Клеопатра III

- Если ты сейчас же не прекратишь, я тебе больше никогда не стану помогать в работе!

Старик ненадолго задумался, потом пожал плечами, встал, кряхтя, и отнес веник в кладовку. Вернувшись в лабораторию, начал растерянно перелистывать страницы с записями. Но не для того, чтобы освежить память: каждый из проделанных опытов стоял у него перед глазами.

У меня говорящая кошка! Звуки, которые она издает, пока трудноразличимы, но, думаю, со временем разобраться в них можно. Конечно, запас слов у нее ничтожный, но если она сможет членораздельно отвечать на мои вопросы 'да' или 'нет', это уже будет замечательно! Что пока труднее всего? Заставить кошек применять в жизни полученные ими знания. Думаю, придется интенсивнее заняться изучением кошачьей психологии. 'Психология кошек!' Кому прежде приходило в голову что-либо подобное! Но, по- моему, стоит только научить кошек говорить, и многие трудности исчезнут сами собой. А я все больше убеждаюсь в том, что у животных куда сложнее организована внутренняя жизнь, чем предполагают люди.

Сейчас я работаю с восьмым поколением кошек. Как хорошо, что договор продлили еще на пять лет. Профессор Шульман предложил мне место ассистента на кафедре, но я отказался. Иначе на исследования пришлось бы тратить вполовину меньше времени, а при нынешнем положении дел это исключено.

Итак, как мне удалось установить, мышление передается по наследству! Меня-то интересует не столько сама передача знаний, сколько наследование способности усваивать знания. С этой целью я начал систематически скрещивать кошек, отбирая самых способных из них. К сожалению, тут же возникли новые проблемы: зачастую трудно было установить, от кого из родителей унаследованы те или иные качества; иногда получались комбинации прямо-таки неожиданные. Куда более надежным оказался партеногенез: с тех пор как любую клетку тела можно использовать как зародышевую, это больше не проблема. Результаты поистине фантастические: сменяется несколько поколений, а выглядит все так, будто имеешь дело с одним и тем же существом.

Независимость кошек весьма усложняла мою задачу. Причем, как обнаружилось, чем они разумнее, тем своенравнее. Постепенно, однако, я научился лучше разбираться в них. По-моему, они поступают разумнее людей: делают лишь то, что хотят, а удовлетворяются быстрее нас. Они удивительно легко и просто расслабляются, часы покоя для них - наивысшее наслаждение. Человек многому мог бы у них научиться.

Порой они достигают удивительных результатов. С одной из кошек, по имени Клеопатра, я дошел до решения сложных логических задач. Причем она меня даже перещеголяла: в уме справлялась с задачами, которые я решал, лишь пользуясь логическими символами.

Вчера ко мне в лабораторию явилась комиссия из сектора исследований. Коллеги выслушали мои объяснения с большим интересом: на профессора Шульмана они тоже произвели сильное впечатление. Он, правда, уже несколько лет как на пенсии, но все еще считается моим руководителем. Во всяком случае, некоторые из моих разработок последних тридцати лет он объясняет лучше, чем я.

Визит комиссии, конечно, был неслучайным, однако из него я вынес лишь, что речь идет о продолжении моих исследований. Признаться, я очень надеялся, что они выделят деньги для приобретения необходимой аппаратуры. Нужная сумма не из пустяковых, но если принять во внимание возможные результаты...

И еще в глубине души я надеялся, что мою стипендию хоть немного повысят. Трачу я по-прежнему крайне мало, ибо приучен к скромности, но мне было очень горько покидать несколько недель назад квартиру, в которой после смерти родителей я жил совсем один. Пришлось переехать в деревянный домик в пригороде, который удалось снять за сравнительно сходную цену.

В деньгах на аппаратуру отказали. Меня это ошеломило: разве не ясно, что над опытами придется работать гораздо дольше?! А о повышении стипендии и разговора не было! Трудно представить, что нашлись люди, не понимающие важности моих исследований. Но, быть может, все дело в комиссии, - как мне рассказали, в ее состав входили юристы и философы.

И все же так просто я не сдамся. Конечно, нечего и мечтать о продолжении опытов с двумя-тремя десятками подопытных кошек, как в последние годы, но пятьдесять лучших я оставлю. Самых способных, перспективных.

В последнее время я несколько пересмотрел конечную цель своих исследований. Теперь меня больше всего занимает философия кошек. Я подхожу к проблеме по-иному: не кошка будет учиться у человека, а человек - у кошки. И тогда он осознает, что нужно жить в гармонии с окружающим миром, которая зиждется на мудром самоограничении, покое, тишине и размышлениях... Когда мы поймем, как подняться на такой уровень существования, мы совершим открытие, превосходящее все прежние достижения естественных наук,

Сегодня я передал ключи от лаборатории управляющему. Сюда переберется группа молодых биологов, которой предстоит заняться выращиванием тканей in vitro. Надо полагать, они собираются открыть новый способ производства продуктов питания - свиные отбивные из пробирок!

На начальство я обиды не держу. Должен сказать, вело оно себя вполне пристойно, хотя из тех времен, когда я только приступил к исследованиям, никого не осталось. Расставаясь, они просили меня почаще заходить в институт, помогать им своим опытом...

Вообще-то здесь, за городом, в домике у опушки леса мне хорошо. Никто меня не подстегивает, не подгоняет - не то, что в научных учреждениях. Я получаю небольшую пенсию и ни перед кем не отчитываюсь, для каких целей покупаю животных и препараты.

Но опытов я не прекратил. Увы, взять с собой удалось лишь нескольких кошек. А если говорить начистоту, то работаю я всего с одной. Зовут ее Клеопатра III. Она - прямой потомок первой Клеопатры, у которой когда-то я обнаружил такие недюжинные способности.

Клеопатра III превосходит всех виденных мной доселе кошек. Это великолепный экземпляр, и думаю, что с ней я своей цели добьюсь. Более того, я убежден, что добьюсь этого в самое ближайшее время. Единственное, что меня заботит, - это вопрос о продолжении ее рода. Здесь у меня никаких условий для проведения партеногенеза нет. Но сейчас это не самое главное, - Клеопатра животное молодое и сильное, ей еще жить да жить.

Клеопатра пропадала целых четыре дня. Старик тревожился. Он то и дело подходил к двери, прислушивался, выходил из дома, звал... Но кошки и след простыл.

На пятый день она вдруг появилась. Исхудавшая, вся в пыли, она держала в зубах маленький серенький комочек. Быстро оглядевшись, положила его в выемку между двумя подушками на диване. Облизала, заискивающе взглянула на старика и снова исчезла.

Но почти тут же вернулась, принесла второго котенка, а потом и третьего, четвертого. Усевшись перед своим приплодом, она углубила выемку между подушками, устроила гнездышко. Подняв голову, с гордостью посмотрела на старика.

- Что же будет с нашей работой? - спросил старик.

- Ничего, - ответила Клеопатра. - У меня свои заботы.

- Похоже, ты забыла, что, не будь меня, не было бы и тебя!

Кошка начала царапать подушку, вырывая из нее полоски ткани.

- Опять ты за свое. Как мне это надоело...

- Вот оно что, - сказал старик и умолк.

Кошка больше не обращала на него внимания. Тогда он отправился на кухню и взял кастрюлю с молоком. Принес и поставил на пол перед диваном. Кошка спрыгнула и начала жадно лакать. Потом облизнула нос и вскочила обратно, к котятам. Они напоминали большеголовых мышей и попискивали.

- А мне что прикажешь делать? - спросил старик.- Если я не продолжу опыты, вся работа насмарку.

- Можешь заботиться о нас. Это единственное, в чем есть смысл, - ответила кошка и снова повернулась к своим малышам. Она выглядела довольной и тихонько мурлыкала.

Старик долго наблюдал за ней, за котятами, потом пошел в лабораторию, взял папки с записями и дневниками. Поднял крышку мусоросжигателя и бросил их вниз, одну за другой.