары и группировки, которым становится физически плохо, если они надолго разлучаются со своей инородной половиной. И это, кажется, действует на обе стороны. Своего рода психологический симбиоз. Субъективно же, мы просто чувствуем себя друг с другом крайне комфортно. Ты знаешь о событиях, приведших к Слиянию, питаро-хьюманксской войне и тому подобном?
-- Боюсь, только разрозненные отрывки. Регулярное посещение школы -это нечто такое, что рано стало избегать меня.
-- Гмм. Или, как я подозреваю, наоборот. Тру?
-- Расскажи пареньку сам. Я уверен, что он найдет человеческую версию повести более приятной.
-- Ладно. Люди и транксы знают друг друга сравнительно небольшой период времени. Сегодня в такое трудно поверить, но это правда. Разведкорабли обеих цивилизаций впервые встретились друг с другом немногим больше двух з-веков назад. К тому времени человечество пребывало в космосе уже несколько з- веков. За это время оно в ходе изысканий и колонизации планет столкнулось со многими чуждыми формами жизни. Разумными и нет. То же самое относилось и к транксам, пребывавшим в космосе даже несколько дольше, чем человечество.
С самого начала между двумя расами возникло некоторое взаимопритяжение. Благоприятные реакции с обеих сторон намного перевешивали ожидавшиеся предубеждения и антипатии.
-- Подобные чувства существовали также и на транксских планетах,-вставил Трузензузеке.
-- Я думал, что рассказывать буду я.
-- Извини, о всемогущий! Цзе-Мэллори усмехнулся и продолжал:
-- Транксы были столь же чуждой расой, как и все уже встреченные человеком. Стопроцентные инсектоиды, с твердым покровом, открытой системой кровообращения, фасетчатыми глазами, жесткими несгибаемыми сочленениями... и восемью конечностями. И они были яйцекладущими. Как выразился один тогдашний комментатор трилевидения: 'Они были совершенно и великолепно странными'.
-- Если я правильно помню, ваш народ в то время тоже наделал немало глупостей,-- пропищал философ. Цзе-Мэллори раздраженным взглядом заставил его заткнуться.
-- По прошлому опыту можно было бы ожидать, что человеческая реакция на открытие расы гигантских насекомых будет враждебной или, по крайней мере, умеренно параноидной. Это оказалось стандартной формой взаимоотношений при всех предыдущих контактах. Человек на своей родной планете тысячи лет сражался с меньшими и более примитивными родственниками транксов. Фактически, хотите верьте, хотите нет, но первоначально слово 'жук' имело доподлинный уничижительный смысл.
Но к тому времени человечество уже усвоило, что ему придется жить в мире и гармонии с существами, чья внешность может быть отталкивающей. Делу не помогало и знание, что многие из тех существ считали человека, как минимум, столь же отталкивающим на вид, какими человек считал их.-- Он выжидающе поглядел на Трузензузекса, но почтенный ученый -- по крайней мере, временно -- притих.-- Поэтому действительная реакция между людьми и транксами оказалась вдвойне неожиданной. Две расы отнеслись друг к другу словно пара давно разлученных близнецов. Людей крайне восхищали такие черты транксов как спокойствие, способность к хладнокровному принятию решений, вежливость и парадоксальный юмор, так как они искали такие качества в себе. По тому же принципу транксов привлекало в людях безрассудство в соединении с расчетом, эгоистичная уверенность в себе и чувствительность к окружению.
Как только обе расы проголосовали по вопросу о Слиянии и одобрили его подавляющим большинством, несмотря на ожидаемое противодействие со стороны финансовых шовинистов, оно оказалось гораздо менее сложным, нежели думали даже оптимисты. Щелкающая речь транксов с сопутствующими посвистываниями имела на самом деле разумный фонетический эквивалент среди тысяч земных языков и диалектов.
