— Нечего вилять, Молли, старушка, — скомандовала она себе. — Он — совершенство.
Она решительно накинула короткий атласный халатик, при этом «внутренний ангел» заткнулся и привычно убрался в угол.
— Посмеемся, пофлиртуем и — разбежимся. И отлично. Большего мне и не нужно.
Молли подошла к окну, посмотрела на свое отражение и сказала ему:
— А вот и врешь. — При этих словах «внутренний ангел» встрепенулся и облегченно вздохнул. — С ним все опаснее. Такой может пробраться в сердце. А туда вход воспрещен.
Она отошла от окна и взяла со столика возле кровати пульт. Потом распахнула дверцы небольшого шкафа для телевизора и подождала, пока загорится экран. Затем подошла к двери и повернула выключатель. Теперь комната освещалась только синими всполохами от экрана. Послышалась тревожная музыка: показывали какой-то детектив.
Молли забралась под одеяло и подложила под спину подушки, твердо решив досмотреть всю программу передач до конца… И проснулась от землетрясения, которое почти выбросило ее с кровати на пол.
Землетрясение сопровождалось очень странными криками:
— Вставай, вставай, вставай!
— Тони, перестань прыгать по кровати. Ты ее проломишь.
— Нет, не проломлю. Вставай, вставай, вставай!
Молли медленно повернулась на спину, вытащила голову из-под подушки и поморгала.
— Нас что, обстреливают? Всем женщинам и детям спрятаться под повозками, живо.
— А? — задумался Тони и перестал прыгать. И правильно сделал. У Молли уже почти созрел коварный план детоубийства, как-то не вязавшийся с должностью няни. Если только эта няня — не из ужастика.
— Молли, я пыталась его поймать.
Молли приоткрыла один глаз и посмотрела на Лиззи.
— Вранье.
Лиззи скорчила рожицу.
— Ага, вранье. А ты откуда знаешь?
— Детка, о том, как доводить взрослых, я знаю все. Сколько времени?
— Семь, — радостно выпалил Тони. — Позднотища.
— Особенно если лечь спать в три, — проворчала Молли, стаскивая одеяло и спуская ноги с кровати. — Кстати, о том, как удалять волосы, я тоже все знаю. Есть вопросы?
— Чего? — удивилась Лиззи. — Ой, какая пижама! У мамы тоже такая есть, только она редко ее надевает. Когда папа возвращается из командировки. А ты всегда в ней спишь?
— Всегда. Кроме тех случаев, когда на кровати шелковые простыни. Тогда я сплю вообще без… — Она вовремя замолчала и взъерошила волосы, пытаясь проснуться. — Сколько, вы говорите, времени?
— Семь ноль три, — сообщил Тони, взглянув на часы на ночном столике. — Я хочу есть.
— И что? Спустись вниз и позавтракай. Делов-то.
— Без тебя? Ты же наша няня. Лиззи мне про это объяснила. Мы оделись сами, а теперь ты должна встать и начать о нас заботиться.
Молли посмотрела на Лиззи и покачала головой.
— Издеваешься надо мной, чудовище?
Лиззи беззвучно захихикала и кивнула.
— Ну, хорошо, хорошо. Уговорили. Я — няня. Тони, исчезни отсюда, мне нужно одеться. Ты, Лиззи, можешь остаться.
— А чего мне делать? — спросил Тони.
— Ты что, глухой? Спускайся вниз и начинай завтракать, тормоз. — Лиззи схватила Тони за плечи и потащила к двери. — Не видишь, женщинам надо поговорить.
Молли улыбнулась и прошлепала в ванную.
— Глухой тормоз? Мило.
— Это такое образное выражение, — начала Лиззи, побежав вслед за Молли, но не договорила. Дверь захлопнулась перед самым ее носом. — Так нечестно! — возмущенно сказала она двери. — Кстати, если тебе интересно, сегодня обещали девяносто три по Фаренгейту. Можешь меня не благодарить. Просто хотелось сделать тебе приятное.
— Нравится мне эта девчонка, — сказала Молли своему отражению в зеркале. Потом провела языком по зубам. Вкус во рту с утра — просто жуть. Она поморгала и принялась раздирать расческой стоявшие дыбом кудри, пока они не приняли свой обычный вид (на самом деле — стрижка работы великого Ангела).
Молли открыла кран и поплескала в лицо холодной водой. Теперь она, хоть и не проснулась окончательно, могла адекватно реагировать на окружающую действительность.
Десять минут спустя причесанная и умытая Молли надела зеленую вязаную безрукавку от «Донны Каран», едва доходившую до талии, и коротенькие шорты цвета хаки из бутика на Багамах.
Затем она присела за туалетный столик и под внимательным взглядом Лиззи намазала кремом лицо. Теперь — немного теней и любимая тушь для ресниц. Молли порылась в ящике, достала маленькую щеточку и привела в порядок свои от природы темные брови: расчесала их снизу вверх, в точности как ее научили. Чуть-чуть румян, капелька блеска для губ, поправить волосы, чтобы лежали как надо, надушиться — и она готова встретить новый день.
— Что у тебя тут? — Лиззи открыла один из множества флаконов и тюбиков, аккуратно разложенных в ящике. — Что ты со всем этим делаешь?
— Ничего. Они нужны мне только по особым случаям или вечером. Все, чем я пользуюсь каждый день, ты только что видела.
— Да, мама тебя точно возненавидит. Она ведь уже такая старая.
— Да? А сколько твоей маме лет?
— Не знаю. Может, тридцать семь? Старуха. А тебе сколько?
— Двадцать восемь. Я — юная старуха. — Молли потрепала девочку по щеке и встала. — Так, сейчас я надену какие-нибудь туфли, мы спустимся вниз, позавтракаем, а потом отправимся в магазин. Надеюсь, ты решила, что нам надо купить?
Когда они вошли в кухню, Лиззи все еще перечисляла покупки. Пока их не было, малыш Тони успел слопать почти половину оладий с черникой. Набив рот очередной порцией, он сказал:
— Она опять придет сюда завтракать. Ешьте скорей, и пошли отсюда.
— Она? — Молли озадаченно взглянула на Лиззи.
— Бетани Уайт, — выразительно подняла брови Лиззи. — Кто же еще. Ее мамаша считает, что она должна с нами дружить. Ну, чтобы понравиться дяде Нику. Может, отравим ее?
— Эй, эй, это еще что такое? — одернула ее миссис Джонни. Она поставила на обеденный стол большое блюдо, полное горячих черничных оладий. — Я-то думала, раз у всех сегодня выходной, нужно позвать мисс Бетани поиграть с вами, ребятки.
При этом экономка выразительно посмотрела на Молли. В ее взгляде читалось: «Черта с два я бы ее позвала».
— Ни за что! — завопила Лиззи. — От нее всегда одни гадости. И вообще, это мы сегодня идем в магазин, а ее туда никто не приглашал.
— То есть, — продолжила Молли, — ты ей все разболтала.
Лиззи воинственно скрестила руки на груди (в смысле там, где, по Лиззиным ожиданиям, она вот-вот должна была появиться):
— Да, разболтала. И что?
— Придется теперь извиниться, — сказала ей Молли, пододвинула себе стул и села. — Ммм, какие аппетитные оладушки.
— Еще чего, извиняться, — ответила Лиззи голосом самой упрямой одиннадцатилетней девочки на свете. — Я миссис Джонни не имела в виду. Я говорила про эту вонючку Бетани.
— И при этом накричала на миссис Джонни.
Молли сделала выжидательную паузу. Миссис
Джонни покусывала нижнюю губу. Малыш Тони поглощал оладьи один за другим.
— Я… ну… не хотела обидеть миссис Джонни. Просто я очень разозлилась на Бетани за то, что она все
