подобной ошибки не совершу. Хочешь посмотреть, как Дерек бежит сломя голову? Шепни ему на ухо «как я к тебе привязалась», и он испарится, глазом не успеешь моргнуть.
Молли посмотрела на Дерека. Все время, пока Синара с ней шепталась, тот украдкой на них поглядывал.
— Ты его любила? — спросила она.
— Ха! Вот именно — «любила», в прошедшем времени. А теперь мы друг друга терпеть не можем. Разве не заметно?
Молли пожала плечами и улыбнулась. Сначала она думала, что между двумя звездами и в самом деле кошка пробежала, но теперь уже не была в этом уверена. Кто разберет, что на самом деле происходит между мужчиной и женщиной?
— Синара, что ты сегодня поешь?
— Сначала дуэт. — Синара встала. — Чтобы не задерживать великого Дерека. Пусть займется своими делами, пока мы прогоним мое соло во втором акте.
— Я мечтаю услышать, как ты поешь, — искренне призналась Молли. — Я раньше никогда не бывала на репетициях. Это так интересно.
— Это долго. Скучно. Это работа, — печально вздохнула Синара, покачав головой. — Слава богу, хоть Тейлора здесь нет. Он останавливал меня еще до того, как я начинала петь, и кричал, что я перевираю мелодию. Было бы что перевирать!
Доминик уселся в кресло на последнем ряду.
— Ну, Синара, пора начинать.
— Я ему объяснила, — как ни в чем не бывало продолжала жаловаться Синара, — мне нужен оркестр, живой оркестр. А не дурацкая пластмассовая коробка, квакающая в лицо. Какое тут вдохновение?
— Синара? Давай начнем сегодня, если ты не против. — Доминик взял с соседнего кресла бумаги и перелистал их.
— Ты еще не видела, что творит Дерек. Даже здесь, на репетиции, он все время пытается задвинуть меня в угол, чтобы лишний раз покрасоваться на моем фоне. И так все время, и ему не стыдно. Я уверена, стоит притащить на сцену труп, он и перед ним начнет выделываться, лишь бы ему лишний раз похлопали. И самое главное…
— Синара, — вмешалась Молли, — Доминик просил начинать.
Актриса взглянула на последний ряд и пожала плечами.
— Да? А почему он сам об этом не скажет? Извини меня, дорогая. Пора отрабатывать свой ужин.
Она отвернулась и пошла прочь. Небольшая сцена театра сразу стала еще меньше оттого, что все глаза мгновенно обратились к Синаре. Манера держаться, гордо поднятая голова — все в ней как будто говорило: «Вот и я, можете аплодировать». Это было прекрасно.
Но еще прекрасней была улыбка, с которой она взглянула на Дерека: теплая, дружелюбная, почти любящая. Она встала рядом, взяла протянутый им лист и вместо «спасибо» послала ему воздушный поцелуй. Ее пальцы доставили этот поцелуй по назначению. Только после этого она вернулась к Молли. Теперь она стояла напротив Дерека, на противоположном краю сцены, и смотрела на него любящим взглядом.
Дерек тоже послал ей воздушный поцелуй и нажал кнопку проигрывателя. Молли уселась в кресло рядом с Лиззи и приготовилась наслаждаться.
Даже в записи музыка была восхитительна. После нескольких тактов вступил Дерек. Он стоял лицом к зрителям, сложив ладони, и пел о любви, обещанной, потерянной, любви, которую мечтал обрести снова.
Вдруг волшебство закончилось. Дерек оборвал себя на полуфразе и произнес:
— Черт, Синара, ты же здесь вступаешь. Тебе что, отдельное приглашение нужно?
Молли взглянула на Синару. Та листала ноты, пытаясь отыскать нужное место.
— Где? — спросила она, потрясая нотами. — Может, ты слышал скрипки? Лично я — нет. А если я вступлю раньше, то перебью тебя, идиот.
Дерек наклонился и выключил проигрыватель.
— Ник? — почти умоляюще позвал он.
— Попробуем еще раз, хорошо, Дерек? — только и сказал Доминик. Молли уловила в его голосе усталость и покорность судьбе. Он не верил, что у Синары получится. Молли это почувствовала.
И у Синары действительно не получилось. Они начинали дуэт еще четырежды и ни разу не допели до конца. Все время — из-за Синары. В конце концов Дерек отшвырнул ноты и ушел, заявив, что у него есть дела поинтереснее, чем слушать бездарных певичек.
Оставшись в одиночестве на сцене, Синара должна была репетировать соло из второго акта. Она только попросила устроить пятиминутный перерыв, чтобы заглянуть в ванную. Сумочку она захватила с собой.
К этому моменту Молли успела заполучить текст соло. Партию Синары в дуэте она уже выучила — четырех раз для ее отличной памяти вполне достаточно — и теперь разучивала соло.
Оно оказалось прекрасным. Завораживающим. А ведь это пока еще только слова. Тони Лонгстрит — настоящий гений. Когда Синара допоет последнюю ноту, в притихшем после бурного сопереживания зале не останется сухих глаз.
— Ну и скучища, — сказал Эл, когда Синара вышла. — Можно я пойду на кухню к миссис Джонни и посмотрю, как там наше самодельное мороженое?
— Только, чур, синее мое. Слышишь, Эл? — крикнула Лиззи вслед брату и скрестила руки на груди. — Мальчишки, — фыркнула она, презрительно закатив глаза. — И как только в голову придет сказать, что здесь скучно?
— Тебе нравится? — Молли заметила, что с того момента, как Лиззи уселась в кресло, она не шелохнулась, не издала ни звука, почти не дышала.
— Ага, — ответила Лиззи. Потом вздохнула. — Ты же знаешь, я пою и танцую. Но папа, дядя Ник и мама все время говорят, что мечтать попасть на сцену — это одно, а прежде чем туда на самом деле попадешь, придется долго-долго работать. Мама сама играла на Бродвее. Танцевала и пела в хоре. И там познакомилась с папой. Очень романтичная история.
— Я не знала. Лиззи, у тебя очень талантливые родители.
— Может, и так, только они ни в какую не хотят, чтобы я занималась тем же, чем они. А у меня хорошо получается. Правда. Просто не знаю, что сказать, Молли. Синара звучит ужасно. А ведь мы еще даже не видели, как она танцует… Ой, здрасьте, дядя Ник, — быстро сменила она тему, когда Доминик сел в кресло, оставленное Элом.
— Ну, что скажешь, мартышка? — спросил он и потрепал ее по волосам. Племянница скривилась.
— Дядя Ник, ты Эла треплешь по голове. Меня ты целуешь.
— Кто такой Эл? — спросил Доминик у Молли. Как будто разговора между ними не было. Что ж, если он так себя ведет, значит, и она так же.
— Твой племянник. Он пожелал, чтобы его звали Эл. Сокращение от Энтони Лонгстрит. «Э». «Л». Понятно?
Доминик затряс головой.
— Элизабет на такое ни за что не согласится.
— Ничего, — беззаботно махнула рукой Молли. — Это имя еще успеет ему надоесть. Прежде чем найти то, которое ему по-настоящему понравится, он десять раз его поменяет. Но ты должен признать, что «Эл» гораздо лучше «Малыша Тони».
— А вот и я! — преувеличенно громко объявила Синара, бросила сумочку на стол и поправила юбку. — Начинаем?
Доминик извинился и поднялся на сцену к проигрывателю. Чуть наклонив голову, Молли наблюдала за Синарой. Каким-то образом ей удалось взять себя в руки. Она даже улыбалась — что после того удара, который нанес ей своими словами Дерек, требовало большого самообладания.
Пять к одному, что в сумочке у нее колеса, подумала Молли и вздохнула. Что, если эти манеры светской львицы — просто бравада?
— Нет, спасибо, Доминик, дорогой. Текст мне не нужен. Я все знаю. — Она встала в центре сцены,
