Гас. Этот врач, который тобой занимался, доверия не внушает... Его здесь каждый знает как облупленного. Проходимец он, и больше никто. Имитировал несчастный случай, сдал тебя в больницу, а страховку положил в карман. Теперь его не найдешь, опять скрылся на неделю-другую, пока эта история не забудется.
Несколько секунд Барри не может вымолвить ни слова.
Барри (запинаясь). Ты имеешь в виду... доктора Аврамиса?
Гас. Да, если не ошибаюсь, это одно из многих его имен. Ну-ну, не тушуйся, мальчуган... Скажи спасибо, что я тебя вытащил. Ютта здорово поработала.
Барри тем временем встал, в своем наряде он явно чувствует себя неуютно. Гас опять улыбается.
Гас. Ютта, дай ему что-нибудь из моих вещей. (Обращаясь к Барри.) Великоваты будут, ну да ничего -- мы, в конце концов, среди своих. Проведем уютный вечерок, потолкуем о добром старом времени. Но сперва я должен закончить кое-какие дела. А ты, может, ванну примешь? Ютта все тебе покажет.
Жестом, который у него получается слишком властным, он отпускает Барри. И задумчиво смотрит брату вслед, когда тот, пропустив вперед Ютту, выходит из комнаты.
НОЧЬ ВИЛЛА
Они сидят радом, в мягких креслах, глядя на проекционную стену. Световой конус рисует на экране идиллическую картину: молодая супружеская пара, двое мальчишек, старик на влажных тропинках.
Ассоциации: детство, игра, дом.
Нажатием кнопки Гас меняет диапозитив, и опять на экране те же двое мальчишек, бегущих вдогонку за большой моделью самолета. Новое нажатие кнопки--картина исчезает, вспыхивает верхний свет.
Гас. Как видишь, я не забыл те давние дни. Кстати, мне много раз хотелось вас всех пригласить, но вечно что-то мешало. А вот на будущий год непременно устрою такую встречу, клянусь.
Барри откидывается на спинку кресла. Машинально крутит в пальцах золотую зажигалку. В Гасовой одежде, которая ему заметно велика, он выглядит смешновато и хорошо это понимает.
Барри. Что это мы все о прошлом да о прошлом, Гас. Я хотел бы услышать от тебя кое о чем другом.
Гас. О чем же именно?
Барри. Я хочу знать все--о тебе и о 'Сириусе-Транзитном'. Слышал я много разного, но что же тут правда?
Гас. Что правда? Да ничего, Барри. Здесь тьма людей, которые развлечения ради норовят наплести приезжим новичкам с три короба небылиц и обобрать как липок. Боюсь, и ты попался на их удочку. 'Сириус-Транзитный'--самая обыкновенная фирма. Крупная, что да, то да. И я этим горжусь. Но никаких чудес у нас нету. Так что лучше забыть все эти глупости--слухи и домыслы. Тебе же лучше, Барри.
Барри. Ладно, Гас, допустим, меня надули, допустим, я нарвался на обманщиков. Но есть кое-что еще, от чего так просто не отмахнешься. Как насчет Сириуса, Гас? Я слышал твою речь, призыв к освоению. Это-то правда или нет?
Гас закуривает сигарету; впечатление такое, будто он обдумывает ответ.
Гас. Видишь ли, то, что я тогда говорил... Тогда было множество нерешенных вопросов, новых задач. Тогда я был увлечен, восторжен и, возможно, хватил слегка через край. Сегодня я бы высказался более осторожно.
Барри. Что это значит? На Сириусе нет той насыщенной, яркой жизни, о которой все мечтают, так, что ли?
Гас. И да, и нет. Видишь ли, Сириус стал своего рода символом. Обетованием, вызовом для каждого энергичного человека...
Барри. Как это--'символом'?
Гас (раздраженно). Ну, в смысле, что Сириус тоже не рай. Человеку, который хочет завоевать новые земли, необходимо умение преодолевать трудности. Так уж оно устроено, даром ничего не дается.
Страшная тревога охватывает Барри.
Барри. Но он хотя бы существует, Сириус-то? Существует для человека задача, пусть трудная, но такая знаменательная,--тягаться с трудностями, иметь возможность раскрыть все свои резервы? (Почти заклиная.) Он ведь существует, Гас, а? Сириус? Или нет?
Гас кладет руку Барри на плечо.
Легкое уверенное прикосновение успокаивает, от него словно исходит таинственная сила убеждения.
Гас. Конечно, существует, Барри. А ты как думал? Существует.
Гас встает, подходит к домашнему бару, смешивает себе коктейль. Гас. Хотите выпить? Барри? Ютта?
Ютта подставляет Гасу стакан, он наливает. Барри отрицательно качает головой.
Барри. Знаешь, почему я приехал в Санта-Монику?
Гас. Ясное дело! Решил нагрянуть ко мне-- прекрасная мысль!
Барри. Да, и это тоже. А еще я хотел просить у тебя работу на Сириусе.
Гас круто поворачивается.
Гас (с расстановкой). Работу на Сириусе? Это исключено! (Решительнее.) Выбрось это из головы, братишка. Ни в коем случае.
Барри встает. Заметно, что он очень взволнован. Напряженное любопытство, сомнения.
Барри (настойчиво). Но, Гас, почему? Ведь для тебя это так просто! А я давно ни о чем тебя не просил.
Гас подчеркнуто сердечен, он словно хочет загладить недавнюю резкость.
Гас. Я же только что объяснил тебе, Барри. Условия на Сириусе тяжелые. Там есть опасности, которые тебе и не снились. Ты погибнешь!
Барри. Но других-то людей ты туда посылаешь! Со спокойной душой ставишь под удар?
Гас. В истории были полководцы, посылавшие солдат на верную смерть. У моих людей как-никак есть шанс. В общем, повторяю: это исключено! Мы очень хорошо провели сегодняшний вечер, а завтра ты вернешься домой.
Барри. Но, Гас...
Растерянность, удивление, разочарование. Гас. Это мое последнее слово.
Атмосфера вдруг становится ледяной. Ютта подходит к стереоустановке, пытается найти веселую музыку. Через некоторое время выключает. Обрывки музыкальных пьес вперемежку с фрагментами речей, последних известий, радиопьес... Барри отошел к окну, смотрит на город. Гас становится рядом.
Гас (примирительно). Ты же мне доверяешь... Или нет?
Барри. Доверяю, Гас.
Гас. Тогда ты должен поверить, что у меня есть веские причины не посылать тебя на Сириус. Веришь?
На лице у Барри читается сомнение, он не отвечает.
Гас. Пойми, я сделаю для тебя все, что смогу. Дам денег...
Барри отмахивается.
Гас. ...непременно дам. Я же знаю, ты потерял бумажник. А еще вот тебе удостоверение. Неофициальное, но в моей империи трудностей у тебя отныне не будет -- стоит только предъявить эту бумагу. Я сам ее подписал. Можешь прийти с ней куда угодно, платить не надо, ни цента, у тебя неограниченный кредит. Доволен?
Барри (едва слышно). Я хотел на Сириус...
Гас обнял Барри за плечи и теперь слегка встряхивает, точно желая разбудить.
Гас. Все, об этом больше ни слова. Ясно?
Прошло без малого десять лет. Гас поднялся на высшую ступень пилотской карьеры--стал ракетолетчиком с лицензией на внепланетные рейсы. Барри ставил перед собой ту же цель, но не достиг ее -- хоть и был пилотом, только на межконтинентальных линиях.
Вправду ли сбылась его мечта о полетах? Каждый день он пилотировал свою машину от аэродрома 'Запад' к аэродрому 'Восток' и обратно, первый вылет в десять утра, второй -- в четыре пополудни; рутина приготовлений, формальностей, заполнение бумаг, проверка контрольного списка, ожидание разрешения на взлет, а затем набор высоты, полет, посадка -- как он полагал, главные задачи командира корабля... На
