Она собиралась расслабиться, отпустить себя, раскрепоститься. И развлечься… пусть это ее и убьет.
— Как у нас дела? — спросила Джейн, потому что Джон выглядел нерадостным. Правда, неизвестно, как он выглядит, когда радуется, но она припомнила минуту, когда он удивился, что они не приехали в Диснейленд, негодяй.
Джон опирался локтями на высокую стойку. Он повернулся к ней и наклонил голову.
— Никак.
— Никак — что?
— Дела. Дела у нас никакие. Кто-то увел бронь.
— Сэр, я же вам объяснила, — сказала опрятно одетая девушка за стойкой, — в отеле ограниченное число люксов, и номер для президента почему-то не зарезервировали. Те, кто приехали первыми, получили номера, но так как вы последние, к сожалению, и мы только что получили подтверждение, что президент приедет на конференцию в какой-то из дней, то… В общем, вы пролетели, сэр. Мне очень жаль.
— Какой ужас, Джон, — произнесла Джейн с издевкой. Ей хватит и обычного номера, но он заказал себе люкс? Поделом ему. — Люкс тебе бы так подошел.
Он проникновенно посмотрел на нее:
— До тебя не дошло, солнышко? В люксе две комнаты, одна из них для тебя.
Джейн похолодела.
— Мне не положена своя комната?
— Конечно, положена. Часть люкса.
— Кошмар…
— А если серьезно, — он обернулся к служащей за стойкой. — У вас есть еще две комнаты? — К сожалению, нет, профессор. Однако сегодня сняли одну бронь, так что свободна чудесная комната. В качестве компенсации — сувениры от «Конгресс-Холла». Нам только нужны данные вашей кредитной карточки, чтобы вы могли звонить по межгороду. Там прекрасно отреставрированная ванная, — добавила она, ослепительно улыбаясь, постучала по клавишам и обратила улыбку к Джейн: — И, конечно, две двуспальных кровати.
Джейн не успела подавить короткий истеричный смешок, повернулась к Джону и произнесла сквозь зубы:
— Вспомни все способы сказать «нет» и представь, что я их произнесла.
— Мы согласны, — он бросил девушке кредитку, ухватил Джейн за локоть и почти силой потащил ее в глубь отеля, к двойным дверям, которые выходили на вторую веранду, бассейн и пляж, а за пляжем — океан. — Посмотри, Джейн. Посмотри на этот океан. Вдохни этот ветерок, разве можно от такого отказаться?
— Я не собираюсь жить с тобой в одной комнате. — Она смотрела на океан и видела, как волны смывают ее мечты.
— Две кровати, Джейн. Большая комната. Если я смогу ужиться с твоими колготками на душевой перекладине, а ты с моим храпом — на самом деле я не храплю, честно, — все будет нормально. Мы зашли слишком далеко, чтобы сдаваться.
— Нет, это ты зашел слишком далеко со своими секретными планами и нелепыми интригами и… и «кроликами». Я просто сопровождаю тебя, помнишь? Ты сам виноват, — Джейн оторвала взгляд от океана. — Если бы ты не затеял эту дурацкую шутку с чудачеством, мы спокойно получили бы люкс. Я о твоем «феррари».
— Понял, понял. И я за это себя пинаю.
— Не надо, Джон. Не пинай себя. Дай лучше я пну.
— А теперь, Джейн, — сказал он так снисходительно, что у нее и правда зачесалась правая нога, так хотелось стукнуть его по голени, — давай успокоимся, нам надо собраться. Ты говорила, что кремень в тяжелой ситуации, помнишь? Я слышал это собственными ушами. Мы уже здесь, Джейн. Нас ждет песок, солнце, прибой. И Харрисон здесь. Я спросил у стойки, он зарегистрировался пару часов назад.
— Скорее всего, в нашем люксе, — Джейн чувствовала, как у нее поджимается нижняя губа. То есть сейчас начнется настоящий приступ бешенства. Это на нее не похоже. Вообще-то она выносливее. Но день был таким длинным…
— Возможно, — согласился Джон, слишком уж спокойный и рассудительный. Ей хотелось вопить, кричать, требовать, топать ногами и рвать на себе волосы. Она хотела отдельный номер в гостинице. Она хотела «морских конфет», черт подери!
— Как ты можешь быть таким спокойным?
— Ты предпочитаешь истерику?
— Да! То есть нет, конечно, нет. Но в мои привычки не входит жить в одном номере с мужчиной.
— Вот тебе на, удивила так удивила, — Джон начал понемногу злиться.
— Что это значит? — Она уперла кулаки в бока и пристально поглядела на него, задрав голову. Если она останется на всю неделю, то потянет себе шею. — Я серьезно, Джон. Что это значит?
— Все, что тебе захочется, дорогая учительница, — он запустил пятерню в волосы и отбросил все еще сальную прядь, упавшую на лоб. — Сколько можно, Джейн? Ты знаешь, почему я здесь, почему нанял тебя. Я здесь не для того, чтобы… валять дурака.
— То есть ты все же думал об этом, — ответила она, понимая, что срывается. Но она ничего не ела после той половины гамбургера два часа назад, и день, в общем-то, не задался, да? Имела же она право слегка сорваться и поупрямиться?
— Думал об этом? Слушай, за кого ты меня держишь? Нет, не отвечай. Я уже знаю. Вот именно. Где тут ближайшая автобусная остановка? Ты уезжаешь, дорогуша.
Джейн тут же остыла. Она была готова к спору, грызла удила, если честно, но не думала, что он зайдет так далеко.
— Уезжаю? То есть ты меня увольняешь? Вот уж нет. Ты не можешь меня уволить. Я сама отказываюсь.
— Ты отказывалась на остановке для отдыха, — напомнил Джон. — А сейчас тебя увольняю я.
— Но… но…
— Дерьмо! — Джон схватил ее за руку и оттащил за толстую колонну. — Здесь Харрисон.
Джейн вырвалась.
— Не ругайся, что за невоспитанность! Где? — Она посмотрела в сторону бассейна. — Я никого не вижу.
— Справа от тебя, и»дет к веранде, или портику, или как тебе вздумается это назвать.
— Веранда. По-моему, звучит мило. — Джейн выглянула из-за толстой колонны. В самом деле, сенатор Обри Харрисон двигался прямо к ним.
Но это уже неважно. Ее уволили. Выгнали, выбросили, освободили от обязанностей… отняли большое приключение, которое согревало бы ее оставшиеся пятьдесят лет одиноких ночей после того, как стильные ломтики отрастут.
Уволена? Ну да, так считает Джон Романовски. Она ему покажет! Может, это и прозвучало бы нелепо в «Беззаботном детстве», но сейчас она в Кейп-Мэй, и Джон прав — ее ждет пляж, солнце и прибой. И черта с два она уедет. Думай! Думай! Что бы сделала Молли?
Да, Молли бы так и сделала, подумала Джейн, когда ее осенило. И, черт возьми, чем она хуже?
Пока Джон не успел схватить ее за руку или привычное здравомыслие не нажало на тормоза, Джейн вышла из-за колонны и направилась навстречу сенатору. Прогулочным шагом. Сильно виляя бедрами.
Он оказался довольно симпатичным. Высокий, с копной белоснежных волос. Поджарый и аккуратный, с загаром игрока в гольф. Ему было шестьдесят два, по словам Молли, но выглядел он моложе, с веселыми морщинками вокруг рта и глаз. Лицо для плаката избирательной кампании.
Джейн шла к нему, ожидая, пока сенатор не окажется примерно в шести футах, потом нарочно подвернула лодыжку и упала на колено.
— Ой!
— Что с вами? Давайте, я помогу, — и сенатор бросился ее спасать. Такой джентльмен. — Идемте, тут есть стул. Садитесь, я сейчас посмотрю, что у вас с лодыжкой.
