очевиден. — Скажи мне, в какой момент ты решил, что обкрадывать пьяного человека, набивая собственные карманы, недостаточно? Когда ты решил, что поместье должно принадлежать тебе? Это был день, когда ты узнал правду или она всегда была тебе известна?
— Я больше ничего не скажу, — заявил Шерлок, отвернувшись к спинке дивана. — Ты так много знаешь… вот и поведай мне, что я делал и когда.
— Хорошо. — Джек взял у Киппа еще один бокал вина и снова сел. — Я расскажу тебе, что, по моему мнению, произошло. Это ты уговорил Августа убить отца Мери. Позже ты убедил его в том, что, женив меня на Мери, он получит много денег. Когда поместью угрожало разорение, ты лишался тех доходов, на которые рассчитывал: фиктивных выплат Уильяму Холлису, Эдварду Блэкеру, Ричарду Лидсу, то есть самому себе. Ты был един в трех лицах. Точно такие же фиктивные проценты выплачивались несуществующему Макдугалу — тоже тебе. Все это ускользнуло бы из твоих рук, если бы Колтрейн-Хаус обанкротился. Ты спланировал и то, что произошло прошлой ночью, не так ли?
— О чем это он говорит? — поинтересовался сквайр. Кипп отмахнулся от вопроса и протянул ему полный бокал вина. — Я не понимаю, о чем этот парень толкует? Я приехал сюда, чтобы отправить кое-кого на виселицу за то, что он проделал с моей дочерью.
— Я эти деньги заработал, — сказал Шерлок, глядя с ненавистью на Джека. Он говорил быстро, словно хотел поскорее выплеснуть то, что держал в себе тридцать лет. — Каждое пенни. Боролся с пьяницей, с болью в сердце наблюдая, как он разоряет поместье. Он скакал верхом по засеянным полям, по этой мраморной лестнице, играл в карты. А женщины, которых он привозил… о, эти женщины!
Он потряс в воздухе кулаками.
— Уже через двадцать минут после того, как ты ступил на борт корабля, я понял, что отныне поместье принадлежит мне. Долгие годы я думал, что буду вознагражден и отмщен, если мне удастся сколотить собственное состояние. Мне не нужна была эта развалина — дом. Но земля! Вот что мне было нужно. Я люблю эту землю и свой новый дом. Мой дом, а не твой, Джек.
В глазах Шерлока появился опасный блеск. Мери села на подлокотник кресла и придвинулась ближе к Джеку, словно хотела защитить мужа.
— Я был терпелив, — продолжал Шерлок, явно довольный тем, что стал центром всеобщего внимания, ведь до сих пор он был всего лишь цифрой, теневой фигурой, необходимой, но никем не замечаемой. — Я очень долго терпел. Что значили еще несколько лет? Они не имели значения. Но когда пришло время, я составил для Августа новое завещание. Я должен был все устроить, спланировать. Мне нужен был промежуток времени между подписанием нового завещания и смертью Августа, чтобы не возникло подозрений, чтобы никто не задавал вопросов. А еще мне нужно было время после смерти Августа и тем моментом, когда Колтрейн-Хаус станет моим, чтобы утвердиться в глазах общества богатым человеком, которому Колтрейн-Хаус по карману. Я все продумал, но я долго не решался сделать последний шаг — убить Августа.
— Я полагаю, все дело в цифрах, а не в деньгах, — прервал Шерлока Уолтер. — Некоторым нужны цифры, чтобы чувствовать себя уверенно. Все эти чеки, счета, балансы… ну и правильный выбор времени. Я это понимаю.
— Мне не нужно, чтобы ты меня понимал. — Шерлок бросил на Уолтера убийственный взгляд. — И ты не прав, индеец. Совершенно не прав.
— Не груби, Шерлок, — предупредил Шерлока Джек. Сейчас, как никогда, он понял, что услышит то, чего не хотел слышать. — Здесь и так мало кто тебя любит. Давай продолжим, но не надо торопиться. Отчего провалился твой план, твоя упорядоченная программа действий?
Шерлок потер глаза и вздохнул:
— Август проиграл в карты тридцать тысяч фунтов за одну ночь. Он обещал, что больше не будет играть. Обещал! Проиграть тридцать тысяч за одну ночь! Я не хотел пачкать руки в его крови, но знал, что не могу больше ждать, пока он сам умрет. И я не мог ждать, пока до меня дойдет слух, что ты умер. В очередной раз я мог потерять Колтрейн-Хаус. Этого позволить я не мог. Всякому терпению приходит конец.
Шерлок показал пальцем на Мери, и она отшатнулась, прижавшись к Джеку.
— Все же я готов был терпеть тебя, пока строил свой дом и выжидал. Но ты не последовала моему совету продать поместье. В тебе, — горящий взор Шерлока был устремлен на Джека, — в тебе я ошибался еще больше, чем в Мери. Меня отделяло всего каких-то несколько месяцев от того, чтобы получить все, что я хотел. Ну почему ты не пошел по стопам своего отца?
Джек облокотился на ручку кресла и подпер кулаком подбородок. И задал вопрос, который давно вертелся у него на языке:
— Почему я должен был пойти по стопам своего отца? Ты же не пошел.
Шерлок так побледнел, что Мери показалось, он теряет сознание.
— Джек? — Она вопросительно глянула на мужа. — Что ты этим хочешь сказать?
— То же самое, что сказал Генри, дорогая. Я был удивлен, зачем он сочинил безумную историю о том, что Август якобы убил твоего отца. А потом меня осенило: в такую историю и сам Генри мог бы поверить. Может, наконец покончим с этим? Сколько времени ты работал здесь в качестве доверенного лица Августа, пока не узнал, что ты его незаконнорожденный сын? А сколько времени прошло с того момента, как ты решил, что заслужил все те деньги, которые украл? А сколько времени у тебя ушло на то, чтобы убедить себя самого убить отца? Хотя я тебе благодарен за то, что ты воздержался от братоубийства.
— Я не убиваю детей. Я только беру то, что принадлежит мне. — Шерлок упрямо сжал рот и закрыл глаза. — У нашего отца были незаконнорожденные дети по всей округе, он и не знал о них. Он узнал, кто я, как раз в то мгновение, когда я столкнул его с лестницы. Знаешь, ты должен быть мне благодарен. Больше я ничего не скажу… брат. Все кончено, к чему слова?
— Согласен. — Последний кусочек мозаики встал на свое место. — Думаю, с нас довольно. С меня, во всяком случае.
— Я бы сказал, более чем достаточно. — Кипп обернулся к сквайру Хедли. Сквайр, хотя и выглядел смущенным, кивнул и встал.
— Теперь я могу ему это сказать? Вы это имеете в виду? — спросил сквайр, указывая на Шерлока. — Я могу сказать, что пойманный его светлостью человек не сказал ни слова о том, что Шерлок имеет отношение к Рыцарю Ночи.
— Что? — разом воскликнули трое: Мери, Уолтер и Генри Шерлок.
Джек лишь улыбнулся, чувствуя, как спадает напряжение и наступает упадок сил.
— Все так, мои дорогие, — Кипп лукаво улыбнулся. — Когда мы ехали сюда, наш многоуважаемый сквайр все еще был склонен верить в вину Джека. А если бы Шерлок не признался в убийстве? Если ему каким-то образом удалось бы убедить нашего дорогого сквайра, что он явился сюда с намерением доказать, что Джек и есть тот самый разбойник, но в результате едва не был убит Джеком? Остается только гадать, что бы тогда произошло.
— Кто бы мог подумать, что они братья? Никто даже не догадывался. Вот как все обернулось, Клэнси. Наверное, надо собирать вещички, как ты думаешь? Мы можем уйти с легким сердцем, — скзал Клуни.
— Да, — согласился Клэнси, глядя на то, как Джек, тяжело опершись на Мери, медленно вышел из комнаты. — Видимо, так. Хотелось бы только попрощаться.
— Ты понимаешь, как тебе повезло, что ты только ранен? Превозмогая боль, Джек улыбался, когда Мери перевязывала ему руку.
— Но ты ведь все равно меня любишь? — Джек медленно опустился на взбитые Мери подушки в изголовье кровати.
— Да, люблю. Но это не означает, что у меня нет желания тебя придушить. Почему ты мне ничего не рассказал? Обо всем — об отце, о Шерлоке…
— Потому что я не был абсолютно уверен. На самом деле я просто говорил все, что приходило в голову, в надежде, что Шерлок выдаст себя в присутствии сквайра Хедли, который, как я думаю, все еще верит, что Рыцарь Ночи — я.
— Но ты же им был когда-то.
Джек подался вперед, чтобы дотянуться до Мери, сидевшей на краю кровати.
— Да, дорогая, но, надеюсь, это останется нашим маленьким секретом.
