Барри. Пожалуйста, не беспокойтесь. Я наверняка скоро буду в полном порядке...
Аврамис. Вы безрассудны! Я врач, я лучше знаю, что нужно, а что нет. Небольшое обследование вам не повредит.
Он открывает дверь, вталкивает Барри внутрь. Тот упирается, но врач выказывает недюжинную силу, а Барри еще совсем слаб.
Он попадает в круглую комнату, мало чем отличающуюся от кабины глоборамы или самолета. Посредине кресло -- врачебное, но тоже мягкое, с привязными ремнями. И приборная панель точь-в-точь такая же, только надписи говорят о ее медицинском назначении: КРОВЯНОЕ ДАВЛЕНИЕ, ТОНЫ СЕРДЦА, ЧАСТОТА ДЫХАНИЯ и т. д. Барри в замешательстве останавливается, но психиатр не дает ему времени на размышления. Подталкивает упирающегося Барри к креслу, заставляет сесть. Пристегивает ремни, проделывает какие-то манипуляции с приборами, надевает на голову Барри шлем, от которого отходит множество проводков.
Аврамис. Так, сейчас мы все узнаем. Это для энцефалограммы... Только не волнуйтесь, больно не будет. И вообще, вы же не боитесь психиатрического обследования?! А тут электроды для ЭКГ..
Прикосновение холодного металла к груди. Фактически Барри почти обездвижен, а когда он начинает шаркать ногами по полу, психиатр и их прикручивает ремнем.
Неприятное ощущение скованности. Аврамис упирает руки в боки и испытующе оглядывается--судя по всему, он доволен.
Аврамис. Я оставлю вас на несколько минут одного. Делать вам ничего не нужно --обследование пойдет своим чередом. Расслабьтесь! Ваши реакции фиксируются автоматически.
Кивнув Барри, он выходит.
НОЧЬ ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ
Свет гаснет, от кругового экрана ползет цветной туман. Мало-помалу он сгущается в зернисто-облачные формы, которые начинают струиться, закручиваться спиралью.
Яркость тоже начинает меняться, сперва медленно, потом быстрее, так что в итоге все сводится к мучительному миганью света и тьмы.
Происходящее на экране сопровождается звуками и шорохами-- это не музыка, а скорее хаос бессвязных звуковых эффектов. В конце концов комнату наполняет однообразно вибрирующий диссонанс, почти физически ощутимый.
Наплыв -- человеческие фигуры в неверном цветовом изображении. Движутся медленно, неестественно, словно в 'лупе времени'. Вид непривычный--сразу и не узнаешь, но краски меняются, порой они близки к натуральным, и тогда Барри понимает, что это его знакомые или же люди, с которыми он мельком встречался,-- Нелли, Ютта, полицейские и охранники, Уэс и Аврамис, его брат Гас, чиновники и гостиничный персонал, а вперемежку с ними снова и снова шушера, толпящаяся возле управления кадров 'Сириуса-Транзитного', в подземных коридорах увеселительного квартала Санта-Моники. Нарастающее недовольство, отчаянные попытки сосредоточиться.
Очень недолго изображение выглядит нормальным, потом превращается в псевдорельеф, глубокие складки прорезают гладкие лица девушек, здоровый цвет кожи становится серо-зеленым...
Звуковые эффекты под стать зрительным образам--это популярные песни, марши, шлягеры, но исполняются они либо в чересчур высоком, либо в чересчур низком регистре, то чересчур медленно, то чересчур быстро...
Движения людей ускоряются, все они словно куда-то бегут, между ними возникают стычки, они бросаются друг на друга с кулаками, дерутся, катаются по земле.
Сильное чувство страха.
Картины теряют отчетливость, одни наплывают на другие, смысл которых пока непонятен. Лишь мало- помалу проступают кристаллические структуры, волнистый дюнный ландшафт, степь, пески... Барри узнает пейзажи Сириуса, но выглядят они необычно, непривлекательно, все какое-то унылое, серо-коричневое, временами белесое от света, а в следующий миг уже залитое тенью, словно подернутое пеплом.
Музыка сменяется электронными эффектами, повторяющимися обрывками мелодий, каскадами трескучих, скрежещущих шумов.
И опять люди, эпизоды последних дней, только роли распределены иначе; Нелли и Ютта--гостиничные служащие, Уэс и психиатр--охранники, Гас--бармен, с издевательским смешком наблюдающий за Барри, который сидит на высоком табурете, связанный по рукам и ногам. Пугающие впечатления подкрепляются обрывками разговоров, частью это невнятные слова, частью--какие-то бессмысленные сентенции, произнесенные чужими голосами...
Под конец быстрая серия наплывов -- уже невозможно ни различить отдельные фигуры, ни ухватить связь событий. Барри вертится в кресле, пытаясь избавиться от пут,-- безуспешно. Он закрывает глаза, но даже сквозь зажмуренные веки мелькают призраки электронного кошмара.
НОЧЬ ПОДЗЕМНЫЕ КОРИДОРЫ
Экран бледнеет, дверь открывается, входит доктор. Аврамис. Отстегивает ремни, которыми прикручен Барри. Барри встает и нетвердой походкой, на ватных ногах выходит из лаборатории.
Снова усталость и упадок сил, но страх исчез, уступил место странной пустоте.
Аврамис. Реакция у вас замечательная--теперь мне все ясно. Хорошо, что я провел этот тест. Вы перенесли посттравматический шок. Наверняка долго таскали в себе груз фрустрации--типичный эффект торможения. Копится, копится, а потом вдруг прорывается наружу... Достаточно самого незначительного повода. В последнее время вы подвергались психическим нагрузкам? Испытывали какие-либо разочарования? Вас обижали, оскорбляли? Возможно, все дело в этом, но так или иначе ничего нельзя было предотвратить. Человеческий гомеостаз нарушить непросто. Но уж если он выйдет из равновесия... Эруптивная психотическая обратная связь. Впрочем, худшее для вас позади. Само собой, надо лечиться. Вам повезло, что вы встретили меня, ведь я специализируюсь как раз на такого рода феноменах. Наилучшая методика -- интерактивная терапевтическая регенерация. Вот вам бланк -- заполните, пожалуйста. Через два месяца вы опять будете здоровы, почувствуете себя лучше прежнего. Ничего страшного, просто легкий социопатический синдром. Больничные кассы обязаны взять расходы на себя. Всем нам порой достается, но нельзя падать духом...
Аврамис пододвигает Барри чековый бланк, тот нерешительно заполняет его, временами скептически поглядывая на психиатра, который сейчас больше смахивает на религиозного фанатика, чем на трезвого врача. Неожиданно Барри замирает в изумлении. Он видит знакомое лицо: снаружи, всего в нескольких метрах, полускрытая колонной, стоит Ютта. Заметив, что Барри ее обнаружил, принимается оживленно жестикулировать. Знаками подзывает его к себе, но прикладывает палец к губам: дескать, не подавайте виду.
Барри протягивает врачу заполненный бланк. Барри. Большое спасибо за лечение. Мне надо идти. До свидания!
Аврамис пытается удержать его, но потом, передумав, отпускает.
Аврамис. Приходите еще! Завтра к вечеру. Я все время здесь. Не забудьте...
Барри смешивается с толпой. Оглядывается, проверяя, видит ли его еще психиатр, а поскольку тот его не видит, обращается к Ютте, которая по-прежнему стоит за колонной.
Барри. Привет, Ютта.
По Ютте заметно, что у нее добрые вести.
Ютта. Барри, все в порядке. Скорее, моя машина ждет.
Барри. Ты повезешь меня к Гасу? А почему такая спешка?
Ютта. Идем же, я все тебе объясню!
Она юрко пробирается сквозь толпу, ловко увиливая от встречных прохожих и проскальзывая между беседующими людьми, которые стоят у нее на дороге. Барри спешит следом, отчаянно стараясь не потерять ее из виду.
НОЧЬ УЛИЦЫ САНТА-МОНИКИ
Вот наконец и автостоянка неподалеку от гостиницы. Там ждет автомобиль Ютты. Завидев хозяйку и Барри, шофер выскакивает наружу, распахивает дверцу.
Ютта торопит его.
Ютта. Скорее, Джимми!
Машина вливается в поток транспорта. Легкое покачивание на поворотах.
Барри утопает в мягком сиденье. Он смертельно устал и борется со сном. Однако в конце концов
