идей. Валлониане не придумали личною оружия, которое могло бы с ним сравниться. В обществе бессмертных достаточно смертельными считались и ножи.
— Пойдём, кошка, — произнёс я, — нам здесь больше ничего не нужно.
Сойдя на землю, я подозвал командиров групп.
— Лечу в Сапфировый Дворец, — сообщил им я. — Кто не хочет лететь со мной, пусть заявит сейчас. Передайте всем.
Некоторое время Торбу стоял в молчании, глядя прямо перед собой.
— Мне это не очень нравится, Властитель, — сказал он, — но я полечу. А со мной и все остальные.
— Учти, как только мы тронемся, назад пути уже не будет, — предупредил я. — И ещё вот что… — Я загнал патрон в патронник пистолета и выстрелил в воздух. Все подскочили. — Если услышите такой звук, бегите со всех ног ко мне.
Стражи закивали и разошлись по своим аппаратам. Я взял на руки кошку и сел в передний аппарат рядом с Торбу.
— До него полчаса лету, — сказал он. — По пути можем наткнуться на Серых, но — с ними справимся.
Мы поднялись над землёй, повернули на восток и полетели на небольшой высоте.
— Что мы будем делать, когда прибудем на место, хозяин? — спросил Торбу.
— Там разберёмся. Нужно посмотреть, насколько близко мы сможем подойти к тому, чтобы заставить Оммодурада выбросить белый флаг, не прибегая к оружию.
Дворец раскинулся под нами, вздымая голубые башни в сумеречное небо, как королевская резиденция в стране Жевунов. За ним разливались закатные цвета, отражённые от блестящей поверхности Мелкого Моря. Вековые камни и неподвижная вода выглядели, наверное, так же как и тогда, 3000 лет назад, когда Фостера отправляли отсюда на Землю, где он потерял самого себя. Но для моих людей этого великолепия не существовало. Окружавшие меня неотёсанные существа и не задумывались о чудесах, созданных их бессмертными предками, то есть ими же самими. Флегматично они влачили своё феодальное существование, разительно контрастирующее с окружающими их свидетельствами высокой культуры.
Я повернулся к когорте своих головорезов.
— Вы, ребята, утверждаете, что демоны и колдуны отпугивают от этого места весь Валлон. В таком случае, как я понимаю, определённой церемонии представления нового Властителя в этом Синем Дворце не существует. То есть в принципе, добродушный, но глуповатый по натуре парень, обладающий плохой памятью и небольшим везением, мог бы, начисто забыв о домовых, появиться во дворце просто с визитом вежливости, выражая своё почтение Верховному Псу. Это выглядело бы нормально?
— А что если они нападут на нас раньше, что мы сможем предпринять?
— Все зависит от того, насколько нам повезёт, — ответил я. — Что ещё?
Торбу обвёл взглядом своих соратников. Некоторые пожали плечами, некоторые что-то пробормотали. Он посмотрел на меня.
— Вам решать, Властитель. А ребята вас поддержат.
Мы снижались, направляясь к огромной лужайке. Со стороны противника пока так никто и не появился. Опустившись ниже голубых шпилей, мы увидели людей, выстраивающихся за голубоватыми стальными воротами Большого Двора.
— Приёмная комиссия, — заметил я. — Ну, ребята, держись! Самим пока ничего не предпринимать. Чем глубже мы проникнем, не поднимая пыли, тем легче нам придётся потом.
Не нарушая боевого порядка, воздушные аппараты мягко приземлились, и мы с Торбу сошли на землю. Наши воины сразу же сомкнули ряды, и мы двинулись к воротам. Иценка замыкала процессию. Со стороны дворцовой стражи не было заметно ни волнения, ни даже оживления. Неужели столько веков покоя сделали их апатичными? Или Оммодурад распылил какое-то невидимое средство от непрошеных гостей?
Мы подошли к воротам… и они распахнулись.
— Вперёд, — сказал я. — Приготовиться…
За воротами на некотором расстоянии стояли в полном снаряжении толстомясые стражники и вопросительно смотрели на нас, Мы остановились на широкой дорожке, мощённой голубым камнем. В ожидании — что они предпримут. Было самое время выйти кому-нибудь из них вперёд и преподнести нам ключ от крепости… или отмочить что-нибудь поинтереснее. Но у них получилась заминка. Не удивительно: ведь уже минуло около 2900 лет, как гости перестали оставлять здесь свои визитные карточки.
Прошло пять долгих минут, прежде чем вниз по ступенькам спустился здоровяк в панцире из воронёной стали и в шикарном розовом плаще,
— Кто это заявился в Сапфировый Дворец с оружием? — зычно спросил он, глядя мимо меня на моих соратников.
— Я — Властитель Дргон, парнишка! — выкрикнул я. — А это — мой почётный эскорт. Разке такой приём должен оказывать Великий Властитель своему преданному вассалу?
Это чуть-чуть сбило с него спесь. Он нехотя извинился, пробурчал что-то о предварительной договорённости и подал знак двум людям из своего окружения. Один из них подошёл и заговорил с Торбу, который погладывал на меня, держа руку на рукоятке кинжала.
— В чем дело? — спросил я. — Куда иду я, туда идут мои люди.
— Существует понятие касты, — заявил встречающий меня индюк в розовом плаще. — Вассалы не могут толпами представляться Лорду Оммодурзду, Властителю Властителей,
Я быстро просчитал варианты, но так и не смог придумать какую-нибудь подходящую лазейку.
— Торбу, — сказал я, — не расходитесь и ведите себя хорошо. Я вернусь через час. И позаботьтесь об Иценке.
Человек в панцире отдал несколько коротких приказов и пригласил меня жестом во дворец, сделав при этом самый незаметный из всех виденных мною поклонов. Я в сопровождении эскорта из шести дворцовых стражников поднялся по лестнице и вошёл в Главный Зал.
Я ожидал увидеть стандартную приёмную, увешанную бархатом, или варварски роскошный зал со штатным комплектом волынщиков, шутов и церемониальной стражи., Вместо этого я оказался в обычном офисе — шестнадцать на восемнадцать, с синим ковром, безвкусно и крайне скудно обставленном. В середине — стол-глыба из серого мрамора с голубыми прожилками, на котором в хрустальном стакане торчали два гусиных пера. Из-под глыбы торчали ноги бегемота, восседавшего за столом.
Он встал, подняв всю свою огромную, как у Неро Вульфа, массу, но живую и пластичную.
— К вашим услугам, — прогрохотал он.
— Я — Властитель Дргон… э-э… Великий Властитель, — начал я, решив разыграть перед ним дружелюбного, но глуповатого гостя, потерявшего от робости дар речи. Изображать последнее было совсем не трудно: в Оммодураде было что-то такое, отчего я чувствовал себя мышью, которой вдруг расхотелось хозяйского сыра. И если Кохи был огромен, то этот гигант мог колоть черепа столь же играючи, как большинство людей давят скорлупу арахиса. В его глазах блуждал какой-то отрешённый взгляд, появившийся, вероятно, оттого, что целых три тысячелетия не было необходимости никому напоминать о той мощи, которой он обладал.
— Вы не обращаете внимания на суеверия, — заметил Великий Властитель. Он явно не терял слов даром. Гоуп когда-то говорил, что он немногословен. Это навело меня на неплохую мысль: ж решил следовать его примеру.
— Не верю в них, — ответил я.
— Ваше дело, — продолжал он. — Ну так что?
— Только что я был выбран Властителем Бар-Пондероне, — сказал я. — Подумал, что нужно приехать выразить почтение вашей милости.
— Такое обращение не используется.
— О!
Этот парень бесцеремонно пресекая все попытки охмурить его лестью.
— Лорд Оммодурад?
Он едва заметно кивнул и обернулся к предводителю толпы, которая меня сопровождала:
— Покои для гостя и его свиты!
И в созерцании вечных истин, его взор ушёл как бы внутрь — так галапагосская черепаха втягивает
