путешественники. Туда же была внесена и вся поклажа экспедиции. И очень вовремя.
Небо снова сделалось непроглядно-черным. Со всех сторон неслись жуткие завывания, вопли, стоны, рев — как будто тысячи чертей собрались в долине и решили выяснить отношения друг с другом — причем все сразу. Стены домов подрагивали, но хорошо выдерживали напор ветра. И вдруг с крыш донесся страшной силы треск. В первый момент кое-кто подумал, что это упал на крышу обломок скалы, но на самом деле просто хлынул ливень — впрочем, «хлынул» — это, пожалуй, слишком слабо сказано: с неба обрушилась сплошная стена воды.
Грозно ревел несущийся по долине поток, этот рев перекрыл бы даже голоса чертей, если бы и на самом деле разверзлись бы врата ада. Сверкнула первая молния, за ней еще одна, еще, еще… Между их вспышками уже с трудом можно было уловить перерыв, казалось, кто-то наверху бросает их на землю огромными охапками.
Любой человек знает, как выглядит молния. Только надо сделать одно необходимое уточнение: в обычную грозу. А что такое молнии, сверкающие во чреве урагана, к счастью, знают немногие. И не дай Бог никому узнать! Так вот, это — почти непрерывающаяся цепь огромной мощности электрических разрядов, мечущих во все стороны огненные шары с таким грохотом, что человеческий голос не в состоянии перекричать этот звук.
Так что нашим путешественникам пришлось, сидя на земляном полу, объясняться друг с другом при помощи жестов. Жутковато выглядела эта пантомима под раскаты грома!
Еще более жутко было тем, кто находился в момент урагана рядом с лошадьми. Ноги у большинства из них были связаны, но всех лошадей люди Отца-Ягуара просто не успели связать — и несчастные животные выражали свой испуг не только при помощи фырканья и ржанья, как их стянутые по ногам сородичи, они метались, вставали на дыбы, что было очень опасно не только для них самих, но и для окружающих их людей.
Раздался удар, оглушительная сила которого превосходила все остальные, но люди почему-то совершенно ясно, хотя и безотчетно, осознали, что это — заключительный аккорд урагана, объединивший землю и небо единой сплошной стеной огня. И вдруг наступила полная тишина… Но все по-прежнему молчали, наверное, по инерции… Отец-Ягуар встал со своего места, подошел ко входу в дом, выглянул наружу. Там текла теперь широкая полноводная река — наследство ливня. Отец-Ягуар, посмотрел на небо, полное звезд, и воскликнул:
— Слава Богу! Все кончилось!
— Да! Слава Богу! Благодарение его милости! — воскликнул доктор Моргенштерн, прижав к своему бледному лицу обе ладони. — Такого мне еще не приходилось переживать. Я испытал такой ужас, что просто не в силах его описать!
— Да уж! — поддержал его Фриц. — Господа, меня страшно интересуют два вопроса: во-первых, зачем мы вообще разводили костры и, во-вторых, как это так получилось, что в них не ударили молнии?
— Да! Наукой давно уже доказано, что костры притягивают электрические разряды во время грозы! — поддержал Фрица в свою очередь доктор Моргенштерн.
— Этого не могло случиться по той простой причине, что рядом находится лес, который притягивает электрические разряды гораздо сильнее. Господа, я бы с удовольствием рассуждал с вами на эту тему и дальше, но сейчас меня гораздо больше волнует то, в каком состоянии после такой встряски пребывают наши лошади.
Он вышел из дома и оказался по колено в воде: там, где еще совсем недавно было сухо и пыльно, несся бурный поток дождевой воды. Зайдя в первый же дом, в котором были размещены лошади, Отец-Ягуар с удивлением констатировал, что они не выказывали ни малейших признаков беспокойства. Никаких достойных упоминания ушибов или ран на их телах он тоже не обнаружил — так, мелкие царапины от шараханья о стены, только и всего. На столь благополучный финал приключения во время урагана Карл Хаммер никак не рассчитывал, и у него непроизвольно поднялось настроение.
К своим товарищам он вернулся энергичный, улыбающийся, но никто не обратил на это особого внимания, потому что все затаив дыхание, как дети, слушали захватывающий рассказ лейтенанта Берано о его приключениях, тем более, что рассказчик он был отличный.
На звук шагов Отца-Ягуара лейтенант обернулся и воскликнул:
— Сеньор, вы появились очень кстати! Я сейчас как раз рассказываю о том, какие права я имею на оружие, которое присвоил ваш отряд.
— Присвоил? Меня, знаете ли, не устраивает такая формулировка. Мы взяли это оружие на сохранение — вот так будет точнее.
— Если вы позволите, я хотел бы знать, по какому праву?
— На этот раз, лейтенант, вы выразились уже точнее: именно, если я позволю. Извините, но я сначала отвечу вам вопросом на вопрос: а какое право вы имеете задавать мне подобные вопросы?
— Но я выполняю поручение самого генерала Митре!
— Ах вот оно что! Но какие вы можете предъявить нам доказательства, подтверждающие ваши полномочия?
— Какие именно доказательства вы предпочитаете получить?
— Разумеется, документы.
— Но как? Здесь? Документы? Какое нелепое требование! Или вы всерьез полагаете, что сюда, в Гран- Чако, ко мне регулярно отправляют нарочного с документами и распоряжениями командования?
— Но раз вы утверждаете, что действуете по поручению такого важного лица, как генерал Митре, у вас должны быть какие-нибудь бумаги, подтверждающие ваши полномочия! Иначе вам может поверить, уж извините, только очень наивный, если не сказать глупый, человек.
— Сеньор, я могу дать вам честное слово, что говорю чистую правду, а других доказательств у меня нет! Я надеюсь, вы понимаете, что честное слово офицера — не пустой звук! Если же нет, то…
И его рука потянулась к ножу на поясе, правда, не слишком решительно: пальцы на руке лейтенанта заметно дрожали.
— Оставьте эту игрушку в покое! — повелительным тоном воскликнул Отец-Ягуар. — Я не кровожадный человек, однако у меня есть правило: поднявший на меня нож знакомится с моим кулаком. Но, несмотря на то, что вы ведете себя вызывающе, я не стану применять по отношению к вам это свое правило, потому что я никогда не слышал, чтобы вы совершили поступок, задевающий чью-либо честь.
— Значит, будем считать, мы пришли к согласию?
— Да, и в то же время нет. Поймите меня правильно! Я доверяю вашему честному слову, но отнюдь не всему, что вы говорите: мне все же неясны ваши полномочия.
— Мне поручено разыскать украденное из арсенала оружие.
— Так. А вы уже знаете, кто его украл?
— Да. И даже отправил донесение об этом.
— И что дальше?
— Это решит генерал Митре.
— Прекрасно! Вот теперь я могу сказать, что мы пришли к согласию. Значит, картина в целом такова: вы разыскивали пропавшее оружие, и кое-что в связи с этим вам удалось выяснить, а я нашел тайные склады с оружием, но то ли это самое оружие, которое…
— Пожалуйста, прошу вас, не надо продолжать — это, несомненно, оно! — нетерпеливо воскликнул лейтенант. — Пока вы осматривали лошадей, я осматривал оружие и убедился в том, что оно из государственного арсенала. Кстати говоря, пропажу обнаружил не кто иной, как сам генерал. Не исключено, что в этом замешан начальник арсенала, хотя точных доказательств его вины у нас пока нет. Но как иначе могли исчезнуть с военного, охраняемого склада несколько сотен винтовок и огромное количество амуниции? Само по себе это чрезвычайное происшествие — доказательство того, что готовится антиправительственный мятеж. Кто стоит во главе мятежников, нам пока тоже до конца не ясно, но есть достаточно убедительные косвенные доказательства, что это может быть, например, известный в нашей стране эспада Антонио Перильо, во всяком случае, руку свою к этой краже он, безусловно, приложил. Этот, так сказать, ловкач вскоре после кражи, примерно через месяц, отбыл на берега Рио-Саладо, и не один, с ним были оружейные мастера, они везли с собой инструменты, массу оружия — все для того, чтобы якобы поупражняться в стрельбе, испытать новые образцы винтовок. Почему я говорю «якобы»? А потому, что,
