переключиться на автопилот.
Наконец-то они имели возможность продолжить свой путь. Этьен был доволен и испытывал гордость за проведенную им по необходимости акцию против жителей Хочака, в которой те сами были виноваты. Больше подобных помех в работе допускать нельзя ни в коем случае. Что же касается позволения сопровождавшим их тсла находиться в кабине, то это было необходимо. Им гораздо удобнее в помещении, где температура приближена к привычной для них, чем на палубе. Впрочем, Этьен их и не опасался. Да и устал он опасаться всех и всего. Тем более что он неделями мирно спал среди этих тсла. Они заслужили его доверие. Кроме того, в случае необходимости они с Лирой могут запереться в своей кабине, и ни один любопытный тсла не сможет переключить запертый автопилот.
Утро было жарким и влажным. Этьен удобно расположился вместе с Лирой в укромном уголке, где они обычно обедали. Рядом на полу устроился Тилл.
Носильщики принимали пищу подальше к корме, в складском помещении, превращенном в жилье для них. Они могли бы присоединиться к землянам, но предпочли этого не делать. Этьен спросил, в чем причина.
– Им стыдно, – объяснил Тилл.
– Ага, – сказала Лира с выражением удовлетворения на лице. Судя по всему, она продолжала мыслить прежними категориями. – Потому что они вынуждены были сражаться?
– О нет. – Тилл стукнул шестипалой рукой по котелку. – Им стыдно, потому что им не было позволено выполнить их намерения.
– Но они сделали все, – возразил Этьен. – Мы в безопасности и вернули свой корабль.
– Да, но не благодаря нашей помощи.
– Вы отключили патрульных в гавани.
– Мы намеревались помогать тебе во время всего путешествия, Этьен. А вместо этого вынуждены были только беспомощно стоять и смотреть, как это замечательное судно, – он топнул по металлическому полу, – делает гораздо больше, чем мы, чтобы освободить себя.
– Но вы и не смогли бы сделать больше, чем сделали, – сказала Лира. -
Нам едва хватило времени, чтобы голосом привести судно в действие.
– Дело не в этом. Мы понимаем, что не смогли бы нести судно к реке на плечах, но ведь мы даже не попытались. Поэтому у нас нет заслуг за победу над врагом.
Лира почувствовала себя неловко.
– Насколько я понимаю, ваше общество очень миролюбиво.
– Конечно, это так.
– Тогда как вы можете говорить об обретении заслуг в бою?
– Подобно каменной лавине, объявленный враг считается природным явлением. Став врагом, он лишил себя права считаться цивилизованным.
Этьену было приятно видеть неловкость, которую испытывала жена:
– Но ведь и враг считает, что поступает по правилам цивилизованного общества.
– Судить о его поступках можно в соответствии со стандартами действительно цивилизованного общества.
– Ты имеешь в виду стандарты общества тсла?
– Конечно. Уж не хочешь ли ты сказать, что им нужно считаться со стандартами общества маев? – Тилл казался слегка возмущенным. – Подлинные цивилизованные индивидуумы инстинктивно чувствуют, из Чего складывается цивилизованное поведение.
– Это весьма удобно, я думаю.
– Вовсе нет. Наши моральные стандарты не так гибки, как кажется.
– А вы чувствуете жалость, когда убиваете врага?
– Естественно. Враг – это тот, кто добровольно отказался от своей души. Что же нам еще чувствовать к нему, как не жалость.
– Но это не помешало бы вам убивать каждого мая, который встал бы у вас на пути в Хочаке?
– Нет, конечно. Препятствуя нам в возвращении нашего имущества, они демонстрировали свое несогласие с правилами поведения в цивилизованном обществе и таким образом исключали себя из числа цивилизованных существ. Я не вижу тут никаких противоречий.
– Никаких противоречий, действительно. – Этьен взглянул на жену. Лира уронила свой блокнот. Она не могла смотреть в глаза Тиллу. – Мы просто хотели кое-что уяснить.
– Я думала, – заметила Лира мягко, – что тсла считают убийство грехом.
– Убить цивилизованное существо действительно ужасный грех. Но нет моральных ограничений для защиты себя от нецивилизованного существа, точно так же, как нет ничего плохого в строительстве крыши от дождя.
– Все ясно, – кивнул Этьен. Он все понял. Совсем не нужно беспокоиться о безопасности таких миролюбивых существ, как тсла. При всем своем пацифизме они вполне способны постоять за себя, если возникнет необходимость. Убить цивилизованное существо – грех. Значит, любой, кто напал на меня, – нецивилизованный. – Очень удобная философия, – усмехнулся
Этьен.
Услышанное нанесло ощутимый удар по самолюбию Лиры, начавшей романтизировать общество тсла.
